Для рязанцев прозвучала мрачная и романтичная музыка Cyann
Порой сочинителей меланхоличного сорта хочется встряхнуть злобным окриком «очнись и пой», в этот раз, пожалуй, впервые печальная мелодия, туманом заплывающая в зал от сцены, на которой находилась Cyann, была столь сочной и звучной, что заставила даже застыть самых говорливых.
Атмосферный эмбиент кутал сознание метафизическими образами: музыка Cyann похожа на кусочек океана без побережья во время дождя, под такую мелодию затягивался алый шарф на шее Айседоры Дункан, эта музыка наполняет тишину. При этом массовостью рязанский концерт не отличался — интеллектуальная и элегантная музыка сейчас всё реже нравится молодёжи, однако те, кто пришли на концерт, смогли по-настоящему очиститься от всего земного и на короткий промежуток перенестись в то пространство, которое живёт в творчестве этой парижанки, уехавшей с многолюдных улиц в Берлин, чтобы работать настройщицей пианино. Перед началом волшебства Cyann рассказала о себе и своей творческой деятельности.
— Ваше творчество и деятельность изменились, когда вы переехали в Берлин?
— Они изменились в том смысле, что я теперь больше концентрируюсь на музыке. До этого я десять лет прожила в Париже и играла в составе группы Cyann & Ben семь лет, мы выпускали диски под тем же лейблом, что и М83. В Берлине много артистов и музыкантов, там более сконденсированная атмосфера для работы.
— Париж и Берлин — две большие столицы. Насколько они разные?
— Очень разные. Совершенно. Париж больше, там мало пространства, из-за этого всё сжато, там намного больше людей. Берлин более спокойный, там меньше стресса, намного больше парков, зелени, благодаря этому мне легче сосредоточиться на музыке.
— Ваша музыка — это отражение реальности или же вы черпаете вдохновение где-то в другом месте, в былых эпохах?
— Мне бы хотелось наверное, чтобы в моей музыке было какой-то призыв, чтобы она говорила что-то, например, о политике...
— То есть вы совсем не ангажированный музыкант?
— Совсем нет. В моих песнях я прежде всего стараюсь передать состояние души, эмоции… У меня есть мои идеи и всё. Политика — это нечто настолько сложное... У меня нет определённой политической позиции. Я стремлюсь, я стараюсь, чтобы мой месседж был более универсальным, более абстрактным.
— Считается, что русская и французская культуры очень близки. Знакомы ли вы с нашей культурой?
— Я в первый раз приезжаю в Россию, и для меня это великолепная возможность познакомиться с её культурой, людьми. Это удача для меня как музыканта — возможность совершить турне по России. К несчастью, я не знаю историю России, и какие отношения были у России и Франции… Но думаю, на уровне музыки, классических композиторов, я полагаю, что люди знали друг друга, работали вместе…
— Литература влияет как-то на ваше творчество?
— Литература — нет. Скорее, фильмы.
— Например?
— Я очень люблю всего Дэвида Линча.
— А кажется, что ваше творчество может быть навеяно, например Артюром Рембо...
— Это забавно, но я родилась не в Париже, я родом из городка Шарлевиль-Мезьер — там родился Артюр Рембо. Вот так. Это в самом деле забавно, я никогда об этом не задумывалась.
— Можете ли вы сказать, что ваша музыка — это саундтрек к вашей жизни?
— Абсолютно. Я человек, для которого всегда было проще выражать себя через музыку. Через песню, через пианино… Мне это удобнее всего, хотя вербально я тоже изъясняюсь весьма неплохо. Для меня всегда было естественно положить пальцы на клавиши и просто играть, передавать мои эмоции.
— Вы — и певица, и пианистка. Для вас самовыражение идёт через мелодию, музыкальный инструмент или через слова?
— Прежде всего через мелодию, через звук. Конечно, я уделяю внимание и тексту тоже, но сначала идёт сама музыка, я сочиняю композицию. Сначала я должна закончить с мелодией и потом уже перехожу к словам, причём на английском… Я пишу тексты, потому что сама мелодия меня вдохновляет.
— Почему именно на английском? Это более универсальный язык?
— Возможно да. Но ещё и потому, что большая часть того, что на меня повлияло, относится к английской культуре. На самом деле, причина в том, что меня больше вдохновляет звук, а не слова. Я знаю, что будучи француженкой я должна, но... Для меня это вопрос музыкальности. Я хочу сказать, что для той музыки, которую я исполняю, английский подходит больше. Французский сложен, на нём трудно петь и к тому же я не поэт, то есть я не считаю себя писателем. Я пишу тексты, я думаю, что они правильно написаны, но, полагаю, звук для меня важнее, чем слова.
— Если бы ваша музыка была бы архитектурным стилем, то каким?
— Это должен быть замок с разными комнатами, разными предметами, возможно, даже из разных эпох. Я представляю себе большой дом… не знаю... дом из дерева, что-то естественное, может, хижина…
