Рязанским журналистам рекомендуют ставить высокую планку
Этот человек прошел путь от рабочего сцены на провинциальной студии телевидения до оператора и корреспондента Центрального телевидения в Никарагуа, Чечне и Югославии. Кино он «заболел» еще в детстве, когда увидел съемки фильма о битве за Крым. Яркий рассказчик, открытый собеседник, знаток многих светлых и теневых сторон телевизионной жизни, наш герой и в свои 75 сохраняет бодрость духа, остроту мысли и готов делиться секретами мастерства с молодыми коллегами. Сегодняшний гость «Нерабочего настроения» — известный российский телеоператор и корреспондент Валерий Борисов.
Детство, опаленное войной
— Вы родились в Симферополе. А откуда родом ваши родители?
— Папа погиб на войне, и прямой связи с его родней у меня не было. Когда меня отправляли за рубеж вместе с Комитетом государственной безопасности, выяснили происхождение родителей. Оказалось, что папа родом из Луганской области, а мама — из Пермской. В конце 30-х годов отец работал в крымской ЧК, но, к счастью, в самое суровое время репрессий он покинул эту могущественную организацию и войну встретил руководителем гаража одного из симферопольских предприятий. У него была бронь, но он добровольцем пошел на фронт и погиб при обороне Севастополя.
— Кем вы мечтали быть в детстве?
— Я не очень помню детские мечты, так как во время войны сначала жил у бабушки в Саратове, потом попал в детский дом. Папа ушел на фронт, а мама вместе с заводом эвакуировалась в Самарканд. Что интересно, наш детский дом находился совсем недалеко — в Андижане. К счастью, после войны мама смогла найти меня, и я вновь обрел семейный уют.
— Нравы в детском доме были суровые?
— Не помню каких-либо притеснений или унижений. Доминантой этого времени для меня было постоянное чувство голода. Когда много лет спустя я приехал в Душанбе в командировку, то как-то инстинктивно, оказавшись недалеко от рынка, пошел на запах ароматных пшеничных лепешек. Этот запах врезался в мою память с самого детства.
— Вы хорошо учились в школе?
— Я учился без особого напряжения. В аттестате было три четверки. Особенно легко давались гуманитарные дисциплины: литература, история, география. С математикой и физикой дружил не крепко, хотя первым институтом, который я пытался окончить, был одесский радиотехнический. Но душа у меня не лежала к работе инженера, все больше увлекало кино.
«Тише, идет съемка!»
— Почему именно кино?
— Я был еще ребенком, когда в Симферополе стал свидетелем съемок художественного фильма «Третий удар», который был посвящен знаменитой битве за Крым. Меня сразу поразила атмосфера создания фильма, работа операторов, осветителей, актеров. А после школы перед поступлением в вуз я три месяца проработал в съемочной группе Киевской студии научно-популярных фильмов. Покинув радиоинститут, вернулся в Симферополь, а там как раз открывалась студия телевидения. Я приехал туда и сказал, что хочу стать оператором. Мне корректно ответили, что операторы — это люди, окончившие ВГИК, но приняли рабочим сцены, то есть я выполнял всю черновую подсобную работу. Уже через несколько месяцев стал осветителем. Одним из моих первых учителей был Ольгерд Вацлавович Маркевич, главный оператор крымской студии, который прошел с камерой практически всю войну. На симферопольском телевидении я проработал с 1960 по 1962 год.
— А как получилось, что покинули родные пенаты?
— Симферополь — город с удивительной аурой, тем более для молодого человека. Это солнце, ароматное вино, хорошие знакомые из совершенно разных слоев. Но я почувствовал, что обстановку нужно сменить, тем более что у меня были личные мотивы. Ольгерд Вацлавович с пониманием отнесся к моему порыву и порекомендовал поработать на вновь создаваемой братской студии телевидения.
— Сибирь, открытые люди, стройки социализма...
— Действительно, меня поразили люди, которые всегда готовы помочь как в рядовой, так и в экстремальной ситуации, даже если они тебя не слишком хорошо знают. Потом довелось потрудиться на телестудии в городе Орле. Мне как любителю русской литературы было очень интересно работать в местах, связанных с жизнью наших классиков — Тургенева, Бунина, Куприна. Снимать документальные фильмы здесь было одно удовольствие.
— А как вы решили вопрос с получением профильного образования?
