Высокий театр: два взгляда на «Вешние воды»
Плюс Вышний Волочек
Тверской зритель хорошо знаком с городскими театрами – их у нас всего-то три, и о каждом любой театрал уже давно составил свое мнение. Но не каждый знает, что в маленьком Вышнем Волочке театральная жизнь тоже бьет ключом. То есть слышать-то слышали, но мало кто видел. А если послушать тех, кто видел, сразу станет ясно: у нас в Твери три театра плюс Вышний Волочек.
Владимир Коломак и его команда
Владимир Коломак – главный режиссер Вышневолоцкого драмтеатра, почетный работник культуры и искусства Тверской области. Это официальные должность и звание. А неофициально – просто маг и волшебник вышневолоцкой сцены.
Только что отгремели аплодисменты после его спектакля «История страсти», завоевавшего Гран-при, а вот уже новый шедевр представил мастер на суд зрителя. 16 ноября на вышневолоцкой сцене сыграли «Вешние воды» по одноименному роману И.С.Тургенева.
Это уже второй спектакль в нынешнем сезоне, в котором режиссер стал и автором инсценировки.
— Мне нравится, что в инсценировке удобно быть хозяином спектакля, — говорит Владимир Яковлевич. — В пьесе ремарки, а инсценировку делаешь сам, авторский текст превращаешь в прямую речь. Сегодняшний театр – это больше визуальное искусство, нежели аудиоискусство. Зрителю гораздо интереснее не слушать реплики, а смотреть и понимать, что происходит там, на сцене. Мне нравится делать визуальный ряд драматичным и многоговорящим.
Такой визуальный ряд – характерная особенность авторского почерка, авторского стиля Коломака. Костюмы, декорации, пластика, танцы, музыкальное оформление спектакля – все эти составляющие сливаются в удивительно гармоничное целое. Однако эта богатая театральность совершенно не умаляет значения тургеневского текста, не заслоняет его – вот в чем поистине ювелирная режиссерская работа.
Хочется здесь вспомнить один известный факт. Когда критик Анненский прочитал еще не изданную рукопись «Вешних вод», он писал Тургеневу: «Вышла вещь, блестящая по колориту, по энергии кисти, по завлекательной пригонке всех подробностей к сюжету и по выражению лиц». Эти слова без малейшего изменения можно отнести к произведению Владимира Коломака.
История стареющего одинокого помещика, который в молодости, путешествуя по Европе, влюбился в красавицу итальянку, собрался жениться, но был на спор, ради развлечения, соблазнен замужней хищницей и потерял любимую, переведена на язык театра. На сцене ожили давно знакомые персонажи. Читая и перечитывая Тургенева, каждый представлял их по-своему. А вот какими их вообразил Владимир Коломак. Впрочем, зритель увидел плод совместного труда режиссера и актеров, занятых в спектакле. Об этом мастер рассказывает так:
— Когда я читаю актерам готовую пьесу, они многое подсказывают, придумывают биографии своих героев. Мы вместе анализируем и подробно разбираем все предложения, бывает, что и спорим и даже конфликтуем.
В спектакле много актерских удач, но особо хочется остановиться на двух очень ярких женских фигурах, противостоящих друг другу. Одна — юная Джемма Розелли (актриса Ирина Петрова) – воплощение нежности и чистоты. Она вся – как только что распустившийся утренний бутон, прекрасный и душистый. И сама девушка, и ее семейство, где все так трогательно заботятся друг о друге, — очень светлая часть жизни главного героя, сулящая ему счастье. Не случайно все они одеты в белое.
Другая – ослепительная красавица Мария Полозова (актриса Мария Барабанова), одетая в зловещее багрово-черное, словно предвещающее что-то страшное. Эти одежды удивительно идут ей, выставляя напоказ хищную, завораживающую красоту, лишающую рассудка.
Спектакль наполнен подобными метафорами. Это и револьвер в руке героя в финальной сцене, ставший символом несостоявшейся жизни, тупика. Это и плетка — точно найденная деталь, подразумевающая бешеную скачку, которая все сминает на своем пути – все доброе, чистое, милое. Это и абсолютно условные декорации, о которых сам мастер говорит так:
— Мы коллегиально приходили к такому решению, к такому аскетизму, и в то же время мне показалось, что в этом оформлении выразилась поэтичность Тургенева.
