Эдуард Лимонов рассказал Тверьлайф о «желтых жилетах», грехопадении российских левых и буйстве молодых
Отец политического эпатажа о «желтых жилетах», грехопадении российских левых и буйстве молодых
Эдуард Лимонов – человек-эпоха. Символ радикальной политики на стыке двух тысячелетий. Это он основал вместе с философом Дугиным и музыкантом Летовым позднее запрещенную в России национал-большевистскую партию. Смертельный сплав ультраправой и ультралевой идеологий, провокационные книги, эмиграция, возвращение, тюремный срок. И, кажется, всё мало, нужно, чтобы вся жизнь была, как закрученный роман. На политическом поле Эдуард Вениаминович сплотил вокруг себя неистовый человеческий материал. Юные «лимоновцы», очарованные харизмой лидера, вытворяли такое, за что сейчас дают солидные сроки. Однако в последнее время Лимонов всё больше пишет книги и разъезжает по городам, встречаясь с фанатами. Как только он прибыл к нам, «Тверьлайф» немедленно отправился брать интервью. Встреча состоялась в крупнейшем книжном магазине «Абракнигабра». – Почему сегодня на политической сцене так мало по—настоящему харизматичных политиков, ярких ораторов, которых можно запомнить на десятилетия?
– Основной состав нашего политического бомонда оформился в начале 90-х. Все эти люди, и Жириновский, и Зюганов, да и себя я склонен причислять к этому поколению, появились именно тогда. С 91-ого по 93-й был всплеск политической свободы. Кто успел выбежать на сцену, исполнить что-нибудь заметное, тот и остался. Сейчас куда труднее заработать себе политическую репутацию. Оппозиция практически уничтожена, новые политики, примыкающие к власти, никакого интереса не вызывают. Такое оскудение поля, безусловно, во вред обществу. Политика должна жить и развиваться. У нас с тех пор как оппозиция пошла на компромисс, всё застыло и больше не меняется. Эта система может существовать долго, но в один прекрасный день нашим потомкам придётся расхлёбывать кашу, которую мы заварили. Например, ситуация с Украиной: даже через поколение этот вопрос не будет решён до конца.
– В западных странах растут настроения, которые можно назвать левыми. Ширятся протестные движения, в их числе – «желтые жилеты». Почему в России на левом политическом и общественном фланге глухо?
– Движение «жёлтых жилетов» я бы левым не назвал. Я их знаю, специально ездил в Европу, познакомился со многими участниками. Движение это враждебно тем левым политикам и течениям, которые были во Франции до этого. Внешне «жилеты» напомнили мне «ампиловцев». Но у нас в своё время до правых ампиловцев дело так и не дошло, а у них – вполне. Этакие дядьки в жилетах, по-детски размалёванных шариковой ручкой.
Если смотреть шире, то в целом народ в мире действительно берёт на себя инициативу борьбы с элитами, это очень заметно. Народу надоела эксплуатация правительством, хочется более справедливого распределения национальных богатств, налогов и т.д. В общем, всё европейское движение трудно отнести к левому или правому полюсу. Там есть элементы и того, и другого. Если говорить о России, левые сами виноваты, что они так ничтожны.
То, что во внутрипартийной борьбе победил Зюганов, – большая трагедия для левых. А по большому счёту падение левых началось с того, что лидеры ГКЧП и восстания 1993 года приняли амнистию в обмен на подписание Конституции, они начали сдавать позиции одну за другой. Ещё в 1998-м я удивлялся, как так, менты переписывают лозунги? То есть фиксируют для протокола. И сами менты стеснялись их переписывать в свои тетрадки. А сейчас до чего докатились… – Молодёжь увлекается политикой, есть недовольные властью. Возможно ли появление новой радикальной партии?
– Новой НБП (организация, запрещенная в РФ) не будет. Будет всё та же картина, которую мы наблюдаем сейчас. Возможно, оппозиционные силы сблизятся под давлением среды. Но вовсе не по идеологическим причинам, потому что идеология у нас, как и во всём мире, очень устарела. Безнадёжно. Вообще все лево-правые деления умерли как понятия. Они не выражают то, что происходит в реальности.
А происходит то, что народы Европы, и Россию мы туда же относим, предъявляют своим элитам претензии. Заявляют: «Мы не хотим быть бессловесной коровой, которую постоянно доят, отбирают всё больше». Безусловно, на этой волне кто-то поднимется. Это естественно. Многие это осознают, и стараются не допустить. К примеру, желтые жилеты. Они пытаются строить движение без лидеров. Конечно, у них есть пяток основных активистов, их называют «фигурами», а не лидерами, стараются, чтобы у них было меньше власти. Но в итоге получается какой-то глупый бардак.
У нас на данный момент другие настроения. Раньше Россия захватывала умы, нашей страной был очарован весь мир. Оскар Уайльд, Ницше были очарованы. Убийство Александра Второго всколыхнуло мир как проявление крайнего радикализма. Россия в этом смысле всегда шла впереди. Теперь мышление изменилось. Сейчас в России радикализм исчез с повестки дня. А современные государства с виду невинные, но на самом деле очень цепкие.
– Почему вы ушли с политической сцены?
– Я не ушёл, нас ушли. Сменились поколения. И у меня такое впечатление, что мы свою работу сделали. Мы пытались, пытались серьёзней всех расшевелить власть. Появились другие поколения с другими ценностями. Теперь восторженным юношам, которым было 16, уже по 40 лет, сменились приоритеты, ценности.
А радикальная партия все равно понадобится как самое радикальное проявление молодёжного неистовства и желания.
Интервью напечатано в журнале Тверьлайф