— В период работы в Орле я уже получил профессиональное образование, окончив Ленинградский государственный институт театра музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), куда потом порекомендовал поступить моему другу Валерию Майорову. Окончив ЛГИТМиК, я вновь занялся поисками работы, так как в Орле мы снимали в основном информационные сюжеты. Хотелось большего простора для импровизации, размышлений, анализа.
Судьба привела меня в Воронеж, где я встретился со Львом Петровичем Максимовым, замечательным человеком и талантливым журналистом, который работал собственным корреспондентом Центрального телевидения по Черноземному району. Он порекомендовал меня в корреспондентскую сеть Центрального телевидения. Я сначала колебался, так как считал тех, кто работает на программу «Время», небожителями, но вскоре меня вызвали в Москву для собеседования и стажировки.
Изучив мою биографию, просмотрев сюжеты, предложили на выбор три точки: Улан-Удэ, Сыктывкар и Хабаровск. Мне очень хотелось в Хабаровск, но я был отправлен в город Улан-Удэ, так как через полтора года планировался юбилей Республики Бурятия. Я второй раз оказался в Сибири и был покорен красотой этого края. Три четверти Байкала расположено на территории Бурятии, там удивительная природа, изумительные закаты, уникальные флора и фауна. Многие растения и животные водятся только здесь. Мы сделали множество интересных сюжетов для различных редакций Центрального телевидения.
— Ваша функция сводилась исключительно к операторской работе?
— Нет. Моя специальность называлась «кинокорреспондент», то есть она предполагала и съемки, и участие в написании текстов к фильмам и сюжетам.
— Но давайте вернемся к байкальской страничке вашей биографии.
— Работая собкором в Улан-Удэ, я имел в своем распоряжении машину, много путешествовал. Когда сын Ваня вместе с моей первой женой Светланой приехали меня навестить, я взял машину и устроил им большое путешествие по Бурятии. Сейчас Ивану 50, но он до сих пор считает эту поездку одним из самых ярких воспоминаний своей жизни.
Рязанский след
— А каким образом вы оказались в Рязани?
— В 1974 году тогдашний руководитель Гостелерадио СССР Сергей Георгиевич Лапин принял решение упразднить корреспондентские пункты в тех регионах, где были крупные студии телевидения. В Москве управление кадров предложило мне перебраться в Рязань. Тогда этот город мне был известен почти так же, как остров Борнео (улыбается).
— Какой же вы увидели Рязань 40 лет назад?
— Мне очень понравились милые улочки, деревянные домики в центре города, обилие зелени. Некоторые островки старого города, к счастью, сохранились и сейчас. На первых порах мы полгода жили в гостинице «Первомайская».
Рабочий кабинет находился в комнатке в здании радиокомитета, которое располагалось на углу улиц Ленина и Свободы (сегодня здесь размещаются администрация Рязани и региональный Союз писателей). Мне довелось работать с Борисом Васильевичем Сильвестровым — уникальным эрудированным человеком, блестящим знатоком литературы и истории. В то время он возглавлял радиокомитет. Борис Васильевич был инициатором строительства здания для региональной телерадиокомпании на улице Скоморошинской. В 80-е годы было архисложно получить финансирование для возведения такого крупного объекта.
Немало лет я проработал в тесной связке с одним из ветеранов рязанской журналистики, собкором Центрального телевидения Анатолием Павловичем Лисиным. В сфере нашего внимания находились Рязань, Орел, Брянск, Пенза, Тамбов и Тула. Кроме этого, я активно взаимодействовал с корреспондентами программы «Время», объездил почти всю страну. Доводилось делать множество фильмов, сюжетов и программ для Центрального телевидения. Снимая в Солотче сюжет для «Клуба путешественников», я познакомился с моей нынешней женой Тамарой.
Окопная правда
— Но дальше в вашей судьбе вновь произошел крутой поворот.
— Все вроде бы шло по накатанной колее, но в 1985 году, будучи на съемках в Тульской области и только выйдя из угольной шахты, я получил звонок из Москвы из управления кадрами. Я долго думал, что же такое натворил и почему меня вызывают на ковер. Мне предложили поработать оператором... в Никарагуа. После скрупулезной процедуры оформления (анкеты мы заполняли с женой целых 6 раз) меня в следующем, 1986 году направили в столицу этой латиноамериканской страны, где тогда шла гражданская война. Что любопытно, незадолго до моего приезда корреспондентом по Центральной Америке работал небезызвестный Виктор Ампилов. С 1986 по 1991 год я трудился вместе с блестящим профессионалом Юрием Барановым в никарагуанском корпункте.
