Ветеран-подводник о зарождении и становлении атомного флота СССР на Тихом океане
12 декабря 1961 года был подписан акт государственных испытаний, и на атомной подводной лодке К-59 подняли Военно-Морской флаг. АПЛ вошла в состав Тихоокеанского флота.
Это была вторая лодка с ядерной двигательной установкой на Дальнем Востоке. О том, как проходило зарождение и становление атомного флота СССР на востоке страны рассказал ДВ — РОСС капитан 1 ранга в отставке Мстислав Олегович Здоровенин.
— Я родился 1 апреля 1933 года во Владивостоке. В февраля 1945 года вместе с родителями переехал в Ставрополь, а в 1949 году — в Минск, где на следующий год закончил 10-й класс средней школы.
В 1956 году после окончания Высшего военно- морского инженерного училища начал службу в должности командира группы БЧ-5, а затем и командиром БЧ-5 на дизельных подводных лодках.
В 1959 году был назначен на должность командира дивизиона БЧ-5 на атомной подводной лодке «К-59» и вся моя последующая служба в течении 30 лет была связана с атомным подводным флотом.
Последние десять лет я служил в должности Уполномоченного Тихоокеанской группы Постоянной комиссии Государственной приемки кораблей и принял участие в проведении Государственных испытаний более 20 атомных и дизельных подводных лодок и многих надводных кораблей.
Прослужив в ВМФ без пяти месяцев 40 лет, в марте 1989 года я уволился в отставку по возрасту и выслуге лет. Пока были силы и здоровье работал, а потом стал чистым пенсионером, включившись в работу нашего славного Союза моряков-подводников, говорит капитан 1 ранга в отставке Мстислав Олегович Здоровенин.
Учебный центр подводников СССР
В начале 1959 года по 171 бригаде подводных лодок, где я в то время служил, пошли слухи, что отбирают офицеров для службы на какой-то новой технике. Мы уже знали об американской атомной подводной лодке (ПЛ) «Наутилус». Также витали смутные слухи о нашей атомной ПЛ. Вскоре кадровики начали приглашать на беседу офицеров. В основном, беседовали с командирами подлодок и командирами БЧ-5. Командирам предлагалась должность старшего помощника на атомоходе, механикам — должность командиров дивизионов БЧ-5. Отношение к этому было разное, кто соглашался, а кто и отказывался.
Как-то в курилке у пирса собрались механики, и к нам подошел заместитель командира бригады капитан 2 ранга Я. И. Криворучко. Он стал рассказывать офицерам о том, что хорошо знает командира первого атомохода Леонида Гавриловича Осипенко. И добавил, что он сейчас уже плохо себя чувствует, болен.
Я об этом эпизоде вспомнил несколько позже. К тому времени многие наши офицеры дали согласие на перевод. Я помню некоторых из них: И.Р. Дубяга, Р.Х. Чесибиев, И.Н. Вереникин, которые впоследствии стали командирами атомоходов.
Из механиков в первый экипаж ПЛ пошел В.А. Меркулов, а во второй — я и А.Г Халилюлин, в последующие экипажи – В.А. Гарбарец, А.И. Ловцкий, В.И. Головин и другие. Надо сказать, что Я.И. Криворучко в последующем стал контр-адмиралом, командиром 15 эскадры подводных лодок на Камчатке, в составе которой были атомные лодки.
Не так просто попасть на атомоход
Мой путь на атомоходы был не совсем прост. После различных проверок и собеседований, перед назначением нам надо было пройти серьезную флотскую медкомиссию во Владивостоке. Часть людей добирались туда самостоятельно. А мне было приказано отправиться туда из Находки, где располагалась база, на ПЛ М-173, которой командовал капитан-лейтенант Дубяга И.Р. (будущий контр-адмирал, Герой Советского Союза), т.к. его механик был в отпуске.
Планировалось, что лодка пробудет во Владивостоке неделю, и я смогу за это время пройти комиссию. Все шло нормально, пока я не попал к стоматологу. Зубами я давно не занимался, и они меня подвели. Требования к здоровью моряков, идущих служить на атомоходы, были очень жесткие.
