Недосказанная правда о войне
Почему Шолохов сжег рукопись последнего романа
О победе задолго до победы
Историю романа «Они сражались за Родину» нередко ведут от встречи Шолохова со Сталиным в июле 1942 года. А точнее – с ужина, на который советский вождь пригласил лучшего писателя Советского Союза.В застольной беседе Сталин завел речь о том, что кому, как не Шолохову, приниматься за роман о Великой Отечественной войне. Такой, чтобы в нем показаны были не только храбрецы-солдаты, но и гениальные военачальники.
Шолохов ответил, что уже думает о такой книге. К тому времени он успел многое на войне увидеть и испытать.
Сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз застало Шолохова дома, в Вешенской. 23 июня он выступил на станичном митинге, напутствуя уходивших на фронт казаков. И в тот же день послал телеграмму наркому обороны с просьбой зачислить в фонд обороны его Сталинскую премию (получил ее в марте за «Тихий Дон») и с изъявлением своей готовности в любой момент стать в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии, «до последней капли крови защищать Социалистическую Родину и великое дело Ленина-Сталина».
Воевать Шолохова направили на информационный фронт – в редакцию «Красной звезды». Кроме того, он был военкором газеты «Правда» и Совинформбюро.
Лучшие очерки Шолохова (к примеру, «Наука ненависти») вошли в золотой фонд отечественной журналистики, были переведены и опубликованы за рубежом. Но все же очень скоро Шолохов почувствовал, что душой, образом мыслей – не газетчик, что трудно ему втиснуть все то, что увидел и хочет сказать, в жесткий газетный формат.
Редактор «Красной звезды» Давид Ортенберг вспоминал случай, когда Шолохов побывал на задании, но очерк для газеты у него не задался. Потом этот же, но только художественно переработанный эпизод, Ортенберг встретил в романе «Они сражались за родину» и подивился тому, какими яркими красками засверкала теперь та жизненная правда.
С первыми главами романа «Они сражались за родину» читатели на фронте и в тылу познакомились уже в начале мая 1943 года. Их опубликовали газеты «Правда» и «Красная звезда».
«С середины, с веселинки»
В начале 1960-х годов на встрече в ленинградском Доме писателей Шолохов, рассказывая о работе над третьим своим романом, сказал, что начал писать его «с середины, с веселинки».В другом разговоре писатель пояснит насчет, возможно, смутившей кого-то «веселинки»: «Книга тогда сопутствовала командиру и солдату. И знаете, что читали? Жюля Верна. Веселую литературу читали. На войне ведь довольно мало веселого… В связи с этим и главы о 42-м годе, о самом тяжелом годе войны, были оснащены смешным».
Самым тяжелым годом войны 42-й стал и для самого Шолохова. Зимой неудачно приземлился самолет, на котором Шолохов летел по своим редакционным делам. Выжили только он и пилот. Писатель получил сильную контузию, от последствий которой страдал до конца своих дней.
Летом вражеская авиация разбомбила дом Шолоховых в Вешках, погибла мать Михаила Александровича, которую он всем сердцем любил.
И все же современники, вспоминая Шолохова в военные годы, чаще рисуют образ человека, который не дает унывать ни себе, ни другим.
«Может быть, мне с шуткой и жить, и воевать веселее», – говорит в романе «Они сражались за Родину» бронебойщик Лопахин. Может быть, это и про его создателя?
А «веселинка» первых глав – это рассказ бывшего комбайнера Ивана Звягинцева о свой жене, прицепщице трактора, которая помешалась на романах о возвышенной любви, стала требовать от мужа охов и вздохов. Это незадолго до войны с ней случилось. А теперь шлет мужу на фронт письма, в которых называет его то цыпой, то почему-то Эдуардом. В самом деле так, или приукрасил Звягинцев, чтобы развеселить однополчанина, от которого ушла жена,– об этом читателю остается догадываться.
От полка этих солдат осталось всего 117 человек, неизвестно, что их самих ожидает завтра, а они… А у них, как в жизни: святое и грешное – рядом. То такая вот веселинка, то горькое раздумье, почему немец прет и прет, а мы все отступаем и отступаем, то тоска по колоску, который вместо того, чтобы наливаться золотом под солнышком, стоит, закопченный пороховым дымом, то рассуждения о том, почему не так уж и сладко быть на войне генералом…
Такую ли книгу о Великой Отечественной ждал Сталин? А на фронте газетные номера с главами нового шолоховского романа зачитывали до дыр.
Заговоренный
С сентября все того же 1942 года полковник Шолохов – на Сталинградском фронте.Есть воспоминания о том, как писатель взял бинокль и стал дерзко разглядывать сквозь него вражеские позиции. Его остерегают: это опасно. В Сталинграде у фашистов – опытные снайперы. Полковник Шолохов не спешит зачехлить бинокль. Отшучивается: заговоренный, мол, пули его не берут.
Тогда бойцы интересуются, а не знает ли он, часом, действенной молитвы от пуль? Писатель отвечает, что те молитвы, которые упоминаются в «Тихом Доне» – в силе, а еще сейчас у него на уме, на душе и на сердце – новая. Звучит так: «Во имя отца и сына и матери моей – ни шагу назад!»
Целую диссертацию можно написать о том, какой смысл вкладывал Шолохов в эти слова, кто в этой триаде мать? Родина-мать? Та реальная женщина, которая ждет детей своих с фронта?
