В мастерской у гончара Сергея Феньвеши
У нас, как в Париже…
В руках мастера самый обыкновенный глиняный горшок поет. Да еще как мелодично! Настоящий колокол, не гляди, что всего-навсего глина. В мастерской у гончара Сергея Феньвеши каких только горшков нет, какой только звон не рождают они, щелкни лишь легонько по тонкой, подобной нежному фарфору стенке горшка.
Большое искусство требуется, чтобы из-под рук твоих с гончарного круга выходили такие звонкоголосые изделия. Большая душа!
С детских лет всем сердцем полюбил Сергей вологодские края, вологодский народ с его певучим говором и щедрой, нескаредной душой. Он родился и вырос в Румынии, свободно владел несколькими европейскими языками, а лет тринадцати попал в Россию, в дымный город металлургов, где день и ночь в домнах и мартенах, словно в огромных горшках, варятся чугун и сталь.
Но Сергей не стал металлургом, увлекли его этнографические экспедиции по деревням. Много секретов непростого гончарного промысла собрал и освоил он, а вместе с ними песен и сказок, легенд и преданий Севера, без которых, кажется, были бы горшки Сергеевы немы.
Он восстановил, например, секрет изготовления чернолощеных гончарных изделий, невероятно красивых, которые, взяв в руки, трудно уже выпустить. И секретов тех за семью замками Сергей не держит. Если есть желание, если лежит к гончарному делу душа — приходи и учись, осваивай ремесло, неси людям звонкую радость.
…Давно уже Сергей оставил дымный город и перебрался в деревню Верхняя Гора Кирилловского района, где обжигает свои горшки и занимается пчеловодством.
Как-то приехали ко мне гости из Франции: муж с женой. Жена преподаватель русского языка в Париже, муж отставной полковник из Натовских войск. Посадил я их в машину, провез по монастырям Кириллова, святым источникам, и еще осталось время до конца дня.
Звоню в Верхнюю Гору.
— Сергей? Ты Давно не разговаривал по-французски?
— А что у тебя французы есть?
— Хочешь привезу?
— Давай…
И повез я их. Сначала по асфальту, потом по грунтовой дороге, потом разбитым проселком, потом и вовсе без дороги… И вот Гора. У завалившегося забора стоит мужичок с фуфайке и штанах, заляпанных глиной, бороденка седая клочками, в волосах опять же — глина…
— Вот, говорю, лучший мастер горшечник, художник… Сейчас он вам покажет свое производство.
— У нас тут все, как в Париже, только дома пониже да асфальт пожиже, — сказал им мастер.
И повел Сергей гостей по своим мастерским, печам для обжига, стал ванны показывать и бочки, в которых раствор готовит… Похоже, на французов его хозяйство произвело удручающее впечатление. Но вот поставил он перед ними свои изделия: взяли они в руки это чернолощеное чудо и из рук выпустить не могут…
И тут мужичок заговорил с французами на чистом французском языке. Да так, что у них от удивления челюсти отвалились…
— Не удивляйтесь, — говорю я им. — Это в 1812 году один отряд французов, отступая из Москвы, заблудился и осел в наших краях. С тех пор в этой Горе на французском вперемежку с вологодским и разговаривают.