Председатель медкомиссии сказал, что я не годен и мне надо лечить зубы. Но поскольку лодка на другой день уходила в Находку, я не успевал посетить стоматолога. Я два часа чуть ли не на коленях умолял председателя медкомиссии подписать документы, пообещав немедленно по приходу в Находку заняться лечением зубов. Он долго не соглашался. Рассказал мне, что недавно он подписал решение медкомиссии на одного офицера. Но тот, прибыв в учебный центр, не захотел там служить и завалил медкомиссию.
Его вернули в Приморье. Приказом Главкома ВМФ председатель комиссии был наказан и с него удержали стоимость проезда офицера в Москву и обратно, поэтому он не хочет повторно оказаться в такой ситуации.
В конце концов, мое искреннее желание служить на атомоходе его убедило, и он подписал документ. Я, оказавшись в Находке на другой день, взяв с собой двух моряков, чтоб они меня держали в кресле, отправился к зубному врачу.
За неделю рот мне привели в порядок. Надо сказать, что с тех пор я очень внимательно слежу за состоянием своих зубов. Через несколько лет, когда мне вручали правительственную награду, на Военном Совете ТОФ я встретил полковника медицины, того самого председателя ВВК и еще раз поблагодарил его за доверие.
Учебный центр в Обнинске
В августе 1959 года я прибыл в управление кадров ВМФ в Москву. Здесь мне выдали предписание явиться в учебный центр в город Обнинск Калужской области. Но сначала я должен был прибыть во флотский экипаж, там переодеться в форму МВД, и уже после этого отправиться в пункт назначения.
Добравшись электричкой до Обнинска, нашел учебный центр, где уже находился наш экипаж, вернее, его часть. Командир капитан 3 ранга Аркадий Викторович Ганрио, которого я немного знал, он был старпомом, а потом командиром на ПЛ типа Л в Улиссе, когда я там служил.
Старший помощник капитан-лейтенант Борис Суренович Багдасарян пришел с Черного моря. Командир БЧ-5 капитан-лейтенант Виктор Михайлович Никитин был помощником флагмеха бригады ПЛ в Улиссе, но уже после меня и я его не знал.
Командиры дивизионов БЧ-5: 1-го — капитан-лейтенант Борис Николаевич Пилипчук мой однокашник по училищу, был командиром БЧ-5 ПЛ 613 проекта, 2-го — капитан-лейтенант Мстислав Олегович Здоровенин (это – я) и 3-го — старший лейтенант Ахат Ганиевич Халилюлин командир БЧ-5 соседней лодки из Находки.
Командиры групп БЧ-5 (сначала их было 13 человек) — все молодые лейтенанты, выпускники Севастопольского инженерного училища.
Также в экипаже были – замполит капитан 3 ранга Иван Кириллович Коростов, помощник командира капитан-лейтенант Владимир Мациевский, начальник химслужбы лейтенант Владимир Баженов, начальник медслужбы капитан м/с Юрий Савицкий и начальник РТС старший лейтенант Аркадий Веснин.
В Центре проходил подготовку прибывший раньше нас на три месяца первый экипаж Тихоокеанского флота во главе с командиром корабля капитаном 3 ранга Виктором Григорьевичем Белашевым. Я его знал по Улиссу, где он командовал соседней лодкой Б-17, будучи еще в звании капитан-лейтенант. Он был тогда самым молодым командиром «Ленинца» и нам — молодым офицерам -ставили его в пример, как надо служить на флоте. Впоследствии Белашев стал вице-адмиралом, командующим флотилией подводных лодок и погиб в авиационной катастрофе.
Учебный центр в то далекое время еще только развивался и размещался в трех одноэтажных деревянных зданиях барачного типа, окруженных глухим забором. Начальником центра был Герой Советского Союза, капитан 1 ранга Леонид Гаврилович Осипенко, бывший командир нашей первой атомной подводной лодки, а преподавателями – офицеры БЧ-5 с первых экипажей этих лодок.
