Стыдно, у кого видно

Я очень много писала о феминистках. Но недавно меня потрясла совершенно новая мысль, которую, кажется, пока еще никто не озвучил. И благодаря которой многое встало на свои места.

Началось с того, что я прочла закрытый пост своей подруги, талантливого поэта и публициста. Она написала:

«Как бы так сказать.

Вот, например, я ушла от NN.

Я предложила ему остаться друзьями, NN огорчился и предложения не принял, впрочем, я думаю, что когда его отпустит, мы все же сможем нормально общаться.

Тем не менее, когда тусовочка выражает бурную радость по поводу того, что хорошая Аничка ушла от плохого NN и пытается развести меня на откровения, я немного озадачиваюсь.

Камон, расставание не означает автоматически, что я буду в митушных постах рассказывать душераздирающие подробности, компрометирующие человека, которого я очень сильно любила»

И тут меня озарило.

А ведь модный митушный дискурс – он в том числе требует от человека именно подробностей, именно - склоки, именно - отречься от вчерашнего, пока трижды не пропоет петух. То есть принципиально противоречит всей нашей культуре.

Поймите правильно, я сейчас совершенно не про «сор из избы». Если женщину бьют, насилуют и унижают – она, безусловно, должна обратиться за помощью. В полицию, к психологу!

Но ведь феминистический дискурс сладострастно улюлюкает:

- Вывали детали своей личной жизни в соцсети! Потряси грязным бельем! А мы уж обсудим и примем решение всем обкомом.

С одной стороны, это совершенно ничем не отличается от какого-нибудь шоу Малахова. У которого, к слову, есть сдерживающие факторы, в отличие от.

Формат, например. Есть буйки, дальше которых даже Малахов не заплывет.

То ли дело наши феминистки, у них в этом смысле ограничений нет. Ни моральных, ни этических.

Я глубоко убеждена, что трясти своим грязным бельем на публику может только человек, начисто лишенный чувства собственного достоинства. Повторюсь, в кабинете у специалистов – пожалуйста, сколько угодно.

Но написать заявление в полицию на насильника или мучителя – не равно одарить мир деталями личной жизни. За побои, к слову, у нас предусмотрена ответственность, как за любые виды сексуального принуждения.

- А как же быть с психологическим насилием? – скажут феминистки.

Открыть глаза в УК РФ и ознакомитmся со статьей 117 - отвечу я.

«Истязание.

Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в статьях 111 и 112 настоящего Кодекса».

Статьи 111 и 112 – причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью соответственно. Особо возбужденных феминисток прошу обратить внимание на формулировку. Физических или психических(!).

То есть, данный состав предусматривает ответственность за психологическое насилие в том числе.

- Но ведь эта статья не работает, по ней мало практики, - возразят мне феминистки.

Абсолютно верно! – отвечу я.

Но ведь что вы предлагаете. Вы предлагаете немыслимой логики идею: «У нас есть один нерабочий закон, а давайте примем еще один! А еще лучше – начнем бороться с проблемой посредством воя в соцсетях».

Ни одна из вас на моей памяти не писала о механизмах регулирования проблемы в рамках существующих норм. Ни одна не задумалась, что бы такого сделать, чтобы закон зарабатал!

И главное.

Возможно, я очень глупая и не понимаю, объясните мне, пожалуйста. Когда взрослая женщина на потеху зевак, под сладострастное улюлюканье фем-обкома, пишет о вчерашнем муже-негодяе – каким образом решается проблема домашнего насилия? 

И вообще хоть какая-то проблема, кроме досуга самих феминисток?

Во-первых, воспитанный, в моем понимании, человек в этой роли такого публичного шута немыслим. Да даже и публичной жертвы.

Потому что и шут, и жертва в этом дискурсе – некий драматический образ, Арлекин или Пьеро. А если смотреть в сторону русской литературы: немножечко Федор Павлович Карамазов. «В скверне-то слаще: все её ругают, а все в ней живут, только все тайком, а я открыто» - его слова, бесконечно точные в этом разговоре.

Образ, согласитесь, не дает пространства для толкований - тут нет места гордости и, поворюсь, даже намеку на человеческое достоинство.

То есть, что делает так называемая новая этика? Пытается лишить общество базовых, как ни парадоксально, этических норм.

Чувства стыда, например. Элементарного уважения к себе.

И я искренне надеюсь, что, несмотря на вскрики отдельных городских неврастеничек, ей это не удастся.

Мария Дегтерева