В надежде славы и добра глядит вперед он без боязни
Наблюдатели сегодня говорят по преимуществу о переживаемом нами трудном часе, некоторые также касаются того несладкого похмелья, что нас ожидает, когда зараза минет.
Но не все исполнены мрачности.
Бодрости в самом деле не подобает терять. Мы пережили страшную войну, а после нее неслыханную послевоенную разруху – и как-то же выжили. Бог даст, выживем и теперь.
Но одно дело говорить: "Где наша не пропадала, выстоим!", другое дело – рассказывать, какой майский день, именины сердца настанут после отступления заразы. Держаться, когда на сердце кошки скребут, и взахлеб говорить о грядущих именинах – вещи немного разные и по-разному рекомендуюшие способности оратора.
Пока что об именинах высказались двое: армянский премьер Н. В. Пашинян и ректор ВШЭ Я. И. Кузьминов.
При этом Никол Воваевич, заявивший, что "После коронавируса начнется пятая, если не индустриальная, то экономическая, всемирная экономическая революция. И хорошо, что мы первые, кто объявил об экономической революции... мы опять-таки имеем возможность стать лидерами и здесь", в значительной степени заслуживает снисхождения.
С одной стороны, у харизматического революционного лидера нет особенного выбора. Он должен все время что-нибудь заливисто обещать, ибо когда ты оседлал тигра, главное – как можно дольше с него не слазить.
С другой стороны, он даже был не слишком далек от истины. Армянское хозяйство находится на столь низкой базе, что восстановительный рост (который должен-же когда-нибудь начаться) может оказаться даже вполне впечатляющим.
У Я. И. Кузьминова извиняющих, как у Пашиняна, обстоятельств не наличествует.
Его установочную статью в "Ведомостях" можно показывать студентам (в первую очередь, медикам) как пример полной герметичности сознания – все кузни обошел, а некован воротился. Все говорят, что поветрие и кризис полностью обанкротили всепобеждающее учение, но Я. И. Кузьминов видит совершенно обратную картину.
Не обанкротили, но еще раз показали верность учения.
Обрисовывая привлекательные черты грядущего эона, ректор ВШЭ выводит их из настоящего. Ибо карантин, самоизоляция, удаленка выступили в роли катализатора, ускорившего пришествие прекрасного нового мира без привычной торговли, без походов в магазин, без привычной конторы с присутствием и, естественно, без привычной школы.
Моровое поветрие разнесло эти устоявшиеся формы в прах, und das ist auch gut so ("и это тоже неплохо"), как говорил когда-то, правда по несколько другому поводу, берлинский бургомистр Клаус Воверайт.
Чем-то это напоминает картины общественного умопомрачения времен мировой войны. С. Цвейг писал во "Вчерашнем мире":
"Философы не нашли ничего умнее, как объявить войну "железной купелью", которая благотворно воздействует на силы народа. Им на помощь спешили врачи, которые столь рьяно расхваливали свои протезы, что даже возникало желание ампутировать себе здоровую ногу и заменить ее таким вот искусственным штативом".
Здесь то же самое.
Бесконтактное уединение, бесконтактное образование, бесконтактная доставка жизненных припасов есть в нынешних условиях скорбная необходимость, протез для изуродованного заразой быта. Тогда как Я. И. Кузьминов описывает передвижение на протезах, как привлекательную всеобщую черту будущего.
Искусственный штатив вместо ноги – что может быть прекраснее и прогрессивнее?
Хотя есть, конечно, и приятные исключения: в прекрасном новом мире всюду будут коворкинги. Это святое.
При этом, подробно описывая сферу торговли, компьютеризированной медицины, дистанционного образования, гибкого порядка работы etc. Ректор Высшей школы экономики – не фантастики, не футурологии, но экономики – ни словом, ни полсловом не обмолвился о том, какое будущее ждет реальный сектор экономики. Что в условиях нынешнего кризиса не менее интересно, чем коворкинги.
Промышленность, сельское хозяйство и транспорт не интересуют начальника экономической школы вообще. Что служит изрядной характеристикой не только Кузьминова, но возглавляемого им приюта наук.
Главное – открывшаяся перед ВШЭ перспектива окончательно подгрести под себя всю систему образования со всеми ее бюджетами.
Кому чума, а кому и мать родна.
Здесь, правда, возникает вопрос. Подгребать мы, конечно, умеем, жанром "Коняга и четыре пустопляса" тоже владеем мастерски – все таки скоро тридцать лет на арене.
Но точно ли есть уверенность, что при рецессии, переходящей в депрессию, правительство будет по-прежнему не желать – положим, оно всегда желает, но еще и будет в состоянии по-прежнему щедро финансировать Я. И. Кузьминову его танцы с пипидастрами? Полной уверенности тут нет.
Пустоплясы дело славное, дискурс они прямо-таки зацементировали, опять же муж да жена – одна сатана, но бывают в жизни случаи, когда совсем уж не до жиру – быть бы живу. И правительство тоже хочет быть живу.
Возможно, Я. И. Кузьминов знает три карты и поэтому ничего не страшится – "Сам черт с тобой играет заодно", но возможно, он выбрал не самый удачный момент для громкой апологии коворкингов, и тогда может получиться "Мой туз!... – Нет, ваша дама бита".
Слишком уж нынче время нервное – всяко может быть.
Максим Соколов
