Грешен, каюсь
Пьянство, недоимки, блуд и невоздержанность: что делал священник, чтобы прихожане «не желали его более иметь». Читаем историю Ивана Лествицына, трудившегося в Рыбинском уезде в начале XIX века В XIX веке к поведению священнослужителей, бывших примером для подражания простых верующих, предъявлялись повышенные нравственные требования.
— Не вступать в брак до получения сана; не обедать наедине с посторонними женщинами; не присутствовать в театре, на скачках и домашних пиршествах. Им не полагалось иметь никаких мирских дел: управлять чужими имениями, вести судебные дела, занимать светские должности, взимать проценты по договорам. Клирик не мог причинять вред здоровью и имуществу даже при необходимой обороне. Несоблюдение этих строгих правил рассматривалось как церковное правонарушение, — говорится в книге «Церковное судопроизводство в Российской империи». Жизнь
Но обычные сельские священники грешили скорее по-мелкому: пьянствовали, брали деньги из церковной кружки, принимали в гости дворовых девок. Зачастую это случалось после потери матушек, истощенных вынашиванием младенцев и умиравших в очередных родах от «горячки». Державшийся при супруге, а после ее ухода подкошенный горем клирик мог пойти во все тяжкие.
Так, священник Иван Лествицын, отец известного археолога, педагога и многолетнего редактора «Ярославских губернских новостей» Вадима Лествицына, служил в церквях Рыбинского уезда. Под конец жизни он так нагрешил, что его «запретили в священнослужении и употребили в черные труды». Ему пришлось уйти в монастырь, где он и скончался. Обо всем по порядку.
Иван Лествицын (в монашестве иеромонах Дорофей) родился 30 марта 1797-го в семье местного дьякона Иосифа Иосифовича Лествицына, который служил в селе Ильинском на Югу Пошехонского уезда. Крестили младенца 30 марта 1797-го в местной церкви, крестным отцом стал вологодский помещик Александр Плохов. В «Формулярной ведомости о церквах и о священно- и церковнослужителях» за 1807 и 1808 годы значится: «В селе Ильинском диакон Иосиф Иосифов 35 лет, вдов, сын Иван 14 лет, обучается в аналогии, прозывается Лествицын». В сентябре 1818-го Иван Лествицын окончил курс учения в Вологодской духовной семинарии. Наш будущий грешник отлично учился, об этом узнаем из его аттестата. «Студент Иван Лествицын при способностях похвальных и прилежании похвальном обучался в семинарии с марта 1812 года. Изучал науки: богословским с успехами очень хорошими, философским хорошими, словесным хорошими, историческим отличными, математическим порядочными. Обучен языкам: латинскому очень, греческому хорошими и еврейскому отличными. Поведения он честнаго».
Выпускник подал прошение, чтобы его определили в село Угодичи Ростовского уезда, в церковь Богоявления Господня. И женился на 15-летней Александре Лебедевой, она родилась в 1805-м в семье священника села Колокша Романовского уезда Стефана Лебедева и его жены Елены. Лествицын и Александра венчались 25 января 1820-го. Однако в ростовское село Угодичи его не определили, а в марте 1820-го произвели в священники села Арефино Рыбинского уезда. Здесь Александра Степановна родила пятерых детей: Евдокию (1822), Петра (1823), Вадима (1824), Фотину (1826) и Любовь (1827). Петр и Фотина умерли младенцами.
Единственный сын Вадим учился в Ярославской семинарии. Александра Степановна пишет ему трогательное послание, наполненное обычными материнскими заботами: носит ли сын теплые вещи и почему давно не пишет родителям.