Именно эта аскетичность снимает бытовой план и поднимает все действо до высот поэзии, сквозящей в каждой тургеневской строчке.
Можно бесконечно рассказывать про этот спектакль: как все талантливое, он дает неисчерпаемую пищу для размышлений. Но все-таки лучше хоть один раз увидеть. И, вне всякого сомнения, влюбиться в этот маленький театр, чтобы возвращаться сюда снова и снова.
Елена Ольховик
«Знакомые причудливые тени, создания любви и красоты…»
«Истории более или менее романтические, более или менее странные» — так писал о поздних повестях И.С. Тургенева его современник, критик Н.Н. Страхов. Одну из таких «историй» 16 ноября увидели на премьерном показе вышневолоцкие зрители. Успех спектакля был ожидаемым: даже по тем немногим постановкам, которые за последние годы вышневолочане привозили в Тверь («Любовь и голуби», «Пиковая дама», «А зори здесь тихие…»), можно судить о высоком профессионализме режиссуры и актерской игры. На этот раз спектакль поставил главный режиссер театра Владимир Коломак.
Повесть Тургенева «Вешние воды» русскому зрителю знакома по фильму «Поездка в Висбаден» (реж. Евгений Герасимов, 1989), из последних театральных постановок внимание критиков привлек спектакль в театре «Мастерская Петра Фоменко» (2016).
Сам Тургенев сокрушался: «Хотел я возвеличить нравственность, а вышло, к ужасу моему, что торжествует безнравственность». Но, возможно, именно этот курьез делает повесть по-прежнему притягательной для режиссеров и интересной для зрителей. И если театр начинается с вешалки, то спектакль с программки. В оформлении программки можно отметить одну особенность: действующие лица сгруппированы по национальной принадлежности: итальянцы, немцы, русские. Итальянцы представляют искусство Италии: и если Джемма, во всем совершенстве ее красоты, заставляет вспомнить о живописи (актриса Ирина Петрова), то Панталеоне , престарелый певец, в исполнении Виталия Солодуненко — смешной и очень симпатичный человек, артист и идеалист, республиканец, как и Эмиль и сама Джемма – «упрямая республиканка». Персонажи-немцы связаны с практической сферой деятельности, при этом милитаристские замашки (кайзеровские усы, механистичность движений) демонстрирует Алексей Чимичаков в роли Карла Клюбера, коммерсанта.
Национальный склад характера русских особенно очевиден на этом фоне: и главный герой Санин, и его погубительница Мария Николаевна Полозова одинаково любят русские песни, и это их неожиданно сближает. С русскими связана «тема русских за границей – люди, выведенные из колеи» (Бахтин). Этим особым положением объясняется и поступок Марии Николаевны: жена, заключив пари с мужем, совращает Санина. Она в чем-то похожа на Одинцову: «тертый калач», сверх того – цинична, распутна – «женский кентавр, полузверь и полубог», и такой играет ее Мария Барабанова.
Санин в первой сцене спит на скамейке, покрытой газетами, и оброненная кем-то роза вызывает поток воспоминаний. Исполнитель роли Санина, артист Вячеслав Синявский, одинаково достоверен и в этой сцене, и в обстоятельствах, случившихся тридцать лет назад. Главный герой – воплощение русского слабоволия, о чем сказано недвусмысленно: «Слабые люди никогда сами не кончают – все ждут конца». В повести обрамляющий сюжет связан с образом житейского моря: русский человек слепо подчиняется стихийному течению жизни и ее непредсказуемым поворотам. В спектакле — в прологе и эпилоге — возникает мотив русского самоубийства, которое происходит оттого, что человек запутался: в прошлом остались пережитая первая любовь и роковая страсть.
Первые читатели повести были смущены тем, что Санин, романтически влюбившийся в Джемму, мог так скоро ее забыть и сделаться рабом Полозовой. Однако Тургенев показывает иррациональное начало в человеке, иррациональность страсти. Все это делает спектакль созвучным нашему времени.
Нина Семенова
Фото Сергея Абрамова, портал volochek.life
