Болонская система: что останется?
Министерство науки и высшего образования РФ заявило о возможном выходе России из Болонской образовательной системы. Выпускники школ, студенты, их родители задаются вопросом: что с образованием будет дальше?
– Ничего трагичного не случится, – уверяет доктор физико-математических наук, профессор, заведующий кафедрой общей физики физфака Южного федерального университета Вячеслав Малышевский. – Никто из желающих учиться без высшего образования не останется. Вопрос в том, каким оно будет. Надо признать, что многие преподаватели изначально были против введения Болонской образовательной системы. К примеру, представители учебно-методического объединения по физике возражали против внедрения двухступенчатого образования и ликвидации специалитета. Что получилось? Мы уничтожили специалитет по физике, радиофизике. Учебные планы разбили на две части: одну – для бакалавриата, другую – для магистратуры.
Идея бакалавриат плюс магистратура оказалась у нас невоплощенной. Потому что бакалавриат предполагает некое общее университетское образование, а в магистратуру может поступить выпускник любого бакалавриата. У нас в магистратуру по физике шли, к примеру, ребята, которые окончили бакалавриат экономфака, юрфака. Правда, они потом быстро оттуда ушли. Если такой подход в образовании разрешен законом, то возникает вопрос: как учить? Как человек, не получивший знания по общей физике в университете, будет учиться в магистратуре? То есть произошло насильственное внедрение двухуровневой системы, что во многих случаях снизило качество подготовки специалистов.
Кстати, и в западных вузах с Болонской системой тоже не все было гладко. Когда в 2010 году я был деканом физфака, мы, с большой группой представителей университета, ездили в Дюссельдорф знакомиться с их системой образования. Посетили крупный технический вуз, из которого многие профессора ушли в знак протеста против, как тогда говорили, «Болони». Возмущались тому, что немецкий инженер – бренд специальности. И вуз теряет его при новой системе образования. Когда я задал вопрос ректору, где и кем после окончания бакалавриата сможет работать выпускник, он ответил: в самом низшем управленческом звене крупной компании типа «Мерседес» или «Фольксваген». На этом уровне и будет работать. Потому что «Мерседес» имеет свою систему переподготовки.
Если в связи с выходом из Болонской системы рьяные чиновники все возьмут под козырек и приступят к очередной революции в образовании, это будет очень плохо. Потому что мы снова станем переделывать учебные планы, займемся кучей бюрократической, никому не нужной работы, которая просто отвлекает от учебного процесса. Если уж что-то делать, то постепенно. Где-то магистратура должна остаться, где-то нужно возвращаться к специалитету.
И еще. В образовании надо навсегда забыть о понятии «услуга». Иначе получается, что государство не имеет никакого отношения к образованию. Надо понимать, что образовательная система не сфера услуг. Услугой может быть дополнительное образование, но никак не общее и высшее.
Наталья, преподаватель ДГТУ:
– Не все в Болонской системе было однозначно. К примеру, не всегда у студентов была возможность проходить практику на производстве. Отсюда возникало недопонимание между нами, преподавателями, готовящими специалистов для промышленной отрасли, и работодателями. Представители производственных компаний жаловались на то, что выпускники плохо представляют, чем они должны заниматься на производстве. Очень многие программы по подготовке на бакалавриате остались урезанными. Работодатель не мог разобраться в том, кого готовят на бакалавриате, а кого – в магистратуре. На мой взгляд, подготовка на бакалавриате вуза соответствует уровню обучения в хорошем техникуме, а магистратура дает полное университетское, то есть высшее образование. Это как-то надо разделять. Нужен анализ деятельности образовательной системы. Тогда станет ясно, где можно сохранить двухуровневую систему, а где – не нужно.
Ольга, преподаватель Академии архитектуры и искусств ЮФУ:
– ЕГЭ, интенсивы, тесты, модули и прочие формы обучения, пришедшие с Болонской системой, давались всем непросто. Теперь нам говорят: все, вы свободны от этого опыта – мы вышли из Болонской системы. Конечно, тот опыт, который я наработала за все время преподавания в университете, останется со мной и найдет применение. Но, вообще, очень не хочется быть изолированным от мира. Академическая мобильность, которая является одной из составляющих Болонской системы, давала возможность преподавателям, студентам бывать в других странах. Студенты без каких-либо экзаменов могли на полгода, а порой на год уехать в вуз другой страны, погрузиться в его образовательную среду. Познакомиться с культурой, бытом страны пребывания. Европейские студенты приезжали учиться к нам. И тоже знакомились с нашей культурой, традициями. Особенно это важно для людей творческих, коими являются мои студенты.
Считаю, что то лучшее, что было в Болонской системе, надо оставить, добавив к нему отечественные наработки, накопленные в образовании. Существует понятие так называемого вживания одного опыта в другой. Это не синтез, это нечто гармоничное. Вот эту, скажем, гармонию в образовании и надо сохранить.
Наталья, третьекурсница РГЭУ (РИНХ):
– Мои родители учились в вузе, когда не было бакалавриата и магистратуры. Учились одной специальности пять лет. Моя мама – бухгалтер. Очень хорошо разбирается во всех тонкостях бухгалтерии и аудита. Она считает, что за пять лет обучения в советском вузе студенту, при большом желании, можно было бы стать нобелевским лауреатом. Такие знания давал вуз! Вот и я думаю, зачем на бухгалтера учиться четыре года на бакалавриате, затем еще два года в магистратуре? Не проще ли получить специальность за пять лет? Поэтому я за то, чтобы в вузах, где это возможно, были специалитеты.
Марина, студентка 2-го курса ЮФУ:
– Сейчас я учусь на бакалавриате филфака ЮФУ, но после окончания учебы хотела бы поступить в магистратуру, связанную с дизайном. Однако, как я поняла, министр науки и высшего образования Валерий Фальков считает, что в магистратуру можно будет поступать по основной специальности, полученной на бакалавриате. Такое ограничение лишает студента права выбора, что предполагается Болонской системой. Получается, что я не смогу окончить ту магистратуру, которую бы хотела. Мне кажется, что если создавать свою образовательную систему, то нужно учитывать запросы студентов. И в целом вопросы образования надо решать, вынося их на обсуждение профессорско-преподавательского и студенческого сообществ, а не кулуарно.
Сергей, магистрант ДГТУ:
– Болонская система образования – динамичная, вполне современная. Если нас оттуда «попросили», это не значит, что ее надо назло кому-то ломать. Я, допустим, вообще никаких проблем не вижу. Надо просто переориентироваться на вузы восточноазиатских стран, где образование близко к болонскому, скорректировать с ними, под свои образовательные задачи, учебные программы, обмениваться студентами, преподами, заниматься вместе наукой, развивать IT-технологии на площадках вузов. Больше давать вузам нашим свободы и меньше грузить их директивами.