Вскоре после прибытия в центр в экипаже была создана партийная организация, я был избран ее секретарем и на первое партсобрание к нам пришел Л.Г. Осипенко. В перерыве собрания я вспомнил о разговоре с Я.И. Криворучко и рассказал об этом. Осипенко заулыбался и попросил при встрече передать привет Криворучко и сказать, что он жив и вполне здоров. И у него недавно родился ребенок.
Вместе с нами в одном потоке готовился экипаж для Северного флота, командиром которого был капитан 3 ранга В.И. Чернавин – будущий Главнокомандующий ВМФ.
Сначала мы проходили теоретическую подготовку по различным направлениям и специальностям, сдавали зачеты и экзамены по каждому разделу, а после завершения теоретической подготовки началась практическая отработка на действующем стенде энергетической установки атомной подводной лодки на территории первой в СССР атомной электростанции. После годичной подготовки в учебном центре, экипаж и часть офицеров отправили поездом в город Комсомольск-на-Амуре на судостроительный завод. Здесь строилась наша АПЛ.
Нас не останавливали неустроенность быта, трудности с жильем
В начале сентября 1960 года с женой и двумя детьми я приехал во Владивосток. В управлении кадров мне сказали, что наша лодка К-59 будит входить в состав 9-й 0тдельной бригады подводных лодок с базированием в бухте Павловского, это где-то на полпути между Владивостоком и Находкой в заливе Стрелок.
Пока же офицеры проживали в поселке Промысловка. До сих пор вспоминаю, с каким трудом я со своим семейством и вещами на двух поездах и автобусе добирался до этой Промысловки. Это теперь доступный город Фокино. А тогда — небольшой поселок с несколькими 4-х этажными домами, где жили офицеры эскадры надводных кораблей.
К счастью, я встретил нашего начальника РТС Аркадия Веснина, который повел нас к каким-то брошенным домикам на окраине поселка, где разместилась большая часть офицеров корабля и где еще были свободные комнаты.
В одном из домов пустовали две комнаты, в которых стояли пустые железные кровати, несколько тумбочек и табуреток. Вот в одной из комнат мы и разместились.
Вскоре я нашел нашего командира Аркадия Викторовича Ганрио, который единственный имел квартиру, доложил о прибытии. Он сказал, что через несколько дней мы отправляемся на завод в Комсомольск-на-Амуре. Затем в октябре планируется переход корабля к месту базирования в бухту Павловского, поэтому семью с собой брать не следует. Сейчас заканчивается строительство двух пятиэтажных домов, в которых мы получим квартиры. Первый дом сдают через месяц, второй — позже.
На следующий день у меня произошла одна примечательная встреча, которая несколько отразилась на моей службе. Домик, в котором мы проживали, был без удобств и воды. И вот утром я выскочил в ближайший лесок по техническим причинам в спортивной одежде. Рядом со мной с такой же целью оказался незнакомый мужчина. Естественно, мы разговорились и оказалось, что он ночью заселился в соседнюю комнату.
Капитан 2 ранга Корбан В.Я был начальником штаба 9 бригады. Так я познакомился со своим начальником, с которым в дальнейшем мне неоднократно приходилось сталкиваться, когда я служил в штабе ТОФ.
Когда я уже был в Комсомольске, в Павловском началось распределение квартир в первом доме. Претендентов на жилье было много. На наш экипаж жилье выделили только старпому и замполиту. Старанием Владимира Яковлевича Корбана мне, как многодетному главе семейства, тоже дали двухкомнатную квартиру.
Первые атомные подводные лодки Тихоокеанского флота — заводские испытания
На заводе весь экипаж собрался к 15 сентября 1960 года. Наша АПЛ К-59, заводской номер 141 проекта 659 была второй лодкой этого проекта с крылатыми ракетами П-5. Она стояла на стапеле цеха № 19 завода имени Ленинского комсомола в большой степени готовности.
Первая лодка К-45 была уже спущена на воду и готовилась к проведению комплексных испытаний Главной энергетической установки (ГЭУ). Экипаж разместили в казарме 80 бригады строящихся кораблей, там же поселили и весь офицерский состав.
