Но кто же будет за Россию перед Всевышним отвечать?

Число нацпроектов, рассчитанных до 2024 г., достигло тринадцати. Кому-то они весьма нравятся, кто-то выражает сомнения, что купечество (которое тоже должно вносить свою лепту) должным образом их профинансирует, кто-то отмечает, что многие вещи можно было бы проводить через бюджет, а нацпроекты – умножение сущностей без необходимости. Но само содержание нацпроектов принципиальных возражений не вызывает.

Дураки, дороги, образование, здравоохранение, производительность труда etc. – все это очевидно нуждается в улучшении. Хоть через нацпроекты, хоть иным образом.

Но есть еще один нацпроект, без успешной реализации которого все остальные тринадцать рискуют пойти прахом.

Это рассчитанный до 2024 г. нацпроект "Престолонаследие". Не следует обязательно понимать это так, что должен быть продолжен именно нынешний режим принципата. Может быть он, может быть представительная форма правления (привет либералам), может быть регулярная монархия с наследованием по мужской нисходящей линии (привет монархистам), может быть что-нибудь иное.

Главное, чтобы переход власти – рано или поздно неизбежный – перестал быть источником совсем уж сильной головной боли, и вопрос "Но кто же будет за Россию перед Всевышним отвечать?" перестал быть неразрешимой загадкой сфинкса.

Создание прецедента регулярного преемства власти было бы великим достижением в области государственного строительства, перед которым померкли бы и дураки, и дороги, и даже цифровизация экономики. Ибо уже не один век автоматическая передача власти является в России не рутинной процедурой, но редкостной удачей. Два случая в XVII в. – от Михаила Феодоровича к Алексею Михайловичу и от Алексея Михайловича Федору Алексеевичу, один случай (впрочем, тоже отчасти двусмысленный) в XVIII в. – от Екатерины II к Павлу I и три случая в веке XIX-м – воцарение Александра II, Александра III и Николая II, -- и это все за четыре века. XX в. такой рутины уже не знает, да и нынешний XXI-й только ищет, а там как Бог даст.

Ибо ельцинское (1999 г) "Я устал, я ухожу" – это не совсем рутина, а медведевское интермеццо – это не совсем передача власти. И вопрос о механизме передачи – каком угодно, но регулярном – так и остается вопросом.

Можно, конечно, им и пренебречь.

"Правда воли монаршей", т. е. петровский указ 1722 г. о свободном назначении преемника, уже через три года явил не самые лучшие последствия. В 1725 г. Петр написал: "Отдайте все…" – и перо выпало из рук. К какой-то нормализации удалось прийти только через пять лет с воцарением Анны Иоанновны. Тоже не самый приятный вариант, но то, что было до этого – чехарда наверху, очередное издание семибоярщины, развал госуправления, финансов и армии – заставлял и с Анной и Бироном примириться, как еще не с самым худшим вариантом.

Так что принцип "Кому покидаешь? – Тому, кто одолеет" хотя и приводит рано или поздно к устаканиванию, но сам период устаканивания приятным не назовешь. Реализация нацпроекта "Престолонаследие" в смысле приятности смотрится гораздо предпочтительнее.

Тем более, что если, например, кульбиты Верховного Тайного Совета происходили в изрядном внешнеполитическом вакууме, тогда нашим партнерам было мало дела до того, что происходит в России, то теперь – и похоже, надолго – такого равнодушия не дождешься. Партнеры желают продвигать демократию в России с рвением борзых кобелей. И соответственно, принять живое участие в процессе престолонаследия. С большой долей вероятности они будут исходить из принципа "Теперь или никогда!".

Поэтому в необходимости какого-то нацпроекта многие не сомневаются, но тут есть некоторые сложности.

Во-первых, нацпроект такого рода – в особенности на ранних стадиях разработки – требует келейности. Это не цифровизация, о которой можно трубить на всех углах. И здесь есть глубокое противоречие. С одной стороны, хорошо, когда всяк воин (а также всяк гражданин) свой маневр понимает, отчего власти стоит – и чем раньше, тем лучше – поделиться своими планами. С другой стороны, поделиться – значит раскрыться, в том числе и перед недружественными субъектами, и получив такую интересную информацию, они будут долбить с удвоенной и утроенной энергией по ключевым точкам плана. Ставки-то очень велики.

Во-вторых, здесь действует принцип "Недотерпеть – пропасть, перетерпеть – пропасть" или, как учил В. И. Ленин, "Вчера было рано, а завтра будет поздно". А вот когда будет это "сегодня" (день, месяц, год), когда в самый раз, непонятно никому, скорее всего, даже самым заинтересованным лицам.

В-третьих, даже если отбросить личные корыстные, себялюбивые и честолюбивые соображения и предположить, что лица, допущенные к нацпроекту, будут, подобно Атосу, исходить из принципа "Я ничего не желаю для себя, но я многого бы хотел для Франции" (сильное допущение), есть ведь еще одна проблема. Лично бескорыстный, но при этом неспособный человек (вар.: группа лиц) способен такого напроектировать, что лучше не надо. Организационно-деятельностная игра "Престолонаследие" делу вряд ли поможет, скорее сильно наоборот, а что мы видим на практике, кроме лютого аджайла? В общем-то ничего не видим.

Поэтому в течение неопределенного времени всем остается только гадать в предположении, что Россию Господь не оставит. Детали же нацпроекта долго будут тайной за семью печатями. И не по причине параноидальной тяги к секретности, а потому что сам предмет донельзя деликатен.

Максим Соколов