Гибель самолета-разведчика: «Дружеский огонь» - обязательное явление на любой войне

О потере очередного военного самолёта ВКС РФ в Сирии стало известно минувшей ночью. Утром СМИ сообщили, что в зоне полёта проводились стрельбы – как французскими, так и израильскими военными. Первыми о версии «огня по своим», когда войска сирийской ПВО атаковали российский самолёт-разведчик, сообщили американские журналисты. После этого факт гибели самолёта в результате работы ПВО подтвердили в Министерстве Обороны РФ, но сразу возложили ответственность за случившееся на Израиль, который, «прикрываясь российским самолетом», якобы подставил его под огонь средств ПВО Сирии. Позже эту версию подтвердил лично Министр Обороны Сергей Шойгу, а посол Израиля был вызван в МИД РФ. Обломки самолёта и тела 15-ти военнослужащих были обнаружены в акватории Средиземного моря около порта Латакия. Спустя несколько часов стало известно, что Израиль принёс официальные соболезнования в связи с крушением Ил-20, но обвинил в трагедии сирийские зенитные батареи, которые «стреляли без разбора, и не потрудились убедиться, что в воздухе нет российских самолетов». Вся эта ситуация, увы, вполне может укладываться в термин «дружеский огонь», когда в любом вооружённом конфликте свои стреляют по своим. Об этом «Фонтанке» рассказал военный эксперт Михаил Ходарёнок, бывший офицер Генштаба, в конце 80-х годов прошлого века офицер штаба зенитных ракетных войск противовоздушной обороны главного штаба войск ПВО. Кстати свою военную карьеру он начинал как раз в расчёте комплекса С-200. По словам эксперта, на любой войне «дружеский огонь» встречается в 15-20% случаев, а трагедия похожа на ситуацию 2001 года, когда войска ПВО Украины сбили пассажирский самолёт Ту-154, который летел из Тель-Авива. «Фонтанка» попыталась разобраться, почему так получилось на этот раз и есть ли другие «украинские параллели» в очередной трагедии с российскими гражданами в Сирии. Минобороны заявляет, что израильские истребители «подставили» российский ИЛ-20. Чисто технически – можно подставить под собственный удар чужой самолёт? – Могу сказать, что с точки зрения специалистов зенитно-ракетных войск фраза «подставить под удар» – это скорее такой литературный оборот. Впрочем, он может быть правильным по сути. Действия четвёрки израильских самолётов действительно происходили в непосредственной близости от нашего Ил-20, который заходил на посадку. И это привело к неоднозначности оценки воздушной обстановки. Вполне возможно, что в некоторые моменты эта цель воспринималась как групповая. Не исключаю, что запуск ракет производился по ней, именно как по групповой цели. А потом, в процессе перенаведения ракет, произошёл захват Ил-20 как цели с большей эффективной отражающей поверхностью. Израильским самолётам не следовало так делать. Им нужно было заранее предупредить о своих действиях, чтобы мы вывели свои самолёты из опасной зоны, где производятся опасные действия. То есть у С-200 в Сирии не работает система распознавания «свой-чужой»? – Тут даже не в этом дело. При стрельбе на такую дальность (а это ближняя зона), очень плохо определяется цель. Потому что когда цель групповая, ещё не известно, кто из неё отвечает. То ли левый, то ли правый, то ли тот, который в центре. Когда стрельба ведётся в режиме МХИ, то сопровождение ведётся только по угловым координатам. В лучшем случае. Скорости на экранах индикаторов вообще не отображаются. Трудно там понять дальность до цели. На какой дальности находится самолёт. Отметки до цели отображаются в виде вертикальных белых полос. Поди-разбери, где там Ил-20, а где F-16. Эта ситуация может быть паникой принимающих решение? Это общий уровень людей, которые отвечают за ПВО? В чём может быть причина стрельбы «без разбора»? – Откуда данные про стрельбу без разбора? Откуда это знает Израиль? Они что, там присутствовали в кабине К-9, К-2, или К-3 (командные пункты систем С-200 – прим.ред.). Они видели, как там принимались решения? Ведь эти командные пункты в эфир не работают. Конечно, я не исключаю, что могла быть какая-то неразбериха. Вполне возможно. Но это версии. Невозможно утверждать. Если всё же была неразбериха, в чём могут быть её причины? – Вообще, на войне элемент неразберихи и даже паники – обычное явление. Тем более, в условиях скоротечного воздушного боя. Самое обычное явление. Счёт там идёт на секунды. Зенитно-ракетная стрельба – это секунды. Могли и поторопиться? – Да. Могли. Захватили цель, которая была видна ярче всего. Вы даже не представляете, какие маленькие экраны на комплексах С-200. Десять на десять сантиметров? – Чуть больше спичечного коробка! Это экраны «дальность/скорость» на рабочем месте оператора захвата. А расстояние между системами ПВО и зоной полёта самолётов известно? – Я знаю, что в Сирии две группы дивизионов ПВО. Одна была под Дамаском, другая в Хомсе. Насколько это далеко от места гибели самолёта, сказать сложно. Но это десятки километров, если там не было передислокации систем ПВО. Данных по группировке войск в открытом доступе нет. Израильские средства управления авиацией и летчики F-16 не могли не видеть российский самолет, так как он заходил на посадку с высоты 5 км. «Они преднамеренно пошли на эту провокацию», – считает официальный представитель Минобороны РФ. Израильтяне видели или не видели наш самолёт? – У израильской армии достаточно совершенная система радиолокационной разведки, система целеуказания и целеопределения. Видеть они его, безусловно, видели и знали, что он там находится. Тут двух мнений быть не может. Могли израильские военные спутать принадлежность Ил-20? Он есть на вооружении у других стран? – Нет. Это исключается. Ил-20 это огромный самолёт. Весом 70 тонн. Маломанёвренный. С очень большой отражающей поверхностью. Его невозможно спутать с другой машиной. Это идеальная цель для поражения зенитно-ракетных войск. При одном взгляде специалиста на экран индикатора сразу видно, что цель огромная, и что он заходит на посадку. Тем более в момент атаки он находился на глиссаде снижения. Никаких сомнений, что это самолёт российских ВВС, не было. Но там есть самолёты аналогичного назначения. Тот же самый Boeing RC-135. Но он не на винтовых двигателях, как наш. У него турбореактивные двигатели. Мог ли Ил-20 оторваться от истребителей Израильской армии? Отойти в сторону. Идти на более низких высотах? Они вообще заметили истребители ВВС Израиля? – Сам экипаж мог их не заметить вообще. У Ил-20 нет средств обнаружения самолётов в воздухе. Он для других целей предназначен. Если его не проинформировал вышестоящий руководитель, что там находятся чужие самолёты, экипаж мог про них ничего не подозревать. Какие были примеры «подстав» в прошлом? Какие вооружённые конфликты помнят такие ситуации? – Подобных ситуаций было очень много. По опыту войн на Ближнем Востоке могу сказать, что 15-20 % атак – это обстрелы своих самолётов. По крайней мере, так было в 70-е. В 1970-м 73-ем были случаи обстрелов своих собственных самолётов в ходе боевых действий. И сбивали, и гибли экипажи? – Да. «Дружеский огонь» – обязательное явление на любой войне. Если в Сирию поставить С-300, это минимизирует риск повторения таких ЧП? – Этого нельзя сказать однозначно. С-200 ведь тоже не предназначен для стрельбы по своим самолётам. Но такая ситуация случилась. И система «свой-чужой» здесь ни при чём. Надо знать, в каком режиме выполнялись стрельбы. Режимов несколько. Была ли стрельба в режиме фазокодовой манипуляции (ФКМ), или монохроматического излучения (МХИ), или внешнего целеуказания, мы не знаем. Или они осуществляли поиск от собственных средств разведки. Можно только предполагать, а это слишком много гипотез. А что это такое? – Это два режима, в которых работает радиолокатор С-200. В каком из режимов работы С-200 сложнее пускать ракеты? – В МХИ, конечно, проще. А в ФКМ нужно сделать несколько манипуляций. Нужно больше времени, чтобы перейти на такой режим. Многое зависит от дальности. Например, почему в своё время Украина сбила Ту-154 (4 октября 2001 года украинская ПВО во время учений ракетой С-200 сбила над Чёрным морем авиалайнер Ту-154М авиакомпании «Сибирь», который выполнял плановый рейс по маршруту Тель-Авив—Новосибирск, все находившиеся на его борту 78 человек погибли – прим.ред.). Они как раз стреляли в режиме МХИ. Дальность цели не определяли. Они считали, что захватят КСР (сверхзвуковая крылатая ракета воздушного базирования дальнего радиуса действия – прим.ред.) на дальности 30 километров, и сразу по ней отстреляются. А на одной линии оказался Ту-154, который был дальше. И они вместо ракеты захватили самолет. Азимут запущенной ракеты совпал с азимутом самолета. С Ил-20 произошло то же самое? – Нет всей информации. Не исключено, что было нечто схожее. Но мы сейчас тычем палкой в небо. В целом это древние режимы работы, ещё ведь с советских времён? – Да. Это разработки 60-х годов. И у всех «партнёров» такое же старьё в руках? – На эту тему можно целые лекции читать. Но принципиально наши комплексы такие же, как у всех. Всё зависит от особенностей комплекса. Если он с самонаведением, с подсветом цели – это одни условия выполнения стрельбы. Если это радиокомандное наведение, то совсем иначе выглядят условия стрельбы. С-200 – самонаводящаяся система. Там полуактивное самонаведение. Насколько серьёзна для российской военной кампании в Сирии потеря Ил-20, самолёта радиоэлектронной разведки. Какие проблемы порождает его утрата? – Во-первых, у нас этих самолётов, скажем так, не так и много. Точной цифры нет, но, во всяком случае, когда я был в Сирии, я их там видел всего два. Естественно, наши возможности по ведению радио и радио-технической разведки в этом регионе будут теперь ослаблены. Т.