Когда и целого Крымова мало
Выставку "К2. Куинджи — Крымов" можно назвать экспериментом для Российской галереи искусств. С одной стороны, оба пейзажиста внесли заметный вклад в развитие русской живописи, работая со светом и тоном. Оба были превосходными учителями, основателями собственных традиций. С другой, они из разного времени: Куинджи из XIX века, Крымов — из XX; первый активно работал в Крыму, популяризируя полуостров, второго Крым никогда не впечатлял.И если Куинджи любил путешествовать, то Крымов был всей душой привязан к земле и считал, что целой жизни не хватит, чтобы охватить красоту России.На выставке представлены 15 оригинальных работ художников, а также две работы в формате цифрового воспроизведения на мультимедийных экранах. Идея была в том, чтобы картины Крымова "После весеннего дождя" (1908) и Куинджи "Лунная ночь на Днепре" (1880) с помощью искусственного интеллекта показать в вариантах — трёх состояниях времени суток, приводя как аналогию метод Крымова и созданную им учебную пейзажную таблицу как камертон возможных изменений в природе в зависимости от цикличности естественного освещения.Создатели выставки могли бы пойти беспроигрышным путём, представив публике самые известные и эффектные работы Куинджи, ту же "Лунную ночь на Днепре" или блестящий пейзаж "Крым" (обе работы — Русский музей), который уже участвовал в московском проекте РГИ "Наш! Путь на пользу". Но главных работ Архипа Куинджи на выставке не было, как будто намеренно. Вроде не он здесь главный, и разговор о впечатлительности, эмоциональности его картин, как и аналогии с традициями русской иконописной школы в работах Куинджи — сейчас не к месту.Архип Куинджи, "Солнечный день в лесу" (1880)На отчётной выставке Куинджи показали в малых форматах, порой отсылающих к театральным традициям Рериха с его декорациями к балету "Половецкие пляски" и Бакста с работами для балета "Шехеразада". Так и "Солнечный день в лесу" (1880) Куинджи, который показали жителям Севастополя, отправляет нас в сказочное путешествие, подкрепляя ощущение волшебства россыпью янтарных пятен света в центре работы.Главным же героем экспозиции, как мне представляется, был именно Николай Крымов, которого, конечно, даже в такой фокусировке оказалось слишком мало.Встречает посетителей крымовское "Морозное утро" (1951), которое автор этих строк воспринял не иначе как перекличку с двумя работами Анатолия Любавина из собрания РГИ — "Розовое облако" (2024) и "Крымский мост" (2024), в сюжеты которых вплетено здание Министерства иностранных дел. Возможно, Крымов, как москвич, изобразил именно это здание, но тогда, вероятно, на этапе строительства, ведь открыли данный комплекс МИДа в 1953 году.Николай Крымов, "Морозное утро" (1951)Обращает на себя внимание работа Николая Крымова "Зимний пейзаж. Котлы" (1938), где художник немножко в брейгелевской манере на переднем плане изобразил предвоенный город с невысокой застройкой и непропорционально большими фигурами людей. А на дальнем плане как будто угадывается классический для XXI века пейзаж среднего российского города с жилыми домами с плоскими крышами и возвышающимися над ними трубами котельных.Николай Крымов, "Зимний пейзаж. Котлы" (1938)И, конечно, нельзя пройти мимо работы Крымова "Водяная мельница" (1910–1915), которая несколько перекликается по тону с упомянутым выше "Крымом" Куинджи. Мельница действительно живёт как будто своей подлинной жизнью благодаря правильно подобранному общему зелёному тону картины.Николай Крымов, "Водяная мельница" (1910–1915)Несколько огорчает, что на выставке нет работ из собственного собрания РГИ. Возможно, в фонды галереи когда-то поступят работы как Куинджи, так и Крымова. И это будет событием.В целом же экспозиция очень ценная и важная. Она показывает, каким Куинджи был первооткрывателем света и мистического пространства в русском пейзаже, а Крымов — мастером настроения, тонкой цветовой гармонии и состояния природы в фиксированный момент времени. Пейзажи Крымова говорят языком поэтического реализма с элементами декоративности, а работы Куинджи всегда бегут по грани между реальностью и философской глубиной.И, несмотря на разницу в эпохах и темпераменте художников, между Крымовым и Куинджи, как мы видим, можно найти художественную преемственность, но не в прямом подражании кому-то, а в подлинном интересе к русской природе и её символизму.Сергей АбрамовФото РГИ
