Метод Рысева
В ФСИН человека легко унизить или оскорбить, а доказать это зачастую невозможно.
Метод Рысева
В обычной жизни, когда тебя обзывают, унижают и бьют, ты можешь наказать обидчика. Подать на него в суд и заставить извиниться или компенсировать моральный вред. Но это в обычной, свободной жизни. У человека, находящего в СИЗО или в колонии, такой возможности нет. В системе ФСИН можно легко унизить или оскорбить, и даже избить человека, а любую жалобу от заключенного, по словам правозащитников, УФСИН может запросто похоронить.
В редакцию ТВ2 пришли две жалобы от заключенных Артема Гольмана и Александра Петрова на бывшего начальника оперативного отдела СИЗО № 1 Томска старшего лейтенанта внутренней службы Алексея Рысева. В них заключенные жаловались на действия этого сотрудника и говорили, что в течение несколько лет Алексей Рысев подвергал их унижениям и оскорблениям. Они прекратились только после того, как руководство ФСИН по Томской области перевело Рысева на другую должность и он перестал ходить по камерам и общаться с заключенными.
«Жид,
я устрою тебе Холокост»
Для заключенного Артема Гольмана унижения, по его словам, начались еще в 2017 году, когда тот был еще в статусе арестованного. Алексей Рысев настойчиво принуждал его согласиться на сотрудничество, а случае отказа угрожал сделать его жизнь невыносимой. В июле 2019 года Алексей Рысев, в очередной раз вызвав Артема Гольмана в оперотдел, угрожал отправить его отбывать срок в самую плохую тюрьму, где Артема «будут бить, пытать и посягать на половую неприкосновенность». После этого Артем Гольман решил пожаловаться на произвол томскому омбудсмену Елене Карташовой. Тогда правозащитница ему пообещала, что посодействует тому, чтобы противоправные действия в отношении него прекратятся. После этого Артема снова вызвал к себе Алексей Рысев и попросил написать заявление на безопасное содержание в одиночной камере. Свое предложение Рысев аргументировал тем, что так сделать попросила томский омбудсмен. Содержаться, согласно заявлению, Артем Гольман должен был вплоть до очередного визита Елены Карташовой, так это более безопасно. Но после этого преследования Артема Гольмана Алексеем Рысевым не прекратились, да и просьбы такой от Елены Геннадьевны не поступало, пишет Артем Гольман.
«После того как я написал заявление на одиночную камеру, — пишет в своей жалобе Артем Гольман, — Рысев пошел заключенным показывать мое заявление и говорить, что я закрылся в безопасном месте, так как являюсь его осведомителем (стукачом). Тем самым он подвергнул мою жизнь опасности, но уже от других заключенных. Рысев мне постоянно говорил, что об меня не хочет марать руки, что с его подачи со мной расправятся другие заключенные. Он называл меня жидом и говорил, что устроит мне Холокост. Кроме того, Алексей Рысев неоднократно препятствовал моей встрече с раввином и аргументировал это тем, что я и ему буду жаловаться». Заключенный Артем Гольман отметил, что унижения и оскорбления продолжались в течение нескольких лет. До тех пор, пока Алексея Рысева не перевели в другое место. И жизнь Артема Гольмана, по его словам, перестала быть похожей на ад. Слова своего мужа частично подтвердила жена Артема Гольмана Алена Гольман. В разговоре с журналистом ТВ2 она пояснила, что долгое время не знала о проблемах. Муж ей ничего не говорил вплоть до июля 2019 года, когда ей пришло письмо от Артема, в котором он жаловался, что его закрыли в карцере и, вероятнее всего, очень долго не выпустят. Про Рысева женщина тогда уже знала, так как однажды случайно попала к нему на прием, когда пришла выяснить, почему мужа так часто стали закрывать в карцере. Постоянное заключение в карцере в дальнейшем может повлиять и на условия содержания, и на возможность выйти заключенному по УДО.