Поскольку было принято решение перевести оба корпуса на сдаточную базу завода, расположенную в бухте Павловского, в текущем году, то крайний срок для этого по состоянию уровня воды в Амуре был 25 октября.
Началась интенсивная отработка организации службы и задачи №1 под руководством старшего помощника командира и изучение материальной части и устройства корабля, хотя последнее было очень затруднено, т. к. работы на корабле шли непрерывно в три смены.
Первый корпус был поставлен в транспортный док и отправился в путь по Амуру 25 сентября. Через 4 суток К-45 в бухте Чихачева в Татарском проливе вышла из дока на воду и после ввода в действие реактора самостоятельное отправилась в Приморье.
Пройдя в надводном положении 726 миль, в 00 часов 13 минут 2 октября подводная лодка встала на рейде залива Стрелок у входа в бухту Павловского. На борту АПЛ все время находился академик Анатолий Петрович Александров, основатель и создатель атомного флота Советского Союза.
С нашей лодкой ситуация была другая. Несмотря на напряженную работу завода, было ясно, что до 25 октября ввести в действие ГЭУ не удастся. Руководство ВМФ и Минсудпрома приняло решение вести корабль в Приморье на буксире. Были выполнены работы по монтажу, проверке и сдаче военпредам систем обеспечивающих живучесть и обитаемость корабля — водоотливной, воздушной, вентиляции, электроэнергии, вспомогательные дизель-генераторы, рулевые и якорно-швартовные устройства.
После постановки в док мы начали движение по Амуру 25 октября, и после выхода из дока в Чихачеве нас взял на буксир мощный океанский буксир и потащил со скорость 5-6 узлов в охранении сторожевого корабля. Через 5 суток 4 ноября 1960 года мы прибыли к месту постоянного базирования, где в то время была и сдаточная база завода.
О том, как строились две первые атомные лодки на заводе, достраивались и проходили заводские и государственные испытания на сдаточной базе очень подробно написал в своей книге ПЕРВАЯ АТОМНАЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ капитан 1 ранга Калинин Р.И., бывшим в то время лейтенантом, командиром группы 1-го дивизиона БЧ-5 (управленцем) ПЛ К-45.
С прибытием в бригаду экипаж был размещен на плавбазе «Бахмут» и продолжил интенсивную подготовку по отработке организации службы и изучению устройства корабля и своего заведывания. По планам министерства, корабль подлежал сдаче флоту в 1960 году и хотя все понимали, что это не реально, но вслух об этом не говорилось.
В начале декабря на сдаточную базу прибыл Д.Ф. Устинов, бывший в то время членом Политбюро ЦК КПСС, заместителем председателя Совета Министров СССР и руководителем Военно-промышленной комиссией. С ним прибыл Главком ВМФ адмирал С.Г. Горшков и много других руководителей.
По поводу нашей лодки был разыгран “спектакль”, скорее похожий на плохой фарс в захудалом театре. По указанию Д.Ф. Устинова, был составлен график выполнения работ по сдаче лодки в 1960 году, хотя еще даже не были проведены испытания ГЗУ и не произведен физпуск реактора.
В это время я выполнял обязанности командира БЧ-5 и принимал участие в этом “планировании”. Но тут заводу “повезло”. При проведении очередной проверки была обнаружена серьезная неисправность в одном из реакторов, устранение которой требовало проведение объемных и длительных работ по его разборке и устранения замечания с привлечением проектантов и завода – изготовителя реактора.
Как мне показалось, эта неисправность была воспринята инициаторами сдачи лодки в 1960 году, включая Д.Ф. Устинова, с чувством облегчения, освобождая их от принятого решения. Вскоре Д.Ф. Устинов со свитой убыл в Москву. А на лодке случился пожар в 7 отсеке, который почти полностью выгорел.
В 2 часа ночи я был поднят стуком в дверь матросом – посыльным, который сообщил о вызове в часть. В машине я обнаружил, что собрались офицеры только нашего корабля, никто ничего не знал.
Привезли нас прямо к пирсу. На корабле находился командир, который ночевал в бригаде, он и сказал, что горит 7 отсек и его не могут обесточить, так как не отключается батарейный автомат. Поскольку лодка была еще заводская, то и вахта на ней неслась рабочими, но по случаю получки накануне их было мало и не оказалось электриков.
