В селе Чермные Кадомского района хранят секрет плетения лаптей
Если человек простодушен, то говорят, что он русский лапоть, если во хмелю — что лыка не вяжет, даже расстояние мерили в сношенных в дороге лаптях... Ни один другой вид обуви, даже любимые до сих пор валенки, не снискал такой славы, как лапти, в русском фольклоре, разговорной речи, да и просто в народных поговорках. Вот только отыскать мастера, способного сплести настоящий русский лапоть, сегодня не так уж и просто. Один из немногих российских мастеров живёт в селе Чермные Кадомского района. Это Василий Лукин — бывший тракторист совхоза «Кадомский».
Обувь «Сделай сам»
Раньше лапти практически в каждой семье плели. Обувь эта была самая доступная (корьё же можно было надрать в ближайшем лесу), но непрочная (при ежедневной активной носке стиралась буквально за неделю). Плели их в деревнях почти все от мала до велика, друг у друга перенимая это, с одной стороны простое, но для современного человека диковинное, умение.
— Я уже не помню, откуда научился, — признаётся Василий Ефанович. — Было это где-то в 50-х годах. Я у матери один был. Отца забрали в первые же дни войны. В декабре 41-го он прислал со станции Люблино письмо: мол, под землёй двое суток сидели, контужен, плохо слышу, завтра снова уходим в бой... А в феврале 1942 года он пропал без вести... Выучился я только до 7 класса, а потом мать предложила: иди в швейный техникум. Мне так не хотелось! Ну, она и говорит: «Тогда коров паси!» Ну что ж, пошёл пасти коров! А в чём пасти-то? Вот тогда лапти себе и сплёл. Мы, семеро ребят, стадо гоняли, и все между делом плели лапти — другой обуви не было для такой работы. Неделю за коровами походишь — и сапоги сотрёшь! Вот так и мастерили себе обувь. От оводьёв и комарья отбиваясь, переплетали новую пару лаптей — на замену уже истёртым. Да что там говорить, я чуть было в армию в лаптях не ушёл! Время такое было. Но не скажу, что плохое. Денег не было, работали за трудодни, но не тужили! Дома запирать не надо было — воровать всё равно нечего!.. (Смеётся.) Сапогами хвалиться стали, когда я из армии вернулся, в 60-х годах. Да и потом временами всё равно плели лапти. Иногда удобнее было с собой самодельную пару прихватить на смену, чем покупную обувь портить...
Армейская смекалка
Рассказывать о лаптях на пальцах хозяин дома не привык. Василий Ефанович достал запасённый заранее моток вязового лыка. Лапти из такого материала считались праздничными, поскольку имели яркий красный цвет в отличие от бледной липы. Да к тому же получались аккуратнее и прочнее, хотя плести такие лапти очень сложно. Требуется не только умение, но и сила, чтобы заправлять упругую и плотную кору. Мастер работает быстро, так что остаётся только удивляться: вроде бы плетение обычное, ничего сложного, а повторить — сразу же распишешься в собственном бессилии.
— Лыко же само показывает, куда его плести, — объясняет Лукин. — Неправильно оно и не ляжет. Часа за три можно сплести лапти. Главное, чтобы лыко заготовлено было заранее. Корьё ведь ещё по весне собирают, сушат, нарезают и только перед плетением размачивают. Но однажды мне пришлось лапти плести аж из бумаги! Это в армии было. Дежурный по связи по фамилии Дорофеев (а имя его забыл) земляк был, тоже рязанский. И жена его была из наших мест, только жила на Украине и лапти ни разу в жизни не видела. И вот он на её день рождения попросил лапоток сплести. «Я б сплёл, — говорю, — да только из чего?» Мы служили тогда в Ташкенте... «Да хоть из телеграфной ленты...» — сразу же нашёлся старший лейтенант. И вот он за меня на аппаратах сидел (я связистом был, мне не отойти), а я тем временем плёл. С бумагой, конечно, тяжело работать. Ох и измучился я! Но сделал всё-таки! На лапти похожи, да и ладно... (Смеётся.) Через какое-то время меня вновь дежурный подзывает, вручает подарок от супруги и говорит: «По душе твой лапоть, вот передать велела хозяйка, только второй сплети!» Я сделал ему и второй такой же, бумажный. И ещё подписал: «Дорофееву от его земляка Лукина». А его супруга потом мне в благодарность ещё гостинцев прислала...