Адвокат мужа рассказал мне, что Артем в очередной раз попал в карцер за то, что у него якобы неправильно полотенце висело. Я пошла на прием к начальнику выяснять, в чем собственно дело. Волей случая прием вел Рысев, там узнала много мне ненужной информации, что в СИЗО свои порядки. Что днем якобы время ментов, а вечером – зэков. И что заключенные после шести вечера между собой разговаривают. Зачем он мне все это рассказывал, я так и не поняла. Являлось ли это правдой, я не знаю, да меня это и совершенно не интересовало. И я тогда ничего не знала, что у Артема именно с этим сотрудником проблемы. Уже потом мне Артем рассказал, что Рысев его оскорбляет из-за национальности, называл его жидом. Артема как раз именно и задевали антисемитские высказывания. После того как Рысева перевели из СИЗО, он какое-то время продолжал ходить в камеры к заключенным. И ведь невозможно ничего доказать: ни психологического, ни физического насилия. Камер в оперотделе нет.
«Садить
меня в карцер Рысева просила следователь
по моему делу»
Другой заключенный – Александр Петров – также в своей жалобе обвиняет бывшего начальника оперативного отдела СИЗО Алексея Рысева в превышении должностных полномочий. Александр Петров считает, что до суда давление на него Рысев оказывал с подачи следовательницы, которая вела его дело. «Этот человек (Рысев) всячески мне угрожал, морально унижал и пугал, — пишет в своей жалобе заключенный. — Когда в отношении меня проводились следственные действия по уголовному делу, следователь С., которая вела уголовное дело, просила Рысева сажать меня в карцер. Либо повлиять как-нибудь еще на меня. В карцере «благодаря» Рысеву я провел очень длительное время. Рысев придумывал сам, за что меня посадить в карцер. Также угрожал мне, что отправит отбывать наказание в самое жуткое место России, где по его инициативе надо мной будут издеваться, унижать и даже насиловать до конца срока. Я содержусь в СИЗО почти четыре года, и за этот определенный промежуток времени этот сотрудник причинял мне нравственные страдания. Он безжалостен и может издеваться над теми, кто содержится в СИЗО».
«Спортсмен
и лучший оперативник»
Согласно информации, размещенной на сайте УФСИН по Томской области, старший лейтенант внутренней службы Алексей Рысев имеет звание «Мастер спорта России» по восточному боевому единоборству, а марте прошел во второй этап ведомственного конкурса «Лучший оперативный сотрудник уголовно-исполнительной системы Российской Федерации 2020 года». Как говорится в пресс-релизе, в конкурсе приняли участие 14 оперативников областных исправительных учреждений и следственных изоляторов. Лучшим стал Алексей Рысев.
Когда издевательства стали для заключенного Артема Гольмана невыносимыми, его жена обратилась с заявлениями к руководству УФСИН по Томской области и в Следственный комитет. Она утверждает, что были и другие жалобы, но заключенные старались письменно никуда не отправлять их, так как не надеются, что Рысева можно будет наказать. Заявления были приняты. Руководство УФСИНа отчиталось, что была проведена проверка, результаты которой «переданы по подследственному в СО СК России по Томской области для принятия процессуального решения». В СК также ответили, что была проведена проверка по данному факту. «Сообщаем, что в УФСИН России по Томской области проведена проверка на ваше обращение о неправомерных действиях сотрудниками УФСИН, в частности, Рысевым А.А. По результатам проверки собранный материал направлен в следственный отдел Октябрьского района СУ СК по Томской области по признакам состава преступления, предусмотренным статьей 286 и статьей 282 УК РФ, для проверки и правовой оценки указанных в вашем обращении доводов», — говорится в ответе. Результаты проверки пока не известны. В свою очередь на запрос ТВ2 в УФСИНе рассказали, что да, в 2019 году в их адрес поступала одна жалоба на действия старшего лейтенанта внутренней службы Алексея Рысева. По ней была проведена проверка. За результатами проверки в УФСИНе посоветовали обратиться в следственное управление СК по Томской области. И все.
