Если бы деревья могли говорить!
Говорят, что в городе Гусеве все дороги сходятся у «Большого моста». И действительно, нет в Калининградской области города, где бы река так органически вписывалась в городской ландшафт, связывая две части города, а город развивается так равномерно, что трудно сказать какая часть доминирует. У большого моста можно наблюдать, как встречаются и провожаются, бегут в школу и идут на работу. В праздничные дни колонны идут с правобережья на левую сторону к памятнику Гусеву, «Аллее Славы», к лосю — а с левобережья народ движется на городскую площадь, где обычно проводятся массовые мероприятия. В суете повседневной жизни мы как-то не замечаем, или не обличаем особым вниманием одного скромного свидетеля всех больших и малых событий в городе, свидетеля очень давно получившего свое место у моста. Вы уже, наверное, догадались, что речь идет о «Старом Дубе», который день за днем, откладывает в виде колец «бит за битом» в своем биологическом компютере все, что происходит в его родном городе — события большие и маленькие. Конечно, если бы этот дуб мог говорить, то он наверняка бы рассказал нам о том, что он видел и слышал на своем веку. Мы многое бы узнали из истории города, о человеческих судьбах, обо все том, что видел Он со своего лобного места у «Большого моста». А рассказать есть что. *** Здесь имели место войны. Через город проходили армии: французские, русские, немецкие. Здесь родился великий священник-поэт Христиан Донелайтис (Христионас Доналитиус), писали свои стихи Тони Шаваллер и Фрида Юнг, Александр Боевский и Виолетта Ахмед-Бородкина. В теплые и тихие ночи, когда город после жаркого дня затихает, и только изредка листва тенистых аллей улавливает шопот парочек, сидящих на скамейках променады, у нашего скромного летописца просыпаются воспоминания о времени «ранних колец». О времени первых поселенцев, прибывших в город после страшной чумы 1708–1712 годов и времени нашествия французов 1812 года, он знает лишь по рассказам старой липы, росшей несколько выше по течению. А вот 1900 год он встретил уже, будучи крепким молодым дубом, которому, как и молодым липам на левом берегу, не было еще и ста лет. Это было очень интересное время, чем-то напоминающие настроения шестидесятых годов двадцатого столетия. Рождались новые элегантные, а на некоторых улицах помпезные строения, по архитектуре сильно отличавшиеся от всего виденного здесь до этой поры. Так рядом с дубом выросло элегантное жилое здание с магазинами, и гостиница «Централ Хотел», а вслед за ними и здания так называемого «Нового правительства», сегодня известного в Гусеве как фирма «АМАТЕЛ» и народного банка (общежитие завода «СТА», ул. Толстого) в стиле «Новой готики». Сильно изменились и центральные улицы. Менялась и мода, и местом её показа были, в первую очередь, променада и большой мост, где опять же наш дубок был свидетелем многих встреч, и расстава-ний. В 1910 году в городе произошло очень важное событие. Наискосок, через мост, на высокий цоколь, была установлена бронзовая статуя лося. Не знали мы ещё тогда, что этот лось станет тем знаменитым лосём, который позже войдет в жизнь жителей-Гусевцев под именем «Гумбинненский Лось» и станет гордостью Гусевцев, как и был любим Гумбинненцами. *** Вскоре и городу пришлось испытать разрушения, принесенные Первой Мировой Войной принесшей разруху голод, а многим и смерть. Но город скоро отстроился. Заросли и пулевые раны у нашего дуба и он, как и в довоенное время, крепко держась за родную землю, давал тень в жаркие летние дни и дальше наблюдал жизнь города. Так ему примелькался мальчишка в матросской рубашке, ежедневно бегавший через большой мост и дальше по променаде левого берега реки в направлении мужской гимназии, так называемой «Фридрихсшуле». Вскоре все прояснилось. Мальчишка в матроске оказался сыном руководителя правительст-венного округа Гумбиннен господина фон Браун, Вернер фон Браун. Не помогла ему его «матроска» стать матросом, но зато, через несколько десятилетий, весь мир узнал имя великого ракетостроителя, создателя звездных ракет, доставивших первых астронавтов на луну. Это был все тот же Вернер фон Браун — мальчишка в матроске из Гумбиннена. 1919 год 2 класс мужской гимназии Гумбиннена. Вернер фон Браун во втором ряду в матроске. Прошло время и другой мальчишка, сын священника старогородской церкви Вольфганг П. бегал той же дорожкой в ту же школу. Только Вольфганг, в силу своего романтического характера, несколько чаще останавливался на мосту и подолгу любовался своим кварталом на правом берегу реки, вверх по течению, который все называли «Малой Венецией» и изящным пешеходным мостиком, вблизи обувной фабрики фамилии Виллевайт. Шел 1941 год. Не знал он тогда, что ему придется вскоре покинуть родной город и лишь в очень зрелом возрасте, когда дуб отложит дальнейшие пятьдесят колец, вновь увидеть город своего детства и ранней юности. Многие города пострадали больше, так что перестали быть похожими на самих себя. Так пара аистов, поселившаяся наискосок от дуба на остывшей трубе дома, принадлежавшего раньше фамилии Танк, а сегодня расположено кафе с романтическим названием «Роминта» рассказала о том, что на месте соседнего города Шлоссберг, над которым они пролетали, и камня на камне не осталось. Что и говорить, и Гумбиннену досталось. Так, что городу Гусев было что делать. Пожалуй, больше всего пострадала «Площадь Короля Фридриха Вильгельма» (Сегодня городская площадь). Не стало здания так называемого «Старого Правительства», (сегодня сквер с памятником В.