Сыграть себя: Режиссер театр-студии “Ориент 32-А” Владимир Филимонов о прорывах тверских малых театров
Я влюблен в театр с юности, и если говорить об этом затянувшемся и не потерявшем страсти романе как о человеческих взаимоотношениях, то уже можно было отмечать рубиновую свадьбу (отмечается спустя 40 лет со дня создания семьи, прим. ред.). Помню, как я, будучи студентом Московского государственного института культуры, театрально-режиссерского факультета, тайком пробирался на запрещенную постановку в маленькой студии. Все, как в кино: встреча с координатором, пароль, вас провожают в скрытый от человеческих глаз подвальчик, где разворачивается действо. Возможно, именно этот опыт стал решающим в выборе формы существования моей студии как небольшого, уютного места, где зритель окунается с головой в постановку, где нет лазейки для актерских ошибок. Но не только такие полупрофессиональные постановки меня вдохновляли, но и именитые.
Помню, как в те же студенческие годы попал на спектакль в Московский театр Олега Табакова, или попросту в Табакерку, и увидел, как сам Олег Павлович после блистательно, на мой взгляд, сыгранного спектакля объяснял ребятам их ошибки и недочеты. Я был поражен, в голове не укладывалось, что можно было сделать постановку ещё лучше. Тогда меня буквально заколдовала режиссура, причем именно процесс воспитания и взращивания актеров, которые являются в спектакле и творцами, и инструментами. Особенно заинтриговал секрет доверительной атмосферы между зрителем и труппой. Как его добиваются? Я начал искать формулу театрального успеха и нашёл её в Твери.
Я понял, что самыми душевными являются все-таки подвальные постановки, которые и тогда, и сейчас свободны в выборе своего репертуара, а весь реквизит актеры готовят сами, нянчась с постановкой, как с ребенком. Тверские театральные студии всегда были абсолютно независимыми, зритель это чувствует, ценит, поэтому идет. Я никогда не боялся экспериментировать с формой спектакля, потому что у нас не стоит задачи обязательно собрать кассу или выполнить какой-то план по наполняемости. Мы не боимся потерять зрителя, потому что на наш небольшой зал всегда найдутся люди, которым будет интересна тема и подача. В целом, тверитяне — очень требовательный зритель. Горожанин может за 1,5 часа домчать на электричке или машине до Москвы и выбрать из сотни площадок самую интересную и доступную, поэтому проколов быть не должно.
Маленькие студии, считаю, сыграли важную роль в реформировании не столько тверского театра, сколько эстетических вкусов зрителя. Когда публика — это десять человек, а граница между сценой и залом практически стерта, права на фальшь нет. Такие постановки, скорее, искусство психотерапевтического общение. Если вы думаете, что молодежь не посещает спектакли, то ошибаетесь. Молодое поколение сейчас прогрессивно во всем, в нем сочетается желание во что-то верить, внешняя наивность, внутреннее недоверие и дотошность в деталях. Почувствуют халтуру — тут же уйдут. Зато если труппа не поленится, проживет пьесу, а не просто сыграет, то вы получите самого благодарного и преданного зрителя.
Вся моя труппа — это, в основном, непрофессиональные актеры. По большей части это люди, которые, как супергерои, днем работают на заводах и в магазинах, а вечером перевоплощаются и создают искусство, рождают прекрасное. И, мне кажется, именно эта близость к зрителям, отсутствие богемной удаленности, и есть то основание, на котором мы стоим уже около 40 лет. Кастинга у нас как такового нет. Кто-то залечивает душевные раны, кто-то реализует потенциал, учится, преодолевает внутренние зажимы и стеснение, другие относятся к театру как к оригинальному и полезному хобби. Почему нет? Естественно, актерская жилка должна быть, но бывает и так, что полноценно играть человек не может по тем или иным причинам, зато может, к примеру, бесподобно изображать агента, смотрящего исподлобья поверх газеты. В студии не обязательно быть универсалом. Хороший статист — тоже находка. Единственное, я всегда советую не перенимать новаторство чужой игры. На репетиции всегда видно, когда кто-то начитался советов из интернета.
Моя режиссерская работа — это стресс и удовольствие. Мы не боимся пробовать новое. Но все то, что сейчас пробуют большие театры, мы уже прошли. Были и радикальные спектакли, эротические, постановки, пьесы, нарушающие всякого рода табу, даже спектакль-читку (это выступление актеров, во время которого они по очереди читают книгу, прим. ред.) мы ставили ещё лет 30 назад.
Сейчас я со своей “театральной семьей” склоняюсь к тому, что самое лучшее — классическая подача. Тверской зритель не хочет глобальных проблем и абстрактных форм, он хочет человечности, домашности, рассуждений на простые человеческие проблемы, которые касаются каждого. Полупрофессиональные актеры малых сцен могут дать эту понятность и душевность, потому что сами живут в обычной среде, работают и “варятся” во всей этой жизни без прикрас.
Мое главное ограничение в выборе репертуара одно — не брать темы, которые могут разобщить зал. Поэтому религию и политику мы обходим. Естественно, это знание пришло к нам после сезона агрессивных постановок. Я считаю, что малый театр — это про жизнь. Внятные, доступные, демократичные и простые спектакли сегодня выглядят в Твери куда современнее и востребованнее. Я уверен, что у тверского театра есть не только оригинальное лицо, но и очень красивая душа.
Материал напечатан в журнале «Тверьлайф». Заказать журнал можно по телефону 8(4822) 415-416 (доб 230). Стоимость одного экземпляра — 150 рублей. Возможна доставка на дом.
