Рязанский обсервер рассказал об обратной стороне фестиваля воздухоплавания
С 11 по 17 августа в Рязани пройдёт фестиваль воздухоплавания «Небо России». Это значит, что целую неделю небесная твердь над городом и областью будет расцвечена яркими оболочками тепловых аэростатов. Но если для одних людей — зрителей — фестиваль представляет собой весёлый красочный праздник, то для других — обсерверов или наблюдателей — это серьёзная работа по организации спортивной составляющей мероприятия, а также точные расчёты и предельная концентрация. О том, какова спортивная изнанка «Неба России» рассказала рязанский обсервер Мария Кубенина:
— Обсервер или наблюдатель — это официальное лицо соревнований. В его обязанности входит беспристрастная запись деталей местоположения, времени, расстояния и так далее, достигнутых при выполнении задания. Также обсервер должен докладывать обо всех замеченных им нарушениях правил. Обсервер, в зависимости от решения пилота, может находиться во время полёта в корзине воздушного шара или в машине сопровождения. Но, независимо от этого, он фиксирует все детали выполнения пилотом полётного задания. Самым сложным являются задания, в которых маркеры (маленькие мешочки с песком весом около 70 грамм с привязанной к ним полутораметровой ленточкой установленного цвета) бросаются в цель, которая не обслуживается измерительной командой.
— Спортивная часть фестиваля обычно обходится без случайных зрителей и обычный человек не имеет представления, в чём именно соревнуются пилоты. Какие задания им приходится выполнять?
— Все задания на соревнованиях делятся на несколько типов. Во-первых, выполняемые по GPS-логгеру, аналогу традиционного GPS. В этом случае трэк полёта записывается этим логгером и судьи снимают показания непосредственно с него. Обсервер только следит, чтобы не было нарушений. Другие задания требуют сброса маркера в мишень — видимый крест 10х10 метров, размещённый вблизи цели или в определённых координатах. В этом случае все измерения и поиск маркера осуществляет наземная команда измерителей. Обсервер только следит, чтобы не было нарушений. А есть задания, требующие сброса маркера в цель, заявленную судьями или выбранную пилотом. Вот в этом случае и требуются умения обсервера. Он должен после приземления маркера, но ещё во время полёта, отметить на карте примерное место падения маркера, так как зачастую полётные задания не исчерпываются сбросом одного маркера. После приземления аэростата наблюдатель возвращается на место приземления маркера, ищет его и, в случае удачи, отмечает место падения на земле белой краской, а на карте точкой, соответствующей его положению. Никто кроме обсервера не имеет права брать маркер в руки, а тем более его перемещать. И если первые два типа заданий сложностей не вызывают, то последнее — это испытание для обсервера. Ведь маркер часто может снести во время падения, он может упасть в болото, в поле с высокой травой, на деревья. А обсерверу надо найти его, ведь за утраченный маркер команда не получает очков. Особенно сложны вечерние полёты, потому что часто приходится искать маркер уже в темноте, в окружении комаров. Бывает, что на поиски уходит несколько часов, а маркер так и не находят.
— Сколько обсерверов потребуется для проведения «Неба России 2014»?
— Количество обсерверов до конца ещё не определено. Точная информация будет известна только после возвращения Александра Маврина с соревнований по воздухоплаванию в Бразилии. Но, исходя из расчётов, что обсерверов должно быть не меньше команд-участниц фестиваля, а организаторы рассчитывают на 20-30 команд, плюс измерительная команда из 5-7 человек, плюс запасные обсерверы, то мы получаем примерно 40 человек. Но это пока приблизительная цифра.
— А этому где-нибудь учат?
— В Рязани обсерверов готовят на базе естественно-географического факультета РГУ. Ведь проще объяснить людям, уже имеющим подготовку, отдельные детали и особенности работы, чем с нуля обучать желающих навыкам работы с картами и навигаторами. Большинству обывателей слова «Map datum: WGS84, Grid system UTM» ничего не скажут, а ведь это — одна из основ для проведения измерений. Нужно не просто знать порядок проведения измерений, но и чётко понимать значение каждого действия. Ведь в поле никто не поможет обсерверу, и во всех сложных ситуациях ответственность за качество работы лежит только на нём. Студенты естественно-географического факультета (в основном это направление подготовки «география») уже имеют навыки работы с разными картами. На полевой практике они закрепляют полученные теоретические знания под руководством опытным педагогов. Обучение для обсерверов проводят члены Федерации воздухоплавания Рязанской области Лев и Александр Маврины, представители руководства Федерации воздухоплавания России. Например, Юрий Алексеевич Митягин — судья с огромным опытом работы на соревнованиях, в том числе и международных. Или один из любимцев всех обсерверов и спортивный комиссар Федерации авиационного спорта России Дамир Дамир Менгазетдинов. Ну и сами полёты — это огромный, ни с чем не сравнимый опыт. У каждого прошедшего обучение обсервера имеется книжка обсервера международного образца. В ней содержится информация о самом наблюдателе и обо всех его полётах в этом качестве. Изначально после прохождения курса обучения (теории и практики) и после первого фестиваля все обсерверы получили III категорию. Теперь, по прошествии нескольких лет, можно получить II категорию.
— А зачем это студентам?