Я доложил командиру, что можно обесточить 7-й отсек, сняв перемычки от аккумуляторной батареи непосредственно в аккумуляторной яме. Получив разрешение командира я с одним из своих моряков-электриков спустился в яму и начал отсоединять батарею от сети. Поскольку не было известно ни величины тока, ни содержание водорода в яме все это представляло немалую опасность, но об этом вспомнилось уже после того, когда мы выбрались из аккумуляторной ямы.
Когда я находился в яме, на лодке появился ответсдатчик по электрочасти и заводские электрики, и командир стал мне кричать, чтобы я вылезал из ямы, а они пусть там “подыхают” сами, но все обошлось благополучно, перемычки были сняты, 7 отсек обесточен и пожар в нем был потушен. На устранение замечания по реактору и восстановление 7 отсека ушло полтора месяца.
Почти весь 1961 год продолжались работы по достройки корабля, проходили сначала заводские ходовые, а затем и государственные испытания, В конце концов, все работы по программе государственных испытаний были выполнены и 12 декабря 1961 года был подписан акт государственных испытаний, на корабле был поднят Военно-Морской флаг и атомная подводная лодка К-59 вошла в состав Тихоокеанского Флота.
Подводная лодка К-45 была принята в состав флота несколько раньше — 28 июня 1961 года.
Первые мили первых атомоходов Тихоокеанского флота
После прихода в состав 9 бригады второй подводной лодки она была преобразована в 26 дивизию подводных лодок. Командиром дивизии был назначен контр-адмирал Юрий Васильевич Иванов.
Хочется сказать несколько слов об этом замечательном человеке. Во время Великой Отечественной войны он был штурманом на подводной лодке С-56, которая под командованием Г.И. Щедрина совершила переход с Тихоокеанского Флота на Северный, блестяще там воевала, стала Гвардейской и Краснознаменной, а командир стал Героем Советского Союза.
После войны Юрий Васильевич командовал подводной лодкой, а затем три года был военно- морским атташе в Мексике. По возвращению из командировки отказался от должности в Главном штабе ВМФ и был назначен командиром новейшей подводной лодки 611 проекта Б-68.
Затем он перешел с Северного флота на ТОФ, завершив свое кругосветное плавание. Лодка пришла на переоборудование в Дальзавод и вошла в состав 4 бригады, где тогда стояла в ремонте и моя М-283. Там я первый раз и увидел Иванова, тем более наши команды жили в одном кубрике.
Это был культурный, доброжелательный и общительный командир. Было хорошо видно, как его уважали в своей команде. В 26 дивизию он был назначен с должности командира 90 бригады дизельных подводных лодок, и нам было хорошо служить под его знаменами.
Впоследствии он был назначен на должность начальника разведки ВМФ, получил звание вице-адмирала. За время службы он был награжден орденами Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамя, четырьмя орденами Отечественной Войны, двумя орденами Красной Звезды и многими медалями.
После принятия лодки в состав флота началась интенсивная отработка всех задач курса боевой подготовки для ввода корабля в состав сил постоянной готовности. Служить и осваивать новую технику было интересно. Мне, как пришедшему с дизельных подводных лодок, было с чем сравнивать. Не говоря уже о новой силовой установке, позволяющей практически неограниченное время находиться в подводном положении и иметь большую скорость хода, меня еще особенно обрадовали три момента, связанные с бытом подводников.
Во-первых – наличие пресной воды за счет установки специальных испарителей, что позволяло периодически мыться под душем. Во-вторых, постоянная комфортная температура в отсеке и отсутствие отпотевания, и в третьих – наличие постоянных мест размещения (коек) в каютах.
Вспоминается 10-ти суточный поход в зимнее время на М-283, когда за все время похода с себя снимались только рукавицы на время приема пищи, помыть руки можно было только морской водой, а подвесная койка была одна на двоих.
Офицерский состав подобрался дружный, командир корабля и старший помощник умело и грамотно организовали службу, что и позволило нам успешно отработать и сдать все задачи, и корабль был введен в первую линию.
