Хорошо плывут
Гусяны, барки, расшивы… Мы узнали больше о судах, которые доставляли в Рыбинск зерно, и о том времени, когда наш город был хлебной столицей России Зато пряники свои
В начале XIX века Рыбинску далеко до звания промышленной столицы региона. Рыбинцы не производят ничего основательного. Они торгуют да обслуживают многочисленные рыбинские пристани. «Всех пристаней, маловажных и больших, в Рыбинске считается девять», — читаем у краеведа Матвея Гомилевского, который в 1837 году выпустил книгу «Описание города Рыбинска», издав ее на средства городского головы Федора Тюменева.
Так вот, фабрик в Рыбинске нет, заводов – 23, и все небольшие, для внутреннего пользования. «Особо замечательных по качеству заводов нет», — скептически замечает Гомилевский. Свечи и пряники, водку и овсяную крупу, пиво и масло, мыло и кирпичи – все это рыбинцы производят и продают своим же землякам.
А вот на пристанях круглый год кипит работа. Гомилевский пишет: «Летом бедные мещане Рыбинска перегружают из низовых судов в верховые, перевозят на берег разные клади. Зимой разламывают старые суда, распиливают их на дрова». Трудятся тут и приезжие – бурлаки, крючники. В сезон навигации в Рыбинске гостей собирается до 130 тысяч, тогда как население города насчитывает не более 7 тысяч жителей. Расшива и шитик
Волгу заполоняют суда: кажется, захоти – перейдешь по ним с берега на берег. Краевед дает красочное описание волжских просторов: «С берега Волги открываются прекрасные виды – красуется богатейший порт. С мая по август величественная Волга бывает покрыта тысячами судов, коих высокие мачты составляют прелестный вид густой рощи».
Зачем здесь столько судов? В XIX веке Рыбинск – крупный порт, перевалочный пункт. Выше Рыбинска Волга мелеет. И товары, идущие в Санкт-Петербург со всей Российской империи, перегружают с больших кораблей на малые суденышки. Гомилевский говорит об этом так: «До Рыбинска суда могут идти в воде от 1 до 3 аршин (до двух метров осадки), а от Рыбинска – не более 14 вершков (до 60 см)».
Продолжим читать описание волжских просторов: «(Глянешь) на запад: там пристани с порожними судами для принятия груза с низов Волги, — пишет краевед. — А с востока летят к пристаням мокшаны, гусянки, расшивы, шитики и лодки, наполненные товарами всякого рода. Приятно смотреть, как кипит пред ними вода, волны изгибаются, и белая пена зыблется по следам их». Какие суда приходили в Рыбинск? Откуда и что везли? Названия судов характеризовали либо их конструкцию – барки, паромы, ладьи, шитики, расшивы, либо относились к месту их постройки или плавания – вышневолоки, мокшаны, мологские лодки, гусянки, унжаки, суряки.
Гомилевский начинает описание с самого большого и быстрого на тот момент судна. Новинка начала XIX века – машинные суда, вопреки названию, двигались благодаря лошадиной силе. Тяжело нагруженное судно всю дорогу опережала легкая шлюпка, с которой бросали якорь с длинной веревкой. А лошади, крутя ворот на большом корабле, подтягивали его к якорю. Получалось, что якорь завозили вперед грузового судна, отсюда и название способа передвижения – завозной.
«На судне устраивался балкон для 40-45 лошадей: двадцать из них припрягали крючками для тяги, остальных пока кормили. Меняли коней у ворота каждые три часа», — описывает Гомилевский. В 1835 году летописец называет машинные суда самыми лучшими – «легчайшими для подъема по течению реки». Это средство перевозки груза очень продуктивно: к нему можно было «подчалить» и два, и три груженых судна – каждое до 60 метров длиной. И хотя по современным меркам двигался такой водный состав крайне неспешно, преодолевая до 30 км в сутки, однако бурлаки тянули вдвое медленнее. Конечно, машинные суда казались нашим предкам очень прогрессивными. Зачем кораблю крыша
Из плодородных юго-западных губерний везли зерно мокшаны или моршанские суда. В Рыбинск они приходили из тамбовского Моршанска, отсюда и название. Именно в Моршанске небольшие речки юго-запада центральной России становились судоходными, что сделало его важнейшим речным портом империи. Моршанск принимал зерно со всего российского Черноземья: из Тамбовской, Саратовской, Пензенской, Воронежской губерний.
Здесь рано развилось кораблестроение. Большие мокшаны достигали 80 мет- ров в длину, они брали на борт до 70 тысяч пудов (более 1000 тонн). Их узнавали по отличительной особенности – двускатной крыше. Ведь тяжело нагруженные суда сидели в воде по самую кромку бортов, и даже при небольшом волнении реки груз рисковал быть залитым. Поэтому крышу делали крутой и плотной, осмаливали снаружи и покрывали тесом.