— За эти годы вы объездили практически всю Центральную Америку...
— Да. Довелось делать сюжеты и в эпицентре боевых действий на границе Никарагуа с Коста Рикой и Гондурасом, снимать на Кубе, в Доминикане и Панаме. Воспоминания яркие и удивительные.
— Тогдашние лидеры Никарагуа выглядели догматичными марксистами?
— Совсем нет. Даниэль Ортега и его соратники оставили в стране элементы рыночной экономики, а по своим человеческим качествам были очень открытыми, привлекательными людьми, ценителями женской красоты, хороших вин и непринужденного общения. Руководители Югославии во главе с Милошевичем запомнились как люди куда более закрытые.
— Снимая гражданскую войну и в Никарагуа, и в Югославии, и в Чечне, вы испытывали страх?
— Конечно. Когда человек, находясь на передовой, говорит, что ничего не боится, это бравада и лукавство! Безусловно, военный корреспондент должен придерживаться строгих правил, чтобы повысить свои шансы остаться в живых.
— Каких?
— Ну, например, одежда должна быть неяркой и максимально простой, камера — не слишком дорогой и бросающейся в глаза. Даже на секунду взяв в руки оружие, ты рискуешь совсем скоро получить пулю. Профессия военного репортера не предполагает права на ошибку, и мне вдвойне горько, когда от шальной пули гибнут мои коллеги, такие как Анатолий Клян, преемником которого я был в Югославии. Профессионал высочайшего класса, который без единой царапины прошел несколько войн...
— Где было страшнее — в Никарагуа, Югославии или…
— Самой жуткой, конечно, была война в Чечне, где почти никакие правила не действовали. Снять жуткий стресс тогда помогало лишь общение с коллегами, которое нередко сопровождалось приемом алкоголя.
Выше планку!
— Теперь несколько вопросов в режиме «блиц». В какой стране вы больше всего хотели бы побывать?
— Исколесив Центральную Америку и почти всю Европу, хочется экзотики. Меня почему-то влечет Африка.
— Какое ваше любимое блюдо?
— Шашлык.
— Лучший безалкогольный напиток?
— Родниковая вода.
— А что ближе из алкоголя?
— Джин с тоником. Не из баночки, конечно, а с натуральными ингредиентами.
— Главное пожелание начинающим журналистам…
— Здесь я не буду оригинальным. Необходимо стремиться преодолеть уровень своей некомпетентности, то есть заранее ставить очень высокую планку.
— Есть ли у вас сокровенная мечта?
— Хочется, чтобы на Земле хотя бы на какое-то время закончились все войны.
Денис Абраков
Детство, опаленное войной
— Вы родились в Симферополе. А откуда родом ваши родители?
— Папа погиб на войне, и прямой связи с его родней у меня не было. Когда меня отправляли за рубеж вместе с Комитетом государственной безопасности, выяснили происхождение родителей. Оказалось, что папа родом из Луганской области, а мама — из Пермской. В конце 30-х годов отец работал в крымской ЧК, но, к счастью, в самое суровое время репрессий он покинул эту могущественную организацию и войну встретил руководителем гаража одного из симферопольских предприятий. У него была бронь, но он добровольцем пошел на фронт и погиб при обороне Севастополя.
— Кем вы мечтали быть в детстве?
— Я не очень помню детские мечты, так как во время войны сначала жил у бабушки в Саратове, потом попал в детский дом. Папа ушел на фронт, а мама вместе с заводом эвакуировалась в Самарканд. Что интересно, наш детский дом находился совсем недалеко — в Андижане. К счастью, после войны мама смогла найти меня, и я вновь обрел семейный уют.
— Нравы в детском доме были суровые?
— Не помню каких-либо притеснений или унижений. Доминантой этого времени для меня было постоянное чувство голода. Когда много лет спустя я приехал в Душанбе в командировку, то как-то инстинктивно, оказавшись недалеко от рынка, пошел на запах ароматных пшеничных лепешек. Этот запах врезался в мою память с самого детства.
— Вы хорошо учились в школе?
— Я учился без особого напряжения. В аттестате было три четверки. Особенно легко давались гуманитарные дисциплины: литература, история, география. С математикой и физикой дружил не крепко, хотя первым институтом, который я пытался окончить, был одесский радиотехнический. Но душа у меня не лежала к работе инженера, все больше увлекало кино.
«Тише, идет съемка!»
— Почему именно кино?