В середине апреля, собрав всех офицеров, командир сказал, что командование поставило задачу подготовить корабль к длительному походу. Надо сказать, что хотя мы были по счету 11-м экипажем и на Северном флоте уже плавало несколько атомоходов, но автономных походов еще не было.
Проведя тщательный ППО и ППР, приняв полные запасы, мы вышли в море 5 июня 1962 года. Старшим на борту был командир 26 дивизии контр-адмирал Ю.В. Иванов.
Первый автономный поход атомных подводных лодок
Тогда еще такие походы боевой службой не назывались. Выйдя из базы, мы погрузились на глубину 100 метров и двинулись в путь. Подводная лодка успешно выполнила поставленные задачи непрерывного сорокасуточного подводного плавания и 25 июля вернулась в базу. Пройдя из Японского в Охотское море, выйдя в Тихий океан, экипаж проверил в непрерывной работе технические средства, приобрел опыт длительного подводного плавания.
В конце похода мы зашли в район Петропавловска- Камчатского, чтобы надводники могли поработать своей акустикой по неизвестной подводной цели. Здесь же было единственное всплытие для захода на одни сутки в базу подводников.
Это всплытие мне надолго запомнилось, ибо на море был шторм 8-9 баллов. Переход до базы составил 6 часов, я в это время был в центральном посту вахтенным механиком, и уже через два часа мое тело представляло собой почти “мешок с костями”. Я долго еще отходил от этого перехода.
За время похода не обходилось без замечаний в работе техники. Надо отметить, что Ю.В.Иванов, при возникновении какой-либо нештатной ситуации лично разбирался в ее причине, прибывал в отсек, беседовал с матросами и старшинами, разбираясь в сути неисправности.
Слабым местом в работе ГЭУ на первых лодках были парогенераторы. В середине похода дал течь один из них, начала незначительно повышаться газовая активность в отсеке. Возник вопрос, что делать – возвращаться, не выполнив боевую задачу или продолжать плавание?
Командир дивизии собрал всех свободных от вахты офицеров в кают-компании, попросил высказать свои соображения по этому поводу каждого из присутствующих, начиная с самого младшего по должности. Все были единодушны – продолжать плавание, а неисправный парогенератор вывести из работы, такая возможность была найдена.
Командир дивизии такое предложение утвердил, и поход был продолжен. Очень мудро поступил начальник.
Прямо на пирсе мне были вручены погоны капитана 3 ранга
По итогам похода, а также за успешное освоение новой техники командир корабля капитан 2 ранга А.В. Ганрио, командир БЧ-5 капитан 3 ранга В.М. Никитин были награждены орденами Ленина, старпом капитан 2 ранга Б.С. Багдасарян и замполит капитан 2 ранга И.К. Коростов — орденами Красная Звезда, я и один из управленцев — медалью «За боевые заслуги». Были награждены орденами и медалями также часть офицеров из экипажа К-45 и штаба дивизии.
Вслед за нашими двумя лодками завод в Комсомольске – на – Амуре построил еще три однотипные корабля.
Несколько слов о дальнейшей судьбе офицеров нашей лодки. Командир ПЛ А.В. Ганрио стал командиром дивизии атомных подводных лодок, контр-адмиралом. Старпом Б.С. Багдасарян — командиром атомохода, а потом служил в Главном штабе ВМФ, командир БЧ-5 В.М. Никитин после окончания Военно-Морской академии — в Управлении военного образования министерства обороны.
Помощник командира Владимир Мациевский и наш штурман Вдадимир Яковлев стали командирами АПЛ, командиры дивизионов и групп БЧ-5 успешно продолжили службу, почти все получили звания капитана 1 ранга. Наш доктор Ю.В. Савицкий стал начальником морского факультета Военно- медицинской академии, генерал-майором; начальник РТС Веснин А.И. — флагманским РТС флотилии подводных лодок, а затем начальником кафедры во ВВМУРЭ им. Попова.
Мстислав Здоровенин, капитан 1 ранга в отставке, гор.Владивосток.
