Моргенштерн как культурный феномен
Который месяц в ленте соцсетей возмущение: взрослые и даже пожилые люди абсолютно всерьёз недовольны популярностью артиста Моргенштерна. Настоящая волна поднялась после интервью упомянутого певца у Дудя и награждения его в номинации «человек года» журналом GQ.
Я человек не юный, но любопытный — сама посмотрела это интервью (на сколько сил хватило) и даже послушала пару, если так можно выразиться, песен. И действительно!
Вот, например, текст:
«Эй, цепь на мне, сыпь лавэ
Сотка тыщ на Bag LV
Сотни с*к хотят ко мне
Сотни с*к хотят камней
Как дела? Как дела?
Это новый Cadillac
Делать деньги, делать деньги
Делать деньги, б**ь, вот так».
Слишком глубоко, не донырнуть! Миллионы просмотров, сборы из шестизначных цифр, бешеная всероссийская популярность.
Если серьёзно — феномен Моргенштерна мне абсолютно понятен, попробую объяснить.
Начнём издалека — с зарождения такого культурного явления, как панк. Оговорюсь сразу — панк в России приобрёл несколько иную смысловую окраску, как, впрочем, любое культурное явление, попадая на нашу, российскую почву, расцветает чем-то доселе миру неведомым. Покажи русскому человеку французский роман — вырастут Достоевский с Толстым. Покажи ему панк — получишь совершенно новое музыкальное направление, текстоцентричное, философски окрашенное, в основе которого даже не социальный протест — экзистенциальный.
Не таков мировой панк, конечно. Мой давний приятель Ник Рок-н-Ролл как-то дал максимально точное определение, как по мне.
«Панк зарождался как фэшн-проект», — сказал Николай Францевич.
И, подумав, я поняла, что это абсолютно так. Никаких глубинных смыслов и даже социального противостояния там не подразумевалось.
Вокально-инструментальный ансамбль Sex Pistols, основанный британским продюсером Малкольмом Маклареном, имел вполне осязаемые коммерческие цели. Члены музыкального коллектива от музыки были бесконечно далеки. Идея заключалась в том, чтобы нарушить максимальное количество общественных табу. Плюс молодецкая удаль!
Похожая история произошла с американским ВИА Ramones — та же бешеная молодёжная энергетика, тот же «выход за флажки» как основная идея. Нулевое количество смысла, чудовищные тексты, нарушение всех возможных музыкальных правил. Разве что проект не был коммерческим, а пробился самостоятельно, как подорожник сквозь асфальт.
То есть, и в Европе, и в Америке панк зародился как нечто антимузыкальное и антипоэтическое — голый протест, голый надрыв, голая агрессия.
И это ровно то, что пытается делать Моргенштерн, со скидкой на масштабы культурного явления. Панк был самобытен и нов, идея разрушить и выбросить на помойку весь музыкальный фундамент и следовать слепым инстинктам была революционной.
В нашем постмодернистском мире можно только талантливо повторить. Чем Алишер Тагирович Валеев, он же рэпер Моргенштерн — откровенно среднего дарования молодой человек — собственно, и занят.
В очерке «Герой труда» поэтесса Цветаева описывает, как выступала перед целым залом красногвардейцев(!), читая вслух «Белая гвардия, путь твой высок…»
Свою безрассудную по тем временам выходку она объясняет так:
«Делая такое явное безумие, я преследовала две, нет, три, четыре цели: 1) семь женских стихов без любви и местоимения "я", 2) проверка бессмысленности стихов для публики, 3) перекличка с каким-нибудь одним, понявшим (хоть бы курсантом!), 4) и главная: исполнение здесь, в Москве 1921 г., долга чести. И вне целей, бесцельное — пуще целей! — простое и крайнее чувство: — а ну?»
И вот это, на мой взгляд, самые точные слова. Они относятся к той зрительской/слушательской реакции, которую вызывают панк, рэп из чёрных кварталов, творчество певца Моргенштерна — словом, то, что делают молодые, далёкие от культуры и любых смыслов, наглые и напористые: простое и крайнее чувство: — а ну?
Сегодняшняя молодёжь, основная аудитория рэпера Моргенштерна, не дурнее и не хуже молодёжи любых других поколений, что бы ни бормотали великовозрастные пользователи соцсетей. И она чутко и быстро считывает эту кристальную энергию придури и протеста — а ну!
Чтобы эту самую энергетику воспринять и даже создать — не нужно решительно ничего: ни музыкального таланта, ни ума, ни фантазии. Только юность, только задор.
Моему поколению повезло: главный панк (условный, конечно, как и Моргенштерн) моей юности оказался бесконечно талантливым музыкантом, сегодня — чуть не лучшим в России. Я, конечно, говорю о Земфире.
Где окажется через десяток лет рэпер Моргенштерн, я, конечно, догадываюсь. Но говорить на всякий случай не буду.
Одно замечу — напрасно вы возмущаетесь, дорогие ровесники и люди постарше. Это выглядит ещё комичнее, чем само творчество артиста.
Мария Дегтерева
