Женское лицо Победы
Говорят, у войны – не женское лицо, но в Великую Отечественную все было иначе… На фронтах и в госпиталях, в партизанских отрядах и в тылу – везде было место подвигу женщины. В нашем городе тоже немало женщин-героев. Их лица рыбинские общественники запечатлели в рамках проекта «Женское лицо войны». За два года – 31 портрет. О трех из них мы расскажем в нашем материале Нина Политова
Нину Политову война застала 12-летней девчонкой прямо в пионерском лагере. Как только известие о боевых действиях пришло в город, детей вернули по домам. На фронт ушел отец с двумя братьями. Нина осталась с матерью.
Девочка ждала, когда ей исполнится 15, чтобы устроиться на работу. После трех неудачных попыток зимой 44-го ее все-таки взяли на моторостроительный завод. А как только сошел лед, отправили на барже в Пермь учиться на станочницу.
Скидку на возраст никто не делал. Труд был тяжелый, молодые девчонки выстаивали смену у станка, ворочали тяжелые махины. После учебы Нину единственную из всей бригады премировали ботинками. Новенькая пара обуви оказалась очень кстати, более того – спасла от голода. На обратном пути баржа сломалась, и добираться пришлось три недели. Из провизии – сырая свекла, да и та быстро закончилась. Чтобы прокормиться, Нина вместе с подругами продали боты и места под лавкой, на которой сидели. В Рыбинск приехали изможденные.
Нина вернулась на завод. Заказов было столько, что иногда приходилось ночевать у станка. От голода спасала рыба, которую Нина ловила вместе с мамой недалеко от дома в Заволжье. Так и пережили войну.
В 1947 году Политова получила медаль «За доблестный труд». До самой пенсии она проработала на производстве фрезеровщиком и контрольным мастером. Сейчас труженице тыла 90. Несмотря на преклонный возраст, Нина Алексеевна может похвастаться ясным умом и хорошей памятью. Антонина Аброськина
Антонине Аброськиной идет 91-й год. Труженица тыла в Великую Отечественную ковала победу на военной базе № 34.
Родилась Антонина Александровна в 1928 году в Некоузском районе. Война застала ее 13-летней девчонкой. В доме – семеро по лавкам, нищета и голод. После окончания 5 классов сельской школы Тоня устроилась работать няней в детский дом, который создали для детворы, оставшейся без родительского крыла.
В Рыбинск девушку позвал старший брат – он давно уехал из деревни и работал на заводе. Ей было 17, когда она попала на производство. На военной базе делали снаряды. Девушка наполняла их порохом, затем упаковывала в ящики. По 12 часов каждый день.
Жили рабочие в бараках рядом с заводом, хлеб получали по карточкам. Их давали только трудящимся, поэтому женщины, оставшиеся без кормильца, пытались найти для себя хоть какое-то место, пусть и с плохими условиями. Потом Антонина вышла замуж. С супругом они воспитали троих сыновей. Фаина Короткова
Фаина Короткова до сих пор помнит, как услышала о войне. Ей тоже было 12. К тому времени семья перебралась из Мологи в Некоуз. 22 июня 1941-го все сидели за большим столом, пили чай. Еще вчера детвора играла в куклы, а спустя сутки рыла окопы вокруг своих домов.
— Муж сестры сразу опустил голову и закрылся руками – он отправился на фронт первым, — рассказывает Фаина Александровна. — Две моих сестры жили в Бессарабии, и когда их мужей отправили воевать, они эвакуировались в Рыбинск. Сначала одна – на восьмом месяце беременности добиралась в телятнике под обстрелом, позже прибыла и вторая.
Сколько страха выпало на долю девочки Фаи, известно только ей одной. Вот летит немецкий самолет, а из хвоста, словно бумажки, падают бомбы и разрывают в клочья землю. Так фашисты разбомбили здание вокзала. Тогда, по словам Коротковой, погибли 300 человек. Потом – поезд. Три здания школы занял госпиталь. В Некоуз стали привозить ленинградцев. Для детей, чьи родители ушли на фронт, открыли детский дом. Там Фаина познакомилась с девочкой Ниной. Хрупкой, нежной, очень воспитанной, но абсолютно неулыбчивой.
— В глазах ее читалась такая боль и тоска по маме, по дому. Однажды она получила письмо от нее и стала плясать и кружиться. Тогда я впервые увидела, как она улыбается, — рассказывает ветеран.
Эвакуированные женщины из Ленинграда, молодые, в расцвете сил, выглядели, как глубокие старухи – сухие, изможденные, с серыми подглазинами. Магазинов нет, хлеб – по карточкам. Тем, кто трудился на земле, они не полагались. Селяне кормились сами. Иногда ходили к приезжим менять отварную картошку на клочок ткани и нитки, чтобы залатать обветшалую одежду. Беда сплотила всех, стала общей.
Но находились и те, кто просто приходил на участок, как к себе домой, и воровал картофель, крупу, разорял ульи.
Мама Фаины, или, как она ее ласково называет, «мамушка», сеяла ячмень. Выручала корова. Подкармливали и Ниночку, за что потом из Ленинграда получали письма с благодарностями от ее родных.
Дети работали в колхозе наравне со взрослыми. Отбирали гнилую картошку в кладовке, пололи лен, колотили его, крутили жернова, чтобы смолоть рожь, убирали сено.
— Так работали, что лен этот потом везде мерещился, — вспоминает Фаина Короткова. – Некоторые даже теряли сознание.
Старшую сестру-десятиклассницу отправили на фронт радисткой. В письме она писала, что ей выдали башмаки 40-го размера, а ходить приходилось по 40 километров. На память родителям она прислала свои отрезанные косы. Сколько слез пролила мать… Следом за сестрой воевать ушел отец.
Все легло на женские плечи. На селе было тяжело, но когда в конце войны семья перебралась в город, выжить без земли оказалось куда сложнее. Фаина окончила школу № 39, а потом поступила в педагогическое училище. Родные уехали в Москву, она осталась в Рыбинске.
В свои 90 любит разгадывать кроссворды. Говорит, «чтоб мозг не плесневел». А еще с удовольствием смотрит передачи о путешествиях и новых открытиях. Узнавать новое никогда не поздно…
