«Люди думают, что это пыточный инструмент»
Загадочные вещи из «мужской коллекции» томича Геннадия Березовского
«Люди думают, что это пыточный инструмент»
— Березовский приходил, ерунду какую-то принес... — Не мог Геннадий Николаевич ерунду принести! Слишком хорошо в своем деле разбирается.
Примерно так строятся диалоги у Татьяны Назаренко с коллегой из краеведческого музея после очередного визита дарителя. Томич Геннадий Березовский много лет собирал коллекцию домашних инструментов, которыми пользовались его предки — переселенцы из Польши. Он даже хотел открыть в родной Итатке музей переселенческого быта. Но не сложилось. Поэтому решил часть коллекции — более 120 предметов — передать краеведческому музею.
Назначение каких-то вещей угадать несложно — серпы, рубанки, грабли, посуда. А какие-то заставляют даже опытных музейщиков поломать голову. Как в случае с «ерундой»: деревяшка с изогнутой железякой на шарнире оказалась... бондарным натягом. С его помощью бондари натягивали на бочки обручи. Про самые загадочные вещи расскажет Татьяна Назаренко в нашей постоянной рубрике.
«История
одной вещи» — совместный проект в
Томским краеведческим музеем
Польские предки Геннадия Березовского переехали в Сибирь в самом конце XIX века, еще до начала столыпинской реформы. В Польше земли было мало, в Сибири — много, вот семьи Шутинских и Василевских и решились на переселение. Обосновались в районе нынешней Итатки. Дом деда Геннадия Березовского и сейчас стоит в центре поселка, выросшего вокруг переселенческих хуторов в 1930-е годы.
В семье Викентия Шутинского и Елены Василевской было 12 детей. Мама Геннадия Березовского — Бронислава — была младшей. Интерес к семейной истории у Гены возник с вопроса — а почему некоторые его дяди и тети одного возраста с двоюродными братьями и сестрами? Сейчас свою генеалогию Геннадий знает до XVII века. Умеет пользоваться всеми предметами, которые собрал в свою коллекцию переселенческого быта. И ко многим из них может рассказать еще и семейное предание.
Выкинул кисет,
выиграл полтора года
Деревянная плаха и рукоять с зубцами в несколько рядов. Это — табакорезка. В рабочем состоянии, несмотря на возраст. На ней резал табак польский переселенец и первопоселенец поселка Итатка Викентий Шутинский.
Курильщиком Викентий был заядлым. Даже кончики усов всегда были желтыми от дыма. Эта деталь в свое время очень смутила Елену Василевскую, к которой он пришел свататься — девушка поначалу отказывалась идти за него замуж. Но родители уговорили. И пара пережила и революцию, и сталинский террор (не без потерь — сына Антона расстреляли по ошибке, перепутав с полным тезкой, дядей по отцу), и хрущевскую оттепель.
В табакокурении Викентий Шутинский никогда особого греха не видел. Даже когда внуки подрастали и начинали баловаться с цигарками, просил — только не прячьтесь. Потому что прячутся обычно на сеновале — так, не ровен час, и усадьбу спалить можно.
«Курил Викентий много, возраст брал свое, а жизнь у человека была весьма бурная — он и в первую мировую воевал, и в плену побывал, и сына потерял, — говорит Татьяна Назаренко. — В общем, здоровью особо не способствовало. И вот уже в глубокой старости врач ему говорит — знаете, Викентий Викентьевич, или готовьте гроб, или вы должны бросить курить. Викентий Шутинский вышел из больницы и выбросил кисет в урну со словами: «Еще пожить хочу». Выиграл полтора года жизни. Что для его солидного возраста — а умер он в 83 — немало. И эта табакорезка хороша не только тем, что она в отличной сохранности — видно, что зубья еще не затупились. Но и тем, что ей пользовался замечательный человек — который много жил, много видел. И из таких судеб и складывается судьба региона».