А, может, говорил и уже видел перед собой тот образ старухи-матери, который, прочтя «Они сражались за родину», никогда не забудешь?
Лопахин (боец того, изрядно поредевшего в боях, отступающего полка), зашел во двор на хуторе, где разместились наши солдаты и орудия, попросить у хозяев ведро и соли, чтобы сварить пойманных в Дону раков. От реакции хозяйки опешил: «У меня три сына и зять на фронте, а четвертого, младшего сына, убили в Севастополе-городе, понял? Сторонний ты, чужой человек, потому я с тобой по-мирному и разговариваю, а заявись сейчас сыны – я бы их и на баз не пустила. Благословила бы палкой через лоб да сказала своим материнским словом: «Взялись воевать, так воюйте, окаянные, как следует, не таскайте за собой супротивника через всю державу, не срамите перед людьми свою старуху-мать!»
Есть читатели, которые считают, что это – портрет спартанской женщины. Да разве среди казачек не было таких могучих характеров?
А ведро и соль Лопахин все же получил. Поняла старуха, что предстоит отступающим здесь смертный бой. Пожалела солдатика.
Когда рукописи горят
Рассказывают, что Сталин поинтересовался у Шолохова, за какой срок Ремарк написал свой знаменитый роман о Первой мировой «На Западном фронте без перемен».– За три года, – сказал Шолохов.
– Вот и вам надо бы за этот срок написать книгу о победе советского народа в Великой Отечественной войне.
Три года, пожалуй, – условность. Но почему же роман «Они сражались за Родину» не был завершен и через тридцать лет?
Биографы Шолохова главной причиной называют политическую.
Были и причины творческие. Роман, как объяснял сам писатель, начат с середины, «с туловища». Шолохов шутил, что из-за этого приходится заниматься портняжим делом: пришивать к туловищу остальное. Он много переделывал, заменял одни фрагменты другими, более выразительными. Трудился напряженно, как над «Тихим Доном». Но то были годы молодые… Куда больше и сил, и здоровья.
Первоначальный замысел углублялся и расширялся. Шолохов предполагал, что напишет трилогию, в орбиту романа попадет не только Великая Отечественная, но и предвоенное время.
И все же биографы Шолохова уверены, что завершить этот роман писателю помешала политика. Вернее, политики: советское партийное руководство.
Все началось с того, что в 1949 году вышел в свет очередной том сочинений Сталина, и среди его документов – письмо, в котором вождь сообщает о грубых ошибках, допущенных автором на страницах романа «Тихий Дон».
После такой оценки у Шолохова возникли проблемы с доступом к нужным ему архивным материалам.
Власть менялась – проблема оставалась. От Хрущева Шолохов услышал, что не пришло еще время писать всю правду о войне.
Особенно встревожились советские идеологи, когда узнали о намерении Шолохова ввести в роман темы культа личности и репрессий 1930-х годов, а одним из заметных персонажей сделать генерала Стрельцова, героя Гражданской войны в Испании, отсидевшего до войны в сталинских лагерях.
Шолохов не скрывал, что прототип Стрельцова – это генерал в отставке Михаил Лукин из бывших белых офицеров. На начало Великой Отечественной – командарм. Осенью 1941-го попал в плен. На уговоры гитлеровцев и Власова вступить в Русскую освободительную армию не поддался. Из плена в мае 1945 его вызволили союзники.
Несмотря на то, что Лукин успел повоевать всего несколько месяцев, маршал Жуков называл его «скромным героем войны и победы». Мнение Жукова Шолохов уважал. Мемуары маршала Победы были одной из его настольных книг.
Когда «Правда», в советские годы – главная газета СССР, спросила у Шолохова, как писатель провел день, принесший ему известие о присуждении Нобелевской премии по литературе, он ответил, что с рассвета хорошо потрудился над главой, которая ему чертовски трудно давалась. И пояснил, что она связана с прототипом Лукина – генералом Стрельцовым. «Правда» это напечатала.
А вот отрывок из нового романа, который время спустя Шолохов думал опубликовать в «Правде», надолго исчез. Его отправили на читку к генсеку Брежневу, и – тишина. В итоге отрывок опубликовали в изуродованном виде, а Брежнев посоветовал Шолохову вместо того, чтобы лезть в политику, заняться разработкой батальных сцен…
Вскоре продолжение романа «Они сражались за Родину» под благовидным предлогом отказались печатать два известнейших столичных литературных журнала и один региональный. Наш, донской. Сказали Шолохову, что их редакционные портфели переполнены. Писателей теперь много. Очередь большая.
В течение еще нескольких лет Шолохов дорабатывал роман. Он сжег его рукопись, почувствовав свой смертный час, перед поездкой в Москву на лечение. Она действительно оказалась последней. Он не долечился, вернулся домой, чтобы отойти в вечность на родимой стороне.
Многие задаются вопросом, зачем Шолохов уничтожил рукопись новых глав? Не лучше было бы передать верным людям – до лучших времен?
Дочь писателя Светлана Михайловна считала, что отец опасался таким поступком навлечь на кого-то беду. Возможно, он опасался и того, что найдутся охотники подправить его осиротевший роман, вычеркнуть, переиначить то, что писалось кровью сердца.
Рукописи его третьего и последнего романа сгорели. Книга «Они сражались за Родину» навсегда останется одной из самых больших и горьких литературных тайн.