На пристанях Моршанска ежегодно загружали по 800-900 мокшан. Они везли в Рыбинск зерно: рожь, пшеницу, горох, овес, ячмень. Везли гречневую и ячневую крупу. И муку: ржаную, гречневую, гороховую, пшеничную. Гомилевский пишет, что для перевозки зерна на палубных кораблях расстилают лубья (тонкую дранку, щепу), поверх кладут рогожи, на них насыпают хлеб. Если палубы нет, зерно перевозят в кулях, покрытых рогожами. Железо, соль, медь, дуб и вино привозили в Рыбинск коломенки, построенные на сибирских заводах. Иногда они везли запасы хлеба из Вятки, Перми, Казани. Коломенка брала на борт до 100 тонн груза. Гомилевский описывает их так: легкие, остроносые, без крыши и не просмоленные.
Неповоротливые гусяны (река Гусь) с низкими бортами плавали на мелководье. По устройству своему они недалеко ушли от плотов – нос был широким, тупым. Гусяны брали на борт до 300 тонн груза и совершенно не переносили непогоды – даже вставали пережидать волнение воды у берега. Гусяны и полугусяны возили зерно с хлебного юга России.
Кульминацией самобытного волжского судостроения знатоки называют расшивы – круглодонные суда с носовой частью, вытянутой и поднятой над водой. Такое устройство позволяло расшиве легко и быстро скользить по поверхности реки. Эти суда строили нижегородские и костромские корабелы – без чертежей, по наитию.
Делая упор на вместительность, судостроители устраивали на расшиве оригинальную палубу. Она позволяла грузить товары не только в трюм, но и на палубную платформу. И при относительно небольших размерах (30-50 метров длиной) такое судно брало на борт до 700 тонн груза. В начале XIX века по Волге ходило до 1000 расшив единовременно. В них возили хлеб в Рыбинск с юго-востока: из Пермской, Саратовской, Казанской, Пензенской, Нижегородской губерний.
На чем махнем в Питер?
Все низовые суда, исключая машинные, поднимались до Рыбинска бурлацкой тягой, пишет Гомилевский. Бурлаков нанимают по три человека на каждую тысячу пудов клади. Краевед замечает, что на парусах суда идут весьма поспешно – до 10 км в час: «Бечевой же тянутся в час не более версты, а при сильном встречном ветре – и того менее», — уточняет он.
В сезон навигации напротив Рыбинска скапливалось разом столько кораблей, что требовались меры предосторожности. «При дружном подходе попутными ветрами происходит большое скопление – как низовых судов, так и барок, подведенных к ним для перегрузки. Для отвращения разных несчастных приключений, особливо во время бурь, суда располагаются линиями и колоннами, уравниваясь по вехам, нарочито расставленным на берегу», — так описывает Гомилевский этот парад на волжской глади
Прибыв в Рыбинск, суда распределяются по пристаням. Частные суда для перегрузки товара предпочитают Васильевскую пристань (нынешний поселок ГЭС). Гомилевский: «Здесь хорошее якорное место для стоянки, крутые берега, защищающие от ветра, удобство получения досок на подстилку под хлеб. На главной пристани напротив города помещаются только суда, из которых товары назначаются в продажу при самом Рыбинске».
В сезон навигации напротив Рыбинска скапливалось разом столько кораблей, что требовались меры предосторожности. «При дружном подходе попутными ветрами происходит большое скопление – как низовых судов, так и барок, подведенных к ним для перегрузки. Для отвращения разных несчастных приключений, особливо во время бурь, суда располагаются линиями и колоннами, уравниваясь по вехам, нарочито расставленным на берегу», — так описывает Гомилевский этот парад на волжской глади.
Завершив в Рыбинске дела, корабли спешили в обратный путь. Моршанским судам на этот счет были даны особенные предписания начальства. «Им не дозволялось простаивать в Рыбинске дольше 20 дней. Поэтому старший рыбинский смотритель обязан понуждать хозяев этих судов к поспешному сплаву, дабы они не опоздали к 15 сентября. В противном случае судно подвергается штрафу», — пишет Гомилевский.
А из Рыбинска в Петербург шли рабочие лошадки – барки, основной транспорт верховий Волги. Их строили по берегам Мологи, Шексны и Сити. И ценили за простоту и дешевизну постройки при большой вместимости: они брали на борт до 400 тонн груза. Их младшие коллеги – полубарки – брали до 100 тонн.
Именно на плоскодонные барки перегружали в Рыбинске товары и везли их в Петербург. Внешность их не сказать, чтобы очень изящная: корма и нос тупо закруглены, нет ни крыши, ни палубы. Зачастую эти суда делали на скорую руку и считали одноразовыми. Гомилевский описывает печальную судьбу тружениц-барок: «Отправляясь к Петербургу, суда сии никогда к Рыбинску не возвращаются, а достигнув назначенного места, употребляются в сломку».