Хорошей хозяйки
без крахмала не бывает
Основательная деревянная конструкция с железным барабаном внутри чем-то напоминает шарманку. Посетители посмекалистее часто предполагают, что это — для переработки кедровой шишки, а дети почему-то считают, что это — стиральная машинка.
На самом деле, это — картофелетерка. В ней все продумано до мелочей: открывается крышка, вставляется барабан, крышка закрывается и запирается на крючок (чтобы во время работы содержимое не вываливалось), в пазы вдевается пластина-нож — осталось загрузить картошку и покрутить рукоятку.
«Основная задача — размельчать картофель настолько, чтобы потом при замачивании можно было получить из него крахмал, — говорит Татьяна Назаренко. — Крахмал в те времена пользовался большой популярностью. Ни одна женщина не могла считать себя хорошей хозяйкой, если у нее в доме не было крахмала. Она крахмалила свое и мужнее белье. И вообще весь домашний текстиль. Из крахмала делали клейстер. Варили кисель. С помощью крахмала очищали грязь и убирали пятна жира».
Картофель для крахмала брали «несортовой», тот, что в пищу был непригоден. Клубни тщательно промывали, но не чистили. Перетирали на картофелетерке. Замачивали — тяжелый крахмал оседал, вода с лузгой-шелухой сливались. Лузгу отдавали на корм скоту. Ну а для того, чтобы напечь драников, использовали обычную терку. И картошку получше.
«Пыточные
инструменты»
«По мнению некоторых посетителей, часть деревянных инструментов из коллекции Геннадия Березовского вполне могли бы находиться в арсенале какого-нибудь инквизитора. Но все гораздо гуманнее», — говорит Татьяна Назаренко.
Деревянные плашки, очевидно предназначенные для сдавливания чего-то, использовались как пресс для сыра. Причем, в славянской традиции сыром называли нынешний творог. Творожную массу отделяли от сыворотки, заворачивали в чистую тряпочку и клали под пресс — чтобы удалить лишнюю влагу.
А вот эти деревянные щипцы с зажимом были нужны для фиксации больших предметов во время продолжительных и опасных для рук манипуляций. Например, в них удерживали куски кожи в процессе вымачивания. Или ткани при окраске в красильных мастерских.
Назначение этого предмета странной формы тоже угадать с первого раза непросто — изогнутая рабочая поверхность и рукоять. Хотя собратьев более примитивной конструкции знают даже горожане.
Это — сечка для шинковки капусты. А закругленные лопасти рассчитаны на то, что рубить капусту человек будет в посудине с круглыми боками — кадушке, бочке, ушате.
Ну а эта металлическая конструкция с цепями использовалась уже вне помещений. Седелка горбатая.
Ее назначение — вместе с ремнем-чересседельником — распределять по спине лошади часть давления от веса хомута, дуги и оглобель. Предмет кажется тяжелым. Но это обманчивое впечатление — несмотря на массивность седелка довольно легковесна. Животное не страдало.
Мужская
коллекция
Когда закончится пандемия, предметы из коллекции Геннадия Березовского можно будет увидеть на выставке «Сибиряки вольные и невольные». И даже послушать их истории от самого коллекционера. Уже есть договоренность, что в удобное время он будет приходить в музей, чтобы общаться с посетителями.
«Ценность этой коллекции не только в том, что ее автор знает, как работают все ее экспонаты, — говорит Татьяна Назаренко. — В музеях чаще оседает «женская этнография»: костюмы, ткани, предметы женских домашних промыслов. А вот мужчины через вещи представлены у нас значительно скромнее. И вдруг к нам попадают десятки предметов, собранных рукодельным мужчиной и собранных «под себя». И с такой любовью, что просто экспонируя эту коллекцию, можно нарисовать образ работящего, умелого, не боящегося труда и умеющего распоряжаться своим хозяйством мужчины. Настоящего крестьянина, переселенца «Из Расеи в Сибирь», которым посвящена выставка «Сибиряки вольные и невольные».