— Я был еще ребенком, когда в Симферополе стал свидетелем съемок художественного фильма «Третий удар», который был посвящен знаменитой битве за Крым. Меня сразу поразила атмосфера создания фильма, работа операторов, осветителей, актеров. А после школы перед поступлением в вуз я три месяца проработал в съемочной группе Киевской студии научно-популярных фильмов. Покинув радиоинститут, вернулся в Симферополь, а там как раз открывалась студия телевидения. Я приехал туда и сказал, что хочу стать оператором. Мне корректно ответили, что операторы — это люди, окончившие ВГИК, но приняли рабочим сцены, то есть я выполнял всю черновую подсобную работу. Уже через несколько месяцев стал осветителем. Одним из моих первых учителей был Ольгерд Вацлавович Маркевич, главный оператор крымской студии, который прошел с камерой практически всю войну. На симферопольском телевидении я проработал с 1960 по 1962 год.
— А как получилось, что покинули родные пенаты?
— Симферополь — город с удивительной аурой, тем более для молодого человека. Это солнце, ароматное вино, хорошие знакомые из совершенно разных слоев. Но я почувствовал, что обстановку нужно сменить, тем более что у меня были личные мотивы. Ольгерд Вацлавович с пониманием отнесся к моему порыву и порекомендовал поработать на вновь создаваемой братской студии телевидения.
— Сибирь, открытые люди, стройки социализма...
— Действительно, меня поразили люди, которые всегда готовы помочь как в рядовой, так и в экстремальной ситуации, даже если они тебя не слишком хорошо знают. Потом довелось потрудиться на телестудии в городе Орле. Мне как любителю русской литературы было очень интересно работать в местах, связанных с жизнью наших классиков — Тургенева, Бунина, Куприна. Снимать документальные фильмы здесь было одно удовольствие.
— А как вы решили вопрос с получением профильного образования?
— В период работы в Орле я уже получил профессиональное образование, окончив Ленинградский государственный институт театра музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), куда потом порекомендовал поступить моему другу Валерию Майорову. Окончив ЛГИТМиК, я вновь занялся поисками работы, так как в Орле мы снимали в основном информационные сюжеты. Хотелось большего простора для импровизации, размышлений, анализа.
Судьба привела меня в Воронеж, где я встретился со Львом Петровичем Максимовым, замечательным человеком и талантливым журналистом, который работал собственным корреспондентом Центрального телевидения по Черноземному району. Он порекомендовал меня в корреспондентскую сеть Центрального телевидения. Я сначала колебался, так как считал тех, кто работает на программу «Время», небожителями, но вскоре меня вызвали в Москву для собеседования и стажировки.
Изучив мою биографию, просмотрев сюжеты, предложили на выбор три точки: Улан-Удэ, Сыктывкар и Хабаровск. Мне очень хотелось в Хабаровск, но я был отправлен в город Улан-Удэ, так как через полтора года планировался юбилей Республики Бурятия. Я второй раз оказался в Сибири и был покорен красотой этого края. Три четверти Байкала расположено на территории Бурятии, там удивительная природа, изумительные закаты, уникальные флора и фауна. Многие растения и животные водятся только здесь. Мы сделали множество интересных сюжетов для различных редакций Центрального телевидения.
— Ваша функция сводилась исключительно к операторской работе?
— Нет. Моя специальность называлась «кинокорреспондент», то есть она предполагала и съемки, и участие в написании текстов к фильмам и сюжетам.
— Но давайте вернемся к байкальской страничке вашей биографии.
— Работая собкором в Улан-Удэ, я имел в своем распоряжении машину, много путешествовал. Когда сын Ваня вместе с моей первой женой Светланой приехали меня навестить, я взял машину и устроил им большое путешествие по Бурятии. Сейчас Ивану 50, но он до сих пор считает эту поездку одним из самых ярких воспоминаний своей жизни.
Рязанский след
— А каким образом вы оказались в Рязани?
— В 1974 году тогдашний руководитель Гостелерадио СССР Сергей Георгиевич Лапин принял решение упразднить корреспондентские пункты в тех регионах, где были крупные студии телевидения. В Москве управление кадров предложило мне перебраться в Рязань. Тогда этот город мне был известен почти так же, как остров Борнео (улыбается).
— Какой же вы увидели Рязань 40 лет назад?
— Мне очень понравились милые улочки, деревянные домики в центре города, обилие зелени. Некоторые островки старого города, к счастью, сохранились и сейчас. На первых порах мы полгода жили в гостинице «Первомайская».