е. если искать конспирологию, то мы её нашли? Кстати, сегодня же стало известно, что Израиль всё чаще отказывает россиянам в выдаче виз. – Нет. Я абсолютно не сторонник никаких конспирологических теорий и заговоров мировой закулисы. Но у нас теперь вдвое меньше возможностей вести разведку. Факт. – Факт. Но две машины Ил-20, которые до вчерашнего дня были в Сирии, не последние в России. Пришлют ещё. Если бы это был не комплекс С-200, а допустим «Бук», ситуация могла повториться? Буками можно сбивать ракеты? – Задачи по поражения воздушных объектов может выполнять любой зенитно-ракетный комплекс. Всё дело только в тактико-технических характеристиках и в том, как устроен каждый конкретный комплекс. «Бук» и С-200 абсолютно разные системы. Их разрабатывали разные конструкторские бюро. Но «Бук» может поражать практически все цели. Это хороший комплекс. Эффективный. Повторение обсуждаемой ситуации было бы возможно и с «Буком». Будь в 2014 году в Донбассе не «Бук», а С-200, трагедия с гражданским Боингом могла точно так же случиться? Ведь решения нужно принимать быстро. – Сравнивать системы нельзя. Но по скорости принятия решения вероятность нарваться на ошибку есть и с тем, и с тем комплексом. Это есть везде. Вчерашние данные от российских военных по Боингу MH 17 для вас, как специалиста, серьёзно меняют картину произошедшего в небе над Донбассом в 2014 году? – Я избегаю политических оценок. Но данные, которые были представлены накануне, конечно, должны повлиять на общую картину. Эти данные могут быть проигнорированы вашими коллегами техническими специалистами в той же международной следственной группе? – Всё зависит от того, как будут представлены этой группе эти данные. Об этом мы пока не знаем. Что происходило с Советским оружием в Украине после развала СССР? Что происходило с комплексами «БУК» в Украине? Нам рассказали, что он был отправлен в Украину в 1986 году. Это однозначно трактуется как то, что установка была в руках украинских военных в 2014 году? – Я могу подтвердить, что на Украине остались богатейшие запасы вооружений и техники с советских времен. Там ведь было три округа и база мобилизационного развёртывания. И им достались просто сказочные запасы оружия, которые они в значительной степени продали. В какой-то момент Украина входила в десятку лидеров по военному экспорту. А «БУКов» у них много было? – Точное число не известно. Вряд ли речь идёт о сотнях комплексов. Скорее всего, это десятки. Опять же, эти комплексы поставлялись полковыми комплектами. Почему этот ответ российские военные готовили так долго? Поднять документы, которые были представлены, можно было сразу после трагедии. Или сразу после доклада международной следственной группы. – Товарищ! Вы меня упорно толкаете на политические оценки! Но я не политик. Я стараюсь как можно меньше врать и избегать неясных ситуаций. Хорошо, но возвращаясь к ситуации в Сирии. Какие решения должны последовать после этого инцидента? Кому «прилетит по шапке»? – Сирийцев ведь сильно не накажешь. А на С-200 там сидят именно они. Но они военные другого государства. Ну, может теперь рядом с каждым посадят русского инструктора? – С-200 давным-давно снят с вооружения в России. Знаете, сколько сейчас лет специалистам по ним? Это весёлые туристы третьего возраста. 8-й десяток? – Ещё нет! Но близко. Одно дело, специалисты по обслуживанию. По приведению комплекса в порядок. Их может прислать предприятие-разработчик комплекса. А есть стрелки. Те, кто знают правила, наставления по боевой работе. Те, у кого руки набиты до автоматизма. Ведь когда опытный расчёт работает, там невозможно уследить за скоростью работы рук! И на системах, которые стоят на вооружении, сейчас всё это есть. Но С-200 на вооружении у нас уже нет. Вот в чём всё дело. Во второй половине дня ситуацию снова прокомментировал министр обороны Сергей Шойгу, который заявил, что сбитый самолёт занимался разведкой в провинции Идлиб (последний оплот террористических группировок в Сирии – прим.ред.), где собирал данные о беспилотниках боевиков. В свою очередь президент России Владимир Путин назвал случившееся «цепью трагических случайных обстоятельств». Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»