Главный специалист минздрава Воронежской области рассказала, как человеку сориентироваться на рынке душевного здоровья
Российские психологи бьют тревогу: в стране сложилась парадоксальная ситуация. Потребность россиян в психологической помощи растет. В 2022 году она уже подскочила более, чем в полтора раза. А по прогнозу руководителя рабочей группы по психологическому благополучию населения Госдумы Алексея Богачева, спрос на психологическую помощь вырастет еще в 3-5 раз. При этом в стране так и не принят закон о психологической помощи.
Другими словами, рынок психологического здоровья, стремительно разрастаясь по закону «спрос рождает предложение», без государственного регулирования работает все более хаотично. На услугах психолога теперь зарабатывают все кому не лень – вчерашние инженеры, домохозяйки, астрологи, магистры по картам Таро. Подтянулись и всевозможные курсы, гарантирующие дипломы и сертификаты психологов. Профессиональные психологи и психиатры уже отметили первые результаты этого опасного парадокса: в стране после таких «психологических услуг» растет число людей с деформированными жизненными установками и даже с психическими расстройствами. Кто-то уходит из семьи, покончив разом со всеми связями и обязанностями – начинает новую жизнь, «выбрав себя». Кто-то вообще становится пациентом психиатрического стационара.
Как воронежцам сориентироваться в этом бурном и пока не регулируемом рынке психологического здоровья? И куда можно обратиться за действительно профессиональной помощью психолога? Обо всем этом редакция беседует с главным клиническим психологом областного министерства здравоохранения Мариной Ларских.
Лечим словом
- Марина Владимировна, для начала помогите просто разобраться: чем клинический психолог отличается от психотерапевта и от психиатра? И к кому из них человеку, который «на грани», стоит обратиться в первую очередь?
- Да, люди часто путают, и к клиническому психологу идти боятся, потому что для них он и психиатр – одно и то же. Но в отличие от психотерапевтов и психиатров, у нас нет базового медицинского образования. Мы занимаемся только психокоррекцией и психологической диагностикой. У нас даже терминология другая. Мы не назначаем медикаменты, а лечим словом - так сказать, лечим «собою». Помогаем людям, которые имеют расстройства здоровья или нарушения эмоциональной сферы. Да, и в медицинских вопросах мы тоже помогаем, в отличие, например, от педагогических психологов, которые занимаются только учениками, их родителями и семьями в целом – так сказать, субъектами образовательного процесса. Медицинских психологов в нашем регионе работает порядка 180 человек, и я их регулярно пересчитываю, поэтому могу отвечать за эту цифру. Педагогических психологов – гораздо больше, ведь они теперь есть в каждой школе. У них нет компетенций в области медицинской психологии, но определив в общении с ребенком, например, суицидальные мысли, повышенный уровень тревожности, депрессивное состояние, они направляют его к нам. Эта маршрутизация в регионе выстроена грамотно, и мы все друг с другом тесно взаимодействуем. Кроме того, у нас в разных сферах работают также социальные психологи, но их пока немного. И все это – бесплатная психологическая помощь, которую мы оказываем жителям Воронежской области.
По полису ОМС
- То есть даже к профессиональному клиническому психологу у воронежцев есть возможность обратиться бесплатно?
- Конечно. Бесплатно, по полису ОМС. По новому порядку оказания помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения, с 1 июля прошлого года каждый может обратиться за такой помощью в свою поликлинику по месту жительства. Вот уже почти год в медицинских организациях, которые имеют прикрепленное население (а это поликлиники и районные больницы) открылись кабинеты медико-психологического консультирования – кабинет психолога. Таких кабинетов сейчас в регионе - 48. Чтобы записаться к психологу, не нужно брать направление у врача, где-то фиксировать свое состояние. Сюда можно прийти напрямую и поговорить с ним обо всем, что вас волнует. О смысле жизни, о том, что муж вас перестал понимать, дети не слушаются, работа надоела, или появились проблемы в отношениях с коллегами, с друзьями. Сюда можно прийти с любыми проблемами, которые вы хотели бы обсудить, разобраться вместе с профессионалом. У каждого из них есть специальное образование по медицинской психологии, в том числе в Национальном медицинском исследовательском центре психиатрии и наркологии им.Сербского. Порядка 70 процентов уже прошли аккредитацию и специализацию. Многие имеют квалификационную категорию, в том числе высшую. И все это, повторюсь, бесплатно. Но люди все равно боятся идти в поликлинику. Между тем, мы работаем там с людьми любого возраста, включая детей и самых пожилых. Например, сейчас активно работаем с участниками СВО, с их женами, детьми, вдовами.
Все, что волнует
- И, тем не менее, кабинеты пока чаще всего пустуют?
