Алексей Ширинкин: «В Челябинске сложилась договорная политика нескольких кланов»
Уже через пару недель начнется активная фаза избирательной кампании в Госдуму. К началу июня закончатся праймериз «Единой России», своих кандидатов начнут называть остальные партии.
О том, в чем особенность этого выборного цикла и ждать ли изменения расклада сил политических элит, в интервью ЕАН рассказал политолог, генеральный директор Информационно-аналитического агентства «Монитор», преподаватель ЧелГУ Алексей Ширинкин.
«Для глав вряд ли будут важны показатели по явке»– Алексей Валерьевич, прошлая предвыборная кампания в Госдуму запомнилась, например, попытками экс-губернатора Михаила Юревича получить мандат. От кого в этот раз можно ждать яркой или скандальной повестки?
– В 2016 году было еще несколько ярких событий. Это было противостояние политиков: Литовченко – Гартунг, Вайнштейн – Колесников. На уровне праймериз были интересные истории: конкуренция Бурматова и Голикова.
В этом году, мне кажется, все округа дают какую-то интригу. Внезапно мы видим это на Магнитогорском округе, где тишь да гладь всегда была, и вдруг там возникает Станислав Наумов, который ведет довольно энергичную онлайн-кампанию.
В Коркинском округе может быть достаточно интересная ситуация. У Валерия Гартунга есть возможность показать избирателям, с чем он идет, почему его стоит поддерживать.
Но в целом общий контур кампании не очень понятен, пока не выдвинутся кандидаты от всех партий.
– Кстати, в Коркинском округе, вероятно, вести кампанию Гартунгу будет не слишком сложно. Но какова в таком случае роль глав муниципалитетов? Обеспечить явку или высокий процент для «Единой России» по списку?
– Думаю, у глав вряд ли будут показатели по явке. Это важно для таких электоральных событий, как поправки в Конституцию. Там нужно было продемонстрировать всенародное участие, поэтому мобилизация велась всеми силами и с участием глав. В нынешних условиях этого не требуется. У глав и ресурсов-то таких нет. Ну бюджетники, еще кто-то, а остальных надо просить. Не думаю, что они этим будут заниматься.
А что касается рейтинга «Единой России», то, скорее всего, в Коркинском округе он будет ниже, чем в среднем по области. Там будет вести активную кампанию Гартунг. Традиционно так и было. Для «Единой России» эта кампания будет непростой.
– У «Единой России» с этого года список будет отдельным по Курганской и Челябинской областям. Как, на ваш взгляд, это повлияет на кампанию?
– Каждая партия формирует свои списки как хочет. Сейчас ходят слухи, что Гартунг собирается добиться формирования двух списков в Челябинской области.
Но логику объединения регионов я и в 2016 году не понимал, и сейчас не вижу в этом смысла. Скорее всего, это было ошибочное решение, потому что каждый регион живет своей активной политической или экономической, культурной жизнью. Словом, социальной коллаборации нет. Поэтому список региональной группы с участием Шишкоедова был искусственно созданным. В этом году по инициативе лидера челябинского списка партии «Единая Россия» решено сделать по-другому, и жители от этого только выиграют.
– Можно ли сегодня спрогнозировать, у каких партий будет больше проблем с формированием списка?
– У партий, которые не ведут системную работу. У них основная проблема – кадровая. Соответственно, те, которые не имеют своей организационной сетки на местах, у которых нет своих активистов, своих внятных предложений на политическом рынке, получают проблемы с тем, чтобы кого-то собрать под свои знамена. Прежде всего это малые партии. И не потому, что их кто-то куда-то не пускает, а потому, что не имеют внятных предложений. И поэтому непарламентским партиям попасть в Госдуму крайне сложно.
– Кстати, "Яблоко", по примеру "Единой России", тоже проводит праймериз. Насколько это эффективный механизм привлечения сторонников?
– Это интересная история. Так кроме "Единой России" делал еще "Парнас", то есть команда Навального. Эта механика апробирована годами, американцы ее не зря придумали.
«Юревич построил сверхэффективную систему управления регионом»– Возможно ли, что в нынешней кампании будут самовыдвиженцы? И сколько это может стоить для таких кандидатов?
– Я думаю, что их не будет.
Самая главная проблема – это практически запретительный порог сбора подписей. Думаю, что в масштабах всей страны это будут исключения - меньше десяти человек. Выдвинется-то их, может, и много, а вот зарегистрирован хотя бы в качестве кандидата будет мало кто. Это уже очень больших денег стоит.
Посчитайте стоимость работы человека, который должен зайти в квартиру, объяснить, убедить избирателя поставить подпись за выдвижение кандидата. Я бы оценил это минимум рублей в 500 - 1000. Плюс работа нотариусов, прочие обстоятельства. В общем, это большие деньги, не многие такое могут себе позволить.