Рабочий кабинет находился в комнатке в здании радиокомитета, которое располагалось на углу улиц Ленина и Свободы (сегодня здесь размещаются администрация Рязани и региональный Союз писателей). Мне довелось работать с Борисом Васильевичем Сильвестровым — уникальным эрудированным человеком, блестящим знатоком литературы и истории. В то время он возглавлял радиокомитет. Борис Васильевич был инициатором строительства здания для региональной телерадиокомпании на улице Скоморошинской. В 80-е годы было архисложно получить финансирование для возведения такого крупного объекта.
Немало лет я проработал в тесной связке с одним из ветеранов рязанской журналистики, собкором Центрального телевидения Анатолием Павловичем Лисиным. В сфере нашего внимания находились Рязань, Орел, Брянск, Пенза, Тамбов и Тула. Кроме этого, я активно взаимодействовал с корреспондентами программы «Время», объездил почти всю страну. Доводилось делать множество фильмов, сюжетов и программ для Центрального телевидения. Снимая в Солотче сюжет для «Клуба путешественников», я познакомился с моей нынешней женой Тамарой.
Окопная правда
— Но дальше в вашей судьбе вновь произошел крутой поворот.
— Все вроде бы шло по накатанной колее, но в 1985 году, будучи на съемках в Тульской области и только выйдя из угольной шахты, я получил звонок из Москвы из управления кадрами. Я долго думал, что же такое натворил и почему меня вызывают на ковер. Мне предложили поработать оператором... в Никарагуа. После скрупулезной процедуры оформления (анкеты мы заполняли с женой целых 6 раз) меня в следующем, 1986 году направили в столицу этой латиноамериканской страны, где тогда шла гражданская война. Что любопытно, незадолго до моего приезда корреспондентом по Центральной Америке работал небезызвестный Виктор Ампилов. С 1986 по 1991 год я трудился вместе с блестящим профессионалом Юрием Барановым в никарагуанском корпункте.
— За эти годы вы объездили практически всю Центральную Америку...
— Да. Довелось делать сюжеты и в эпицентре боевых действий на границе Никарагуа с Коста Рикой и Гондурасом, снимать на Кубе, в Доминикане и Панаме. Воспоминания яркие и удивительные.
— Тогдашние лидеры Никарагуа выглядели догматичными марксистами?
— Совсем нет. Даниэль Ортега и его соратники оставили в стране элементы рыночной экономики, а по своим человеческим качествам были очень открытыми, привлекательными людьми, ценителями женской красоты, хороших вин и непринужденного общения. Руководители Югославии во главе с Милошевичем запомнились как люди куда более закрытые.
— Снимая гражданскую войну и в Никарагуа, и в Югославии, и в Чечне, вы испытывали страх?
— Конечно. Когда человек, находясь на передовой, говорит, что ничего не боится, это бравада и лукавство! Безусловно, военный корреспондент должен придерживаться строгих правил, чтобы повысить свои шансы остаться в живых.
— Каких?
— Ну, например, одежда должна быть неяркой и максимально простой, камера — не слишком дорогой и бросающейся в глаза. Даже на секунду взяв в руки оружие, ты рискуешь совсем скоро получить пулю. Профессия военного репортера не предполагает права на ошибку, и мне вдвойне горько, когда от шальной пули гибнут мои коллеги, такие как Анатолий Клян, преемником которого я был в Югославии. Профессионал высочайшего класса, который без единой царапины прошел несколько войн...
— Где было страшнее — в Никарагуа, Югославии или…
— Самой жуткой, конечно, была война в Чечне, где почти никакие правила не действовали. Снять жуткий стресс тогда помогало лишь общение с коллегами, которое нередко сопровождалось приемом алкоголя.
Выше планку!
— Теперь несколько вопросов в режиме «блиц». В какой стране вы больше всего хотели бы побывать?
— Исколесив Центральную Америку и почти всю Европу, хочется экзотики. Меня почему-то влечет Африка.
— Какое ваше любимое блюдо?
— Шашлык.
— Лучший безалкогольный напиток?
— Родниковая вода.
— А что ближе из алкоголя?
— Джин с тоником. Не из баночки, конечно, а с натуральными ингредиентами.
— Главное пожелание начинающим журналистам…
— Здесь я не буду оригинальным. Необходимо стремиться преодолеть уровень своей некомпетентности, то есть заранее ставить очень высокую планку.
— Есть ли у вас сокровенная мечта?
— Хочется, чтобы на Земле хотя бы на какое-то время закончились все войны.
Денис Абраков