- Нет, кабинеты не пустуют. Но в районах области люди не привыкли обращаться к психологу напрямую. А если и идут в такой кабинет, то по направлению от других докторов. Пришел с жалобами к неврологу, а тот предлагает: сходите-ка вы еще к психологу, он поможет. А вот в Воронеже ситуация уже набирает обороты. По новому порядку оказания психологической помощи, у нас предусмотрен один клинический психолог на 25 тысяч населения. И если эти кабинеты в поликлиниках начнут «захлебываться», то мы туда будем добавлять специалистов.
- Ваш прогноз – будут «захлебываться»?
- Я надеюсь. Надеюсь, что уровень психологической культуры у воронежцев будет расти, и они станут обращаться в такие кабинеты на этапе, когда нужна еще именно медико-психологическая помощь, а не психиатрическая. И придут именно сюда, а не к сомнительным специалистам, которые будут тянуть из них деньги. В этих кабинетах предусмотрено и просто психологическое просвещение. Например, у женщины ушел муж на СВО, и лучше б ей заранее объяснить, как правильно уживаться с новым душевным состоянием. Ведь наверняка тревожность повысится, сон нарушится, дети тоже могут стать более раздражительны, начнут хуже учиться. В общем, 48 наших клинических психологов из 180 уже работают в таких кабинетах при поликлиниках. Еще 69 – здесь, в стационаре областного клинического психоневрологического диспансера. Но здесь мы работаем уже с самими пациентами стационара. Еще пять психологов направлены в реготделение Фонда защитников Отечества. Они также обучены, как работать с участниками СВО и их семьями.
- С началом СВО в психологической поддержке стали нуждаться не только участники и их семьи, но очень много других людей. Они тоже к вам обращаются?
- Да, и это как раз то, чем занимаются клинические психологи в кабинетах при поликлиниках. Надо идти туда, и обсуждать со специалистом все, что волнует. Здесь будет оказана бесплатная квалифицированная помощь, согласно клиническим рекомендациям, а не надерганным из интернета сомнительным источникам. Наша работа основана на когнитивно-поведенческой терапии и других научных подходах психологии. Карты Таро вам здесь точно никто не разложит.
Горизонтальная помощь
- И все-таки психология – сфера слишком обширная. Это не только медико-психологическая помощь в поликлиниках или кабинеты школьных психологов. Даже батюшки в церквях – тоже психологи. Работает ли в регионе вся эта преемственность, так сказать, межведомственное взаимодействие?
- У нас в муниципалитетах подписан как раз межведомственный проект – со школами, с управлениями и отделами соцзащиты, с епархией. И в районах области пытаемся выстроить не вертикальную работу от рядового психолога в РБ до главного в Минздраве, а именно такую – «низовую», горизонтальную. То есть у себя в районе клинический психолог со всеми на связи – с педагогическим психологом в школе, с социальным – например, в управлении соцзащиты или в исправительном учреждении, с местным батюшкой. Психолог в школе направляет трудного подростка к клиническому психологу, если видит, что нужна именно медико-психологическая помощь. Но направляет не абстрактно – мол, сходи-ка сам. Он сначала звонит лично коллеге в поликлинику, и тот уже ждет школьника в назначенное время. Похожая ситуация и в церкви – видит батюшка, что прихожанин имеет какие-то душевные расстройства, то советует нашего специалиста, сам звонит и договаривается, связывает напрямую. Разумеется – все только с согласия самого человека. Ведь если просто отправить в поликлинику, то многие не дойдут. А если рассказываешь о конкретном специалисте, записываешь к нему на конкретное время – эффект уже есть. На мой взгляд, только на личных контактах и на межведомственном взаимодействии наша служба будет работать с пользой. Кстати, по инициативе заместителя председателя Госдумы Алексея Гордеева с 5 июня в 15 районах нашей области открывает оказание психологической помощи в общественных приемных «Единой России». Туда, пока раз в месяц, будут командированы наши специалисты.
Ведь если человек все-таки пока боится идти в поликлинику, то он теперь может прийти в общественную приемную за такой же профессиональной медико-психологической помощью. Но и туда желающих мы записываем предварительно, чтобы наши специалисты не просиживали, а всегда были востребованы, независимо от места «дислокации».
На все случаи жизни
- С какими группами проблем воронежцы обращаются чаще всего за психологической помощью?