«В Ярославль ученику Уездного училища 1-го нижнего отделения Вадиму Лествицыну (14 мая 1836). Милой Вадимушко, посылаем Божие благословение и желаем тебе быть здоровым и благополучным и к учению прилежным, чем много нас обрадуешь. Что ты нас не уведомишь, как ты живешь и несть ли нужды какой. Так напиши сам письмо обстоятельно – какову сибирочку купила бабинька, хорошу ли и носишь ли ее. Носи, но береги, а не ходи в худой. Поблагодари хорошенько дедушка и бабушку в письме. Посылаем тебе гостинчик на надобности – двугривенной и пятиалтынной, 1 руб. 61 к. Береги сапоги, чтобы всегда были чисты. Я непременно приеду к тебе в Петровки (середина июля – прим. ред.). Будь послушен, хозяев слушайся, чтобы хвалили, а то мы за это осердимся. Остаюсь любящая тебя мать твоя Александра Лествицына». Преступления и наказание После 12 лет служения в Арефино у Лествицына началась смена церквей. В мае 1832-го его перевели в село Спасское на Волге Рыбинского уезда. Здесь в 1833-м родилась их последняя дочь, которую назвали именем матери – Александра.
Уже здесь отец Иоанн начал хулиганить. Его судили «за беспорядки в высыпках церковной суммы и записывании их в приходо-расходные книги». Высыпка – это процедура высыпания денег, собранных прихожанами, из церковных кружек. Для нее священник приглашает почетных прихожан, чтобы они участвовали в распределении церковных денег. Видимо, Лествицын распределил деньги без учета мнения селян.
Наказали его строго: присудили штраф 30 рублей. «С подпиской, чтобы впредь высыпки были на точном основании инструкции старосты. Взысканы деньги за гербовую бумагу. Сверх сего выведен из села Спасского». Так в августе 1836-го Иоанн оказался в селе Высоково Угличского уезда. Здесь он тоже недорабатывал – «уменьшил свечной прибыли против 1836-го». За это «взыскано с него и с причетников 5 руб. 88 коп».
Вскоре развалилась семья священника. Александра Степановна скончалась от «горячки». Дочери переехали в дом дедушки Стефана Лебедева в село Колокша. Судя по всему, отец Иоанн очень скучал по детям. В письме Лебедевым Вадим сообщает об отце: «О сестрицах тятенька очень жалеет и просит у вас покорнейше их, для его увеселения». Не знаем, ездили ли к отцу девочки, но жить они продолжали у Лебедевых. Старшие со временем вышли замуж, а младшая Сашенька оставалась жить в гостеприимной Колокше. После смерти бабушки она переехала в семью старшей сестры Евдокии в село Сменцово Мышкинского уезда.
К тому моменту отец Иоанн совсем опустил руки: не предоставлял свои проповеди в цензуру, напивался, принимал женщин. В 1838-м его еще надеялись вразумить: он дал подписку, что «обязан вести себя воздержаннее и быть по должности рачительным». Но разгул продолжался. «По делу о нетрезвости и опущению должности» ему грозило три месяца монастырского подначальства – это наказание накладывал церковный суд. — Первоначально заключение в монастырь сопровождалось открытым покаянием и исправлением под началом монастырских старцев, опытных в духовной жизни. Но постепенно монастырское подначальство приняло характер тюремного заключения: «Смирение непокорных через содержание на хлебе и воде, посылку на грязные и тяжелые работы». Сосланный в монастырь рубил дрова, носил воду, выгребал пепел из печи, сеял муку для монастырской кухни. Подначальные иногда были закованы в цепи, — читаем в книге «Церковное судопроизводство в Российской империи».
От трех месяцев тяжкого труда в монастыре вдовца спасли. Но тут взмолились прихожане церкви в Высоково. Церковный суд слушал «дело о нежелании прихожанами более иметь его священником при своей церкви». Причины озвучили в другом деле: «За нетрезвость, за неис-правление служения, за дозволение дворовой девке иметь вход в дом, за упорство в даче ответа (видимо, отрицание вины – прим. ред.)».
Приговоры были суровы. «Присужден к удалению из Высоцкаго прихода». И «присужден к двухмесячному подначальству с запрещением священнослужения и употреблением в черные труды» (монашество – прим. ред.).
В сентябре 1845-го Ивана Лествицына определили в Покровский монастырь «на праздную иеромонашескую вакансию». 14 сентября постригли в монашество: «от роду 55 лет. Поведения хорошаго. К клиросной должности способен». В ведомостях за 1855-й его имя уже не значится. В основе статьи – материал Светланы Севрюковой, завотделом публикации документов Областного госархива
