Что оставим потомкам?

Как не допустить разрушения исторического центра Петербурга

Фонд содействия строительству культовых сооружений РПЦ в Петербурге уже несколько лет занимается восстановлением церкви Пресвятой Троицы в составе объекта культурного наследия «Киновия Александро-Невской Лавры» на Октябрьской набережной и воссозданием церкви Иконы Божьей Матери Всех Скорбящих Радости на проспекте Обуховской Обороны.

Почему так важно восстанавливать церкви, какое значение они имеют для Петербурга, как помогают в развитии города и возрождении исторического наследия, рассказывает представитель Фонда Филипп Грибанов.

Знак на месте храма

- Фонд широко известен тем, что занимается исключительно воссозданием церквей. Но недавно вы заявили о том, что планируете устанавливать памятный знак на Троицкой площади, что отличается от вашего основного профиля. Можете рассказать подробнее об этом проекте?

- Действительно, это установка памятного знака на Троицкой площади в честь первой петербургской церкви, а не полноценное воссоздание объекта. К сожалению, восстановление храма невозможно в силу технических и юридических обстоятельств, но главное - это принципиально другая градостроительная среда по сравнению с петровским временем. Деревянный храм не впишется в сложившееся окружение.

А вот рассказать петербуржцам о том, что на этом месте была первая городская церковь, какое значение она имела для Петербурга и для его основателя Петра I, - правильно и важно. Как ни странно, об этом знают очень немногие люди. А ведь Троице-Петровский собор в начале XVIII века был главным храмом города: в нем проходили главные молебны, а Петр принимал титул императора. За 230 лет собор несколько раз страдал от пожаров и неоднократно перестраивался. Последствия очередного бедствия стали причиной того, что семья последнего императора Николая II решила построить на этом месте самый большой храм в России. Но планам помешал октябрьский переворот.

В общем, сейчас мы рассматриваем разные объекты, и это не только храмы, но и важные исторические памятники, которые были утрачены и требуют воссоздания. Мы стараемся широко смотреть на вопросы восстановления и реконструкции исторических объектов: к нему стоит подходить с точки зрения возрождения культурного и архитектурного величия Петербурга. Поэтому задачи Фонда я бы охарактеризовал масштабнее и глобальнее: не только восстанавливать церкви, но и воссоздавать лучшее, творить новое. Некоторые наработки по ряду зданий у нас уже есть, уверен, что они украсят наш город и найдут поддержку у петербуржцев.

- Что еще в ближайшее время планирует Фонд?

- Сейчас на рассмотрении находится два десятка проектов, в основном это церкви, но, как я уже сказал, и утраченные памятники. Мы тщательно отбираем и рассматриваем каждый - с точки зрения возможности реализации и интеграции в городское пространство. В ближайшее время мы анонсируем еще один проект.

Кому нужны церкви

- Последний месяц активно обсуждается ваше заявление о вероятности воссоздания колокольни Смольного монастыря. Вы действительно считаете, что это возможно?

- Такие предложения мы получали от неравнодушных горожан, да и вопрос уже много лет на повестке дня в экспертном сообществе. Говоря о проекте с петербуржцами, мы удивились: мало кто знает, что колокольню достроили лишь до второго уровня, а это высота сегодняшних келейных корпусов. Семилетняя война помешала Растрелли закончить его великое творение, которое должно было стать высотной доминантой, венцом Смольного монастыря и украсить Петербург. Кстати, несколько десятилетий она простояла и использовалась, пока не была разобрана по решению архитекторов, достраивающих Смольный монастырь после Растрелли.

Не скрою, мы сейчас активно рассматриваем и анализируем его с разных точек зрения: архитектурной, юридической, технической и проводим комплексные социологические исследования. Самое важное - это вопрос ценности для города. Конечно, рассматривая любой проект, мы руководствуемся, в первую очередь, интересами Петербурга.

- Куда столько церквей? Кому они нужны?

- На самом деле церквей не так уж и много. В советские годы их сносили сотнями, и мы утратили огромное количество уникальных памятников архитектуры. Восстанавливая храмы, мы, прежде всего, возвращаем городу памятники истории и культуры, которые в свое время были частью облика города и имели огромное значение для горожан. Мы говорим не только о церквях для верующих, а о развитии депрессивных территорий, о возвращении памятников архитектуры, о создании комфортной среды вокруг культовых сооружений. Я придерживаюсь мнения, что у любого нового объекта должна быть общественно-полезная функция: культурная, образовательная, просветительская, духовная.

- Тем не менее церковное строительство вызывает много протестов.

- На наших объектах такого не было. Мы слышим только слова поддержки и благодарности. К сожалению, протесты мы видим там, где сомнительные политические группы превращают градостроительные вопросы в средство самопродвижения.

Знаете, когда говорят о том, вписывается здание или не вписывается в окружающую среду, то, как правило, речь идет о вкусовщине. Например, тот же Лахта Центр, по мнению нескольких сотен человек, не вписывался в городскую среду, а по мнению многих тысяч - вполне. Однако люди никогда не выходят на улицы, чтобы поддержать такие проекты, а вот протестовать у нас любят, это проще, это не требует конструктивных аргументов, вложения времени, сил, средств.

Позиция «ничего не трогать, все запретить» - самая удобная. Но нельзя сидеть и смотреть, как разрушается исторический центр, надо предпринимать усилия, чтобы его сохранять, развивать и всегда думать: а что мы оставим для потомков? Законсервированные руины или развивающийся мегаполис?

Например, несмотря на жесточайшее сопротивление, Лахта Центр уже стал символом города, яркой красивой доминантой, новым открыточным видом.

- С Лахта Центром, как вы помните, основной проблемой была высотность и первоначальная идея построить его в историческом центре, где довольно жесткие ограничения.

- Много ли вы знаете в современной архитектуре зданий, которыми будут гордиться через 100-200 лет? Которые стали украшениями Петербурга, как творения того же Растрелли, сотни лет назад? Нет, сейчас мы видим в основном типовое жилье на окраинах и редкие действительно красивые хорошие проекты. Много ли среди них шедевров, которые станут частью архитектурного наследия нашего времени? Нет. Конечно, начинать осуществление таких планов сложно, непривычно для города, в котором протестовать над руинами привычнее и важнее, чем созидать новое и прекрасное. Но очень важно иметь смелость когда-то и с чего-то начинать.