— У студентов есть свой профессиональный интерес. Ведь некоторые из них пишут курсовые и дипломные работы по таким темам, как меандрирование рек или развитие суффозионных западин по объектам Рязанской области. А возможность увидеть свой объект исследования не на космоснимке, не с уровня земли, когда сложно определить контуры или масштаб явления, а именно с воздушного шара, позволяющего менять высоту полета — это просто подарок судьбы. Лично меня поразил вид на нашу Оку. Я ещё в школе изучала, что реки не текут прямо, а имеют изогнутое русло. На протяжении нескольких лет обучения в университете я изучала типы русел, их особенности, то, как они меняются. Но картинки в учебнике — это далеко не то же самое, что вид с воздушного шара. Пожалуй, только в полёте я впервые осознала все полученные знания.
— Местные обсерверы работают только в Рязани или на наших специалистов есть спрос в других регионах?
— Соревнования с участием обсерверов ценятся во всём мире, ведь очень сложно подготовить команду измерителей и обеспечить их всем необходимым. И именно наличие обсерверов позволяют проводить некоторые задания, которые в другом случае были бы невозможны. А также такие соревнования считаются более объективными. Поэтому обсерверы очень ценятся, и их приглашают на соревнования в разные регионы, при этом оплачивают проживание и питание. Но есть сложности с тем, что не всем удаётся сорваться с места и отпроситься с официальной работы. А вот студенты себе это могут позволить. Так, Артур Канатов в прошлом году ездил на соревнования в Тулу. Вот что он писал на своей странице «ВКонтакте»: «Позавчера меня с собой в прогулочный полёт над Тулой взял президент федерации воздухоплавания. Весёлый дядька. Подарил мне значок, у которого ограниченный тираж в двадцать штук. Рязань сверху лучше! Очень жду рязанские соревнования! Эту атмосферу, которой здесь не хватает. Жду, чтобы быть вместе с вами, с кем я был в прошлом году, всех добрых друзей!».
— Успевают ли за время фестиваля появиться любимчики из участников? Нет ли искушения подыграть своим?
— Проблемы с любимчиками особо не возникает. Ведь каждый день обсервера прикрепляют к новому участнику соревнований. Бывает, что и за несколько лет не удаётся больше одного раза полетать с кем-то из пилотов. Вообще соревнования — это сплошные сюрпризы: то ли ты сегодня обсервер, то ли измеритель на земле (все мы «универсальные солдаты»), то ли пилот возьмёт в полёт, то ли придётся ездить в машине, а, может, будет плохая погода и все задания отменят.
— На словах работа обсервера выглядит довольно лёгкой, а как на самом деле?
— Да, нужно сказать, что работа обсервера далеко не сахар. И в дополнение к заманчивой перспективе полёта идут бессонные ночи и дни. Подъём в 4 утра — это норма, да и последний отчёт можно сдать за полночь. Днём бывает несколько свободных часов, но в начале обсерверы их тратят на общение с друзьями и обсуждение новых впечатлений. Хотя под конец фестиваля каждую минуту начинаешь ценить и пытаешь спать где угодно при любой возможности. Но отказаться от этого сложно, даже невозможно. Воздухоплавание цепляет и не отпускает уже никогда.
— Что привлекает лично тебя?
— Лично у меня с воздухоплаванием всё очень непросто. Первый раз я попала на «Небо России» в 2011 году, но не в качестве обсервера. В тот год мне повезло, и я участвовала в зрелищной программе фестиваля в качестве «рязанской красавицы», но не полетала ни разу. Зато познакомилась с Львом Борисовичем Мавриным, человеком, вызывающим у меня уважение своим неугасаемым энтузиазмом и оптимизмом. Позже, уже осенью 2011 года, помощников фестиваля всё-таки прокатили на шаре, и меня в их числе. Это было сказочно! Просто нет слов. Земля плавно уходит куда-то вниз, но ты не ощущаешь этого, не понимаешь. Всё очень плавно, как будто ты действительно летишь. Первые секунды ты как будто в другом мире, но шум горелки очень скоро возвращает тебя к реальности. И тут уже начинаешь присматриваться к пейзажу. Сверху не видно мусора, все люди как куклы, а дома неузнаваемы. Очень непросто бывает найти свой родной дом, знакомые улицы. Единственный всегда видимый ориентир в Рязани — огни нефтезавода, они не дают забыть о том, где же ты находишься. Страха нет ни в полёте, ни даже в момент приземления. Хотя бывает всякое и может немного или много потрясти. Но эйфория от полёта заставляет забыть обо всех неловких моментах.
Лично меня тянет к воздушным шарам и профессиональный интерес. Я окончила университет по специальности «география/биология», сейчас учусь в аспирантуре по географии на своей родной кафедре. Возможность увидеть «свой» объект с воздуха меня очень мотивирует. Ведь не каждому географу выпадает такой шанс. Да и работа в Рязанском музее путешественников — отличный стимул. Мы хотим создать в Рязани музей воздухоплавания. Ведь у нашего города есть к этому все предпосылки: известная легенда про подьячего Крикутного, который якобы раньше всех поднялся в воздух на неком подобии воздушного шара; у нас есть целая династия воздухоплавателей (уже три поколения) и известнейший фестиваль. В каком-нибудь небольшом Кунгуре есть Парк воздухоплавателей, памятник Никитке-летуну, проводят Небесную Ярмарку Урала. А мы чем хуже? Вот 3 августа состоится открытие бюста Семёнова-Тян-Шанского, что станет основой для Аллеи путешественников. Может, и до своей Аллеи воздухоплавателей недалеко?