Ода лаптю
В умелых руках работа спорится. Не успела я оглянуться, как моток длинных полос коры уже принял легко узнаваемую округлую форму лаптя. Хотя в деревне, пограничной с Мордовией, иногда плели немного другой вид этой обуви — с трапециевидным носком, как было принято у соседей. Вот так и получалось: народностей много, мода у всех разная, а обувь народная — одна...
— Есть такой старый анекдот, — вспоминает мастер за работой. — Встретились как-то американец и русский и стали спорить, какой народ самый умный, мастеровитый да смекалистый. Американец достаёт автомат и говорит: «Вот попробуй разобрать и собрать — тогда ты сравнишься с нами!» А русский усмехнулся: «А вот тебе лапоть. Попробуй-ка его расплести и сплести — только тогда ты сравнишься с нами!» А ведь суть в том, что лапоток, несмотря на всю его простоту, расплести и сплести заново невозможно. И даже я этого сделать не могу! Не сказал бы, что лапоть — плохая обувь. Наоборот, какую современную обувь ни возьми — в ней нога потеет, а в лаптях-то — нет. Когда снега много, в лаптях — милое дело: не провалишься и ничего в обувь не набивается. Была в нашем селе женщина — та в сенокос только в лаптях и ходила, другой обуви не признавала... Может, оттого наши старики ревматизмом не страдали, что в лаптях всю жизнь проходили... Лапти и на ноге надёжно сидят, никуда не денутся. Не то что эти пластиковые тапки: идёшь, идёшь, смотришь, а обувь уже впереди тебя летит...
Вот только зрение уже подводит, сетует Василий Ефанович, потому становится сложно заготавливать ровное лыко. А это половина успеха! Передавать же опыт особо некому: в селе давным-давно о лаптях позабыли как о суровых пережитках бедного прошлого, сменив липовые плетёнки на китайский кожзам. И теперь кадомский лапоть разве что музейная диковинка или редкое самобытное украшение.
— Я как-то внуку сплёл небольшой лапоток, он его в машину повесил, — рассказывает Василий Лукин. — Друг его увидел и сразу же себе выпросил: мол, тебе дед ещё сплетёт, а мне такой взять негде... Ну что ж, сплёл я ему ещё один лапоть... Вот так в основном и раздариваю: один сплету тому, другой — этому... Как сувенир на память о русской народной смекалке...
Галина Смирнова
Обувь «Сделай сам»
Раньше лапти практически в каждой семье плели. Обувь эта была самая доступная (корьё же можно было надрать в ближайшем лесу), но непрочная (при ежедневной активной носке стиралась буквально за неделю). Плели их в деревнях почти все от мала до велика, друг у друга перенимая это, с одной стороны простое, но для современного человека диковинное, умение.
— Я уже не помню, откуда научился, — признаётся Василий Ефанович. — Было это где-то в 50-х годах. Я у матери один был. Отца забрали в первые же дни войны. В декабре 41-го он прислал со станции Люблино письмо: мол, под землёй двое суток сидели, контужен, плохо слышу, завтра снова уходим в бой... А в феврале 1942 года он пропал без вести... Выучился я только до 7 класса, а потом мать предложила: иди в швейный техникум. Мне так не хотелось! Ну, она и говорит: «Тогда коров паси!» Ну что ж, пошёл пасти коров! А в чём пасти-то? Вот тогда лапти себе и сплёл. Мы, семеро ребят, стадо гоняли, и все между делом плели лапти — другой обуви не было для такой работы. Неделю за коровами походишь — и сапоги сотрёшь! Вот так и мастерили себе обувь. От оводьёв и комарья отбиваясь, переплетали новую пару лаптей — на замену уже истёртым. Да что там говорить, я чуть было в армию в лаптях не ушёл! Время такое было. Но не скажу, что плохое. Денег не было, работали за трудодни, но не тужили! Дома запирать не надо было — воровать всё равно нечего!.. (Смеётся.) Сапогами хвалиться стали, когда я из армии вернулся, в 60-х годах. Да и потом временами всё равно плели лапти. Иногда удобнее было с собой самодельную пару прихватить на смену, чем покупную обувь портить...
