Мне казалось, мне никто не поверит. Что наша страна смеет судить этих женщин
13 лет назад террористы захватили школу в Беслане. В заложниках оказалось 1128 человек, в основном, дети. В середине третьего дня спецслужбами был начат штурм - с дистанционного обстрела школы огнеметами, гранатометами, танками. 334 человека, из них - 186 детей - погибли, 784 человека были ранены. Ни справедливости, ни суда не наступило. Этой весной ЕСПЧ признал, что сохранение жизни заложников не являлось главной целью штурма.
Год назад я в это время сидела в суде над мамами Беслана. Ночь. Два судьи, два местных мужика, конвеерным способом судили женщин, потерявших в школе детей. Мамы посмели прийти в школу - на официальное траурное мероприятие, зайти в спортзал. На их майках было написано имя палача. Они были задержаны и избиты. Затем их под конвоем повезли в суд. Женщины растирали синяки на руках, ели какие-то булки, запивали минералкой, иногда коротко плакали - молча. Им хотелось в школу, хотелось к своим родным портретам. В первые сентябрьские дни по ночам в школе сидят женщины. У меня болела спина - меня тоже успели поволокать сотрудники, я пыталась одновременно писать в тетрадь, передавать смски в редакцию и крепко держать диктофон - пристав уже отнимал его, но я отобрала обратно. Главное ощущение — невозможность того, что происходит. Я жалела, что в суде так мало людей - здание закрыли в шесть вечера, внутрь успели пройти пройти лишь несколько человек. Мне казалось, мне никто не поверит. Что наша страна смеет судить этих женщин.
Две получили штраф, четверо - обязательные работы. Об обязательных работах женщины просили суд сами - у них не было денег заплатить штраф. Гадали, куда пошлют. Мыть сортиры в УВД? Мести улицы? Света Маргиева просила, чтобы ее отправили в первую школу - дергать сорняки, мести пыль, менять свечи. В первой школе сгорела ее дочь.
На следующий день к нам с Дианой Хачатрян будут подходить разные люди - в основном, представители местной администрации и полиции. Нам будут объяснять, что нужно более позитивно смотреть на вещи, осужденные женщины - обманутые дуры или провокаторы, позорят республику, а из всех чувств «спустя столько лет» уместна только светлая скорбь. Еще через день у нас отнимут телефоны, меня обольют зеленкой, потом изобьют. Травма головы окажется серьезной. Меня отправят восстанавливаться в санаторий в Пятигорске. Почту я буду читать с экрана телефона - на экран можно смотреть 15 минут в день. Директор Театра.док Лена Гремина напишет письмо - что нужно делать спектакль. Я подумаю - ну какой спектакль-то, господи, она напишет снова. Я отправлю ей все аудио с того самого диктофона - без всякой надежды. Потом, когда снова смогу сесть за компьютер, напишу историю каждой из этих женщин. Потом Лена пришлет черновик. Мы сядем читать его в маленькой административной комнате внутри театра. И вдруг я почувствую сухость во рту, усталость тела, деревянную скамью, матовую лампу над головой, пристава за спиной. Оказывается, так работает театр - он восстанавливает прошлое. И мы все становимся свидетелями.
3 сентября, в годовщину штурма, мы будем играть «Новую Антигону». Если вы хотели это увидеть - приходите, потом, видимо, в спектаклях будет перерыв. Благодаря Театру.док я могу каждого из вас в этот ад отвести за руку. Малый Казенный переулок, 12, 20:00
Наши героини - на фото.
Эмилия Бзарова (в школе находились двое сыновей, муж и свекровь, 9-летний Аслан Дзасаров погиб)
Жанна Цирихова (была заложницей вместе с двумя дочерьми, 8-летняя Елизавета Цирихова погибла)
Светлана Маргиева (была заложницей вместе с дочерью Эльвирой, дочь погибла у нее на руках)
Элла Кесаева (дочь Зарина была в заложниках)
Эмма Тагаева (муж Руслан, сыновья 16-летний Алан и 13-летний Аслан - все погибли)
Еще в спектакле будет Земфира Цирихова. Она не надела майку, но не отошла от сестры. Была осуждена вместе со всеми. Она была заложницей. В школе погиб ее младший сын. Он был убит осколком реактивной штурмовой гранаты, выпущенной с крыши дома №41. Его звали Ашан, ему было восемь лет.
