Как Путин будет менять мировой финансовый рынок
Вчера президент России Владимир Путин побывал на пленарной сессии Валдайского клуба. В целом событие можно назвать одним из главных за текущий год, а выступление президента – открытием предвыборной кампании.
Давайте разберемся, почему.
Внимание СМИ и пользователей приковано к самолету Пригожина (президент непрозрачно намекнул, что на борту взорвалась граната по вине летящих), к стандартной путинской риторике («Кто они такие?» - о мировых лидерах), словом, к чему угодно, кроме самого важного.
А самое важное – вот что:
«Мировая финансовая система не является идеальной, сбалансированной и отвечающей интересам всех стран», - прямо сказал Путин. И еще:
«Нужна не единая валюта БРИКС, сейчас надо наладить систему расчетов в нацвалютах и финансовую логистику».
Кроме прочего, финансовую систему США российский президент назвал пирамидой.
Все эти заявления вместе говорят об одном – строительство многополярного мира, о котором так давно и много говорит Путин, перестало быть мечтой или проектом.
Оно становится реальностью.
Почему?
Потому что любой миропорядок начинается не с политики, не с дележки территории, не с внешних и внутренних конфликтов.
Он начинается с экономики, ею же и заканчивается. Геополитика двумя ногами стоит на экономике, военная сила – ее приложение и следствие.
И если наша страна начала делать реальные шаги к тому, чтобы менять мировую финансовую систему – настает время больших перемен.
«Расчет в нацвалютах» означает по сути одно: там самая «пирамида», которую являет собой экономика США, может рухнуть, если это осуществится. Думаю, это очевидно любому обывателю без высшего экономического образования.
Подобная идея еще вчера казалась нереалистичной, а нынче – посмотри в окно.
Одно за другим африканские государства меняют политический режим, свергая власти. На авансцену выходят совершенно неожиданные игроки – такие, как нынешний Иран. Зерновая сделка отменена, Эрдогану приходится с нами договариваться. А Китай, главный игрок, не просто дружески подмигивает России, а строит крепкие и ясные экономические связи.
Параллельно происходит еще один процесс, которого не замечает коллективный воющий либерал отечественного производства: внутри ЕС происходит самый настоящий раскол, и раскол этот носит глубоко экономический характер.
Условные Румыния с Польшей остались с одной стороны разлома, а условные Германия с Францией – совсем с другой. И это тоже – два разных мира.
Казавшаяся непробиваемой европейская экономика не то, чтобы зашаталась, но точно децентрализовалась, причем не сейчас – а еще за некоторое время до Английского брекзита (иначе он просто не случился бы).
Все это вместе свидетельствует об одном: привычный нам мир меняется, причем меняется стремительно.
Впервые за десятилетия (если не века) появилась надежда, что США перестанет быть единоличным экономическим лидером.
Кажется, та самая многополярность обретает реальные физические очертания.
Мария Дегтерева