Армейская смекалка
Рассказывать о лаптях на пальцах хозяин дома не привык. Василий Ефанович достал запасённый заранее моток вязового лыка. Лапти из такого материала считались праздничными, поскольку имели яркий красный цвет в отличие от бледной липы. Да к тому же получались аккуратнее и прочнее, хотя плести такие лапти очень сложно. Требуется не только умение, но и сила, чтобы заправлять упругую и плотную кору. Мастер работает быстро, так что остаётся только удивляться: вроде бы плетение обычное, ничего сложного, а повторить — сразу же распишешься в собственном бессилии.
— Лыко же само показывает, куда его плести, — объясняет Лукин. — Неправильно оно и не ляжет. Часа за три можно сплести лапти. Главное, чтобы лыко заготовлено было заранее. Корьё ведь ещё по весне собирают, сушат, нарезают и только перед плетением размачивают. Но однажды мне пришлось лапти плести аж из бумаги! Это в армии было. Дежурный по связи по фамилии Дорофеев (а имя его забыл) земляк был, тоже рязанский. И жена его была из наших мест, только жила на Украине и лапти ни разу в жизни не видела. И вот он на её день рождения попросил лапоток сплести. «Я б сплёл, — говорю, — да только из чего?» Мы служили тогда в Ташкенте... «Да хоть из телеграфной ленты...» — сразу же нашёлся старший лейтенант. И вот он за меня на аппаратах сидел (я связистом был, мне не отойти), а я тем временем плёл. С бумагой, конечно, тяжело работать. Ох и измучился я! Но сделал всё-таки! На лапти похожи, да и ладно... (Смеётся.) Через какое-то время меня вновь дежурный подзывает, вручает подарок от супруги и говорит: «По душе твой лапоть, вот передать велела хозяйка, только второй сплети!» Я сделал ему и второй такой же, бумажный. И ещё подписал: «Дорофееву от его земляка Лукина». А его супруга потом мне в благодарность ещё гостинцев прислала...
Ода лаптю
В умелых руках работа спорится. Не успела я оглянуться, как моток длинных полос коры уже принял легко узнаваемую округлую форму лаптя. Хотя в деревне, пограничной с Мордовией, иногда плели немного другой вид этой обуви — с трапециевидным носком, как было принято у соседей. Вот так и получалось: народностей много, мода у всех разная, а обувь народная — одна...
— Есть такой старый анекдот, — вспоминает мастер за работой. — Встретились как-то американец и русский и стали спорить, какой народ самый умный, мастеровитый да смекалистый. Американец достаёт автомат и говорит: «Вот попробуй разобрать и собрать — тогда ты сравнишься с нами!» А русский усмехнулся: «А вот тебе лапоть. Попробуй-ка его расплести и сплести — только тогда ты сравнишься с нами!» А ведь суть в том, что лапоток, несмотря на всю его простоту, расплести и сплести заново невозможно. И даже я этого сделать не могу! Не сказал бы, что лапоть — плохая обувь. Наоборот, какую современную обувь ни возьми — в ней нога потеет, а в лаптях-то — нет. Когда снега много, в лаптях — милое дело: не провалишься и ничего в обувь не набивается. Была в нашем селе женщина — та в сенокос только в лаптях и ходила, другой обуви не признавала... Может, оттого наши старики ревматизмом не страдали, что в лаптях всю жизнь проходили... Лапти и на ноге надёжно сидят, никуда не денутся. Не то что эти пластиковые тапки: идёшь, идёшь, смотришь, а обувь уже впереди тебя летит...
Вот только зрение уже подводит, сетует Василий Ефанович, потому становится сложно заготавливать ровное лыко. А это половина успеха! Передавать же опыт особо некому: в селе давным-давно о лаптях позабыли как о суровых пережитках бедного прошлого, сменив липовые плетёнки на китайский кожзам. И теперь кадомский лапоть разве что музейная диковинка или редкое самобытное украшение.
— Я как-то внуку сплёл небольшой лапоток, он его в машину повесил, — рассказывает Василий Лукин. — Друг его увидел и сразу же себе выпросил: мол, тебе дед ещё сплетёт, а мне такой взять негде... Ну что ж, сплёл я ему ещё один лапоть... Вот так в основном и раздариваю: один сплету тому, другой — этому... Как сувенир на память о русской народной смекалке...
Галина Смирнова