- Много обращений от жен, вдов, детей участников СВО. Есть старшеклассники и их родители, над которыми довлеет страх перед сдачей ЕГЭ. Есть много случаев внутрисемейных конфликтов. Например, старшие вмешиваются в жизнь молодой семьи. Или когда сами молодые слишком много требуют от родителей-пенсионеров. И в нашем обществе, к сожалению, это норма: полностью посвятить себя внукам, последние сбережения потратить не на себя, а на помощь детям. Те приходят с жалобами, что родители слишком вмешиваются в их взрослую жизнь, но по ходу консультации выясняется: пожилые родители еще их и содержат! Я часто работаю с такими женщинами 55 плюс, которым, по мнению взрослых детей, «уже ничего не нужно». Да и сами они даже не задумались, что на пенсии могут не с внуками сидеть, а начать тратить на себя, получать новую профессию, путешествовать, строить личную жизнь. Приходят также люди с высоким порогом тревожности, с бессонницей – и вот таким уже нужна медикаментозная поддержка. Искусство психолога в том и состоит, чтобы разобраться в ситуации каждого, правильно дифференцировать и в случае необходимости направить к другому специалисту. Ведь бывают случаи, что человек на приеме рассказывает, что хочет уйти из жизни. И опять же, здесь искусство клинического психолога - такого пациента не упустить и перенаправить для оказания психиатрической помощи. Человек, может, сначала и недоволен такой «маршрутизацией», но потом сам уже понимает, что врачи спасли ему жизнь. Хотя все это пока единичные случаи.
- То есть человек приходит за помощью к психологу, а оказывается против своей воли в психиатрическом стационаре. Это законно?
- Мы сами не госпитализируем наших пациентов. Этим занимаются психиатры. По закону о психиатрической помощи человек подлежит недобровольной госпитализации только в трех случаях: если он представляет опасность для окружающих, для самого себя и когда без должной психиатрической помощи он может погибнуть. Его госпитализируют, и в течение 48 часов в стационаре проходит судебное заседание, после которого принимается решение о принудительном лечении или возможной дальнейшей помощи с согласия пациента. Как правило, человек сам понимает, что ему лечение необходимо. И потом после выписки врачам благодарен.
Отличить профессионализм от халтуры
- Как в Воронеже работает рынок частных психологов, и есть ли у вас такое взаимодействие с ними?
- Мы все надеемся на скорейшее принятие федерального закона о психологической помощи. Тогда весь этот рынок стихийных психологов будет упорядочен на законодательном уровне. А пока мы сами ничего не можем с этим поделать. Большинство «психологов» на этом рынке имеют сомнительные сертификаты, многие учились на таких же ускоренных сомнительных курсах, семинарах в режиме он-лайн. Официально признанных дипломов психолога у них, как правило, нет. И если у человека были какие-то проблемы с психо-эмоциональным состоянием, то после такой «психотерапии» могут начаться уже серьезные психотические расстройства. Многие потом оказываются в психоневрологическом стационаре. И здесь уже рассказывают: да, ходил к какому-то психологу или занимался с ним он-лайн, отдал большие деньги.
- При этом частные кабинеты вам не подчиняются?
- Нет. Мы никак не пересекаемся.
- А как тогда они получают аккредитацию?
- Аккредитации у них нет. Сама психологическая деятельность пока аккредитации не подлежит. Можно арендовать где-нибудь в центре Воронежа на час-два кабинет и вести там «прием психолога». Можно вообще консультировать он-лайн, предварительно разрекламировав себя в телеграм-канале или «яндекс-дзене». Наши профессиональные конференции по клинической психологии таким «специалистам» не интересны. В общем, очень ждем, когда наконец в стране будет принят закон о психологической помощи, и со всем этим опасным хаосом на рынке психологического здоровья россиян будет покончено.
- Итак, маркер профессионализма клинического психолога – это сама возможность в нашем регионе обратиться к нему за бесплатной помощью, по полису ОМС?
- Да, здесь в поликлинических кабинетах медико-психологической помощи я такой профессионализм гарантирую. Хотя, конечно же, и в известных частных центрах сейчас специалиста с сомнительными документами на работу не возьмут. При этом в регионе есть много дорогих частных кабинетов с наработанным кругом клиентов, но у самого «психолога» нет законченного образования по профилю, нет базовых знаний в области психиатрии. И он даже не всегда может отличить психически здорового человека с жизненными проблемами от пациента из «большой психиатрии». Может на полном серьезе работать с бредом – как с реальной жизненной ситуацией своего клиента. В общем, чтобы идти в клиническую психологию, сначала надо много учиться на профильном факультете вуза, причем ни в коем случае не дистанционно. Наши будущие психологи сначала общаются с пациентами «вживую» - мы водим их по отделениям психиатрического стационара, чтобы еще до практической работы они понимали, что такой анорексия, психоз, алкоголизм, шизофрения. Понимали, как отличить человека с психоэмоциональным расстройством от психиатрического пациента. Но вся проблема в том, что пока далеко не все воронежцы знают о работе в своей поликлинике таких квалифицированных хорошо образованных психологов, которые доступны и бесплатны. Я уверена, что за этими кабинетами в регионе и в стране – большое будущее.