Другое дело, что есть самовыдвиженцы, которые поддержаны серьезными общественными структурами, политическими партиями. Есть у нас известный политик (Владислав Резник – прим. ЕАН), у которого с «Единой Россией» не очень гладко складываются отношения, но при этом он весьма статусный, поддержан на многих уровнях власти, давно уже в Госдуме. Но это единицы.
– А как вы оцениваете перспективы политиков, которые строят кампанию на противостоянии власти? В этом амплуа активно проявляют себя Илья Мительман, Степан Фирстов, Андрей Барышев, Ольга Мухометьярова.
– Есть оппозиционные партии, а в нашем случае все партии, кроме «Единой России», оппозиционные. В этом смысле, поскольку правительство беспартийное, говорить, что "ЕР" - правящая партия, не очень корректно.
Призывать можно к чему угодно. Если мы почитаем публицистику «Справедливой России», то увидим, что практически ничего из того, что они предлагают и за что выступают, они реализовывать не собираются. Но при этом мы понимаем, что эта партия пользуется поддержкой людей. Можно ли на этом выиграть? Я сомневаюсь.
Особенность нашей электоральной практики такова, что большинство людей, которые против действующей власти, которые оппозиционно настроены, а их по социологии около 30%, они не ходят на выборы. Чтобы их мобилизовать, требуется большая организационная работа. И ни политической воли, ни денег, ни понимания, как это сделать, ни у кого из представителей оппозиции нет. Поэтому у каждой парламентской оппозиционной партии есть свой электорат – 15-20%, которые они и получат.
Могут быть исключения в тех территориях, где очень высок накал протеста, где люди могут объединиться вокруг кандидата от оппозиции. Причем не вокруг «Умного голосования», которое тоже не работает, а при помощи сугубо политических механизмов, если сам протестный кандидат будет этим заниматься.
– На сегодня в повестке почти не присутствует КПРФ. О чем может говорить отсутствие активности?
– Это проблема челябинской КПРФ. В 2010 году Михаил Юревич построил сверхэффективную систему управления регионом, в том числе политическую. К уходу команды Юревича-Уфимцева-Грачева из региона эта система была одной из лучших в стране. Одним из ее элементов было приручение или захват всех местных основных политических партий. Это случилось и с КПРФ.
И сейчас амбиций и ярких лидеров нет, всех всё устраивает последние 10 лет. Они живут в своей нише, отрабатывают свой электоральный потенциал и ресурс. В других регионах все не так. Особенно ближе к Москве КПРФ очень сильна, их кандидаты составляют серьезную угрозу, они ведут довольно яркую, независимую политику, активно взаимодействуют с рабочими движениями.
– В этом плане ЛДПР в Челябинской области отличается от коммунистов?
– Нет, это тоже франшиза, которую держит политическая группа, решая свои интересы. И это касается всей партии. Если у КПРФ есть какая-то идеология и это партия демократического типа, то ЛДПР – это партия лидерская, рыночная по сути, это продукт политического маркетинга. Она не либеральная, не демократическая, а по сути умеренно-националистическая организация, но при этом отрабатывает те задачи, которые перед ней ставятся. В Челябинской области это хороший маркетинговый продукт, им отлично занимаются. Это хорошая организационная сетка. Но за пределы своего электората они тоже не выходят, потому что ресурсов нет, в первую очередь - идейных.
– Но у Виталия Пашина есть шансы остаться в Госдуме?
– Он и останется. Люди, которые всегда голосуют за, к примеру, ЛДПР, снова за них.
«У нас политика нескольких кланов, она договорная»– Стоит ли ждать новых коалиций или перестановок среди политических и бизнес-элит?
– Челябинская политика всегда была очень пассивно-объектна, в отличие от Екатеринбурга или Новосибирска.
У нас политика нескольких кланов, она договорная. Все процессы происходят вне пределов публичного пространства. Поэтому я не ожидаю особенных изменений, элитные отношения и коалиции сложились давно.
– И ТМК, купившая ЧТПЗ, пока никак себя не будет проявлять?
– Нет. Ну, купили они ЧТПЗ. Но он не был таким игроком, который контролировал существенную часть челябинской политики.
– В чем вы видите риски электронного и трехдневного голосования?
– Скорее всего, голосование снова будет трехдневным, но формат пока неясен. В любом случае это воспринимается как снижение прозрачности голосования.
Напомним, что информационное агентство ЕАН в проекте «Думы о Госдуме» рассказывает о депутатах текущего созыва, а также об особенностях избирательных округов Челябинской области. Ранее мы писали о ситуации в Златоустовском одномандатном округе.
Есть новость — поделитесь! Мессенджеры ЕАН для ценной информации
+7 922 143 47 42