На
заключенного психологически можно
воздействовать неограниченно
Глава юридического департамента фонда «Русь сидящая» Алексей Федяров говорит, что, как правило, за психологическое насилие сотрудников ФСИН не увольняют и не наказывают. «Любое психологическое насилие в системе ФСИН привычная, обычная и рутинная вещь, — говорит Алексей Федяров. — Параллельно с процессом вырождения оперативных служб в системе ФСИН процесс внедрения практик насилия, в том числе и психологических, становится более и более эффективным. И знаете, может быть, выскажу парадоксальную мысль, но в тюрьмах стало сложнее применять физическое насилие к заключенным. Потому что худо-бедно, но работает гражданский контроль через ОНК, и у людей, находящихся там, есть связь с родственниками. Как показывает практика, тем сотрудникам колонии, которые бьют заключенных, дают сроки».
А вот психологически, по словам Алексея Федярова, в системе ФСИН на человека можно воздействовать неограниченно. Люди там абсолютно зависимы. Им можно придумать любое нарушение. И не одно, а пять-шесть за раз. И посадить в карцер. Частота попадания в карцер влияет и на условия условно-досрочного наказания, и на процесс изменения наказания. Потом, у человека, который попадает в ШИЗО, сразу меняются условия заключения. Например, в ШИЗО не разрешают свидания. «Жаловаться? Люди понимают, что это бессмысленно, уголовные дела по этой части не возбуждают, — продолжает правозащитник. — Я не встречал, чтобы кого-то привлекли из сотрудников к дисциплинарному наказанию. Система УФСИН похоронит любую жалобу от арестованного или заключенного, независимо от того, что там произошло. Реакции на них не будет. Мы с этим боремся, мы заставляем систему ФСИН двигаться, но все упирается в отсутствие действенного гражданского надзора. В том, что он паралитический, в том, что он держится на энтузиазме отдельных людей и часто замещает активных членов ОНК симуляторами. И такая тенденция последних лет привела к тому, что ОНК в большинстве регионов России стала абсолютно недееспособной структурой с точки зрения прав человека». В свою очередь томский омбудсмен Елена Карташова говорит, что жалобу заключенного очень сложно доказать. Свидетелей разговора заключенного с сотрудниками ФСИН зачастую нет, а если и есть, то подчас они отказываются от своих показаний из-за давления.
«Периодически нам поступают жалобы на действия сотрудников УФСИН. Как и от самих заключенных, так и от их родственников. Если речь идет о совершении должностного преступления, то мы в обязательном порядке направляем материалы в три адреса: в управление ФСИН, в Следственный комитет и органы прокуратуры, — рассказывает Елена Карташова. — И дальше сотрудники должны встречаться с заявителем и предупреждать его об уголовной ответственности за ложный донос. И дальше уже рассматривать в процессуальной плоскости: есть ли основания для возбуждения уголовного дела или нет. Основная трудность при доказывании подобных дел – отсутствие свидетелей. То есть просят других арестованных дать определенные показания. Не могу сказать, было ли это реализовано, но сами жалобщики говорили, что им другие заключенные рассказывали, что с ними сотрудники СИЗО работали и просили вот так сказать. Но доказательств таких фактов пока не было. И еще мы помогаем правильно обжаловать процессуальное решение, если было отказано в возбуждении уголовного дела». Добавим, что, пока результаты следственной проверки в отношении сотрудника УФСИН неизвестны, заключенные Артем Гольман и Александр Петров находятся в СИЗО. И ждут. Артем Гольман ждет апелляции по приговору, а Александр Петров — суда. Будет ли на них снова оказываться давление, тоже неизвестно.
ПОДДЕРЖИ ТВ2! Мы пишем о том, что важно