И. Ленина), гостиницы «Хотел Централь» находившегося у площади рядом с дубом, разбомблен и пешеходный мостик выше по течению, а «Малостоой Венеции», как и многих других сооружений, простро не стало. Война оставила свои следы в виде глубоких шрамов на домах и улицах, стерла с лица земли многие деревни и хутора, изменила ландшафт. Но время лечит любые раны. Так и наш летописец, старый дуб у реки, как и после Первой Мировой, спрятал под крепкой корой свои раны от осколков бомб и гранат и пишет кольцо за кольцом дальше историю своего города после 1945 года. Сегодня город носит имя героя войны капитана Гусева, геройски погибшего вблизи города. Не легко было жителям Восточной Пруссии, втянутым в эту жестокую войну, покидать свои родные места. Уходили под бомбами через лед залива (сегодня «Калининградский залив»). Также не легко было белорусам, украинцам и русским покидая свои разбомбленные, выжженные селения и города, переселяться в незнакомую, чужую местность, многие лишь с маленьким узелком в руках и ребенком на плечах. Скоро ещё один «старый друг» Гумбинненский, а теперь уже Гусевский лось, вынужден был покинуть город и, не по «доброй воле» переселиться в большой, но чужой для него город (Калининград), где и простоял несколько десятилетий среди пышной зелени великолепного зоопарка. Но как в русской песне, тонкая рябина все мечтала перебраться на другой берег к могучему дубу, так и лось грустил по своему месту у реки, шелесту листвы родной аллеи и журчанию вешних вод принесённых из «Роминтенской пущи» (Краснолесье). Шли годы, переселенцы постепенно осваивались в новой для них местности. Постепенно исчезали руины, отстраивалось то, что можно было быстро отстроить. Конечно же, в этой спешке меньше думали о сохранении архитектурного стиля, «была бы крыша». Быстро стала развиваться и промышленность в городе. В здании, так называемого «нового правительства», построенном в начале двадцатого столетия (новоготический стиль) разместилось управление и часть производства завода СТА (светотехнической аппаратуры), на месте мастерских фамилии Брандт обосновался завод «Микродвигатель», а вскоре заработала и трикотажная фабрики «Чайка». С развитием промышленности в город «потянулись» специалисты, а вместе с ними быстрыми темпами началось строительство жилья. Конечно, всего наш дубок не мог видеть, но кое-какие «квадраты» и угловатые силуэты, как например комплекс «Космос» или жилые дома на улицах Сапёрной и других, требовали времени и большого понимания ситуации, прежде чем их можно было пристроить рядом с такими понятиями как архитектура, стиль, эпоха и художественное решение. Но нужда в жилье оправдывала средства, ведущие к получению ордера на «собственный угол». Кажется, тогда и родился парафраз на песню Андрея Петрова: …"Голубые города строят люди иногда, у которых призвания нет»… Но все понимали, что это была лишь шутка. Город ожил. Бывало, что только успокоится город, после вечерней суеты (а это уже заполночь), как слышно: " шарк, шарк, шарк, шарк». Ага! Дворники уже метут. А вот и утренняя смена спешит на работу. И, чуть ли не всё левобережье спешит через мост на смену. Немного позже школьники протаптывают свои тропинки. Эти поутру ещё сосредоточенные, со «свежей мыслью», крепко завязанными бантами и галстуками. Портфели несли. Через несколько часов та же ребятня с шумом и визгом возвращалась из школы. Банты ослабели, галстук несколько съехал набок, портфелями размахивают. Одним словом расслабились. Служащие торопятся на обед и с обеда. Где-то с 16 часов первые ранние смены идут с работы, занимают очереди, иногда и сразу по две. Сегодня ситуация несколько изменилась. Очереди практически исчезли, т. к. магазинов стало намного больше, да и товару — только покупай. Все говорят про «рыночную экономику». Пионерские галстуки у школьников исчезли. Наступало новое время в жизни города, свидетелем которого суждено было стать нашему «повзрослевшему» дубу у «Большого моста» Новые волнения принес 1991 год, когда по мосту в медленном темпе проехал грузовик, везущий что-то громоздкое. Между веревками, крепящими груз, проглядывал знакомый силуэт. - Братцы! Да это же Гумбинненский лось! Так оно и было. Гумбинненский лось за возвращение, которого из калининградского зоопарка так боролись Гусевцы, и которого уже начали любить, «возвращался домой». Возвращение «Гумбинненского лося» совпало со временем открытия границ, когда многое стало возможным. Возможным стал и приезд в город Гусев первой делегации бывших жителей этого региона — Гумбинненцев. Я счастлив, тем, что смог внести свой вклад в дело организации первой официальной встречи между бывшими Гумбинненцами и жителями города и района Гусев, а позже укреплять контакты и развивать дружеские связи людей, которых связала общая Родина — бывшая Восточная Пруссия, а сегодня Калининградская область. Кто знает, возможно, в одном из колец биологического компьютера, нашего старого друга-летописца, стоящего как прежде у «Большого моста», будут упомянуты и эти годы. Во время моих вечерних прогулок по аллее над рекой, я стараюсь прослушиваться к шопоту листвы старых деревьев. Со временем я все больше уверен, что хоть и «Старый дуб у реки тайны наши хранит…», кое-что из настроений прошедших десятилетий передается через «молчаливых свидетелей времени и часто влияет на настроение наших дум, а возможно даже и находит выражение в наших действиях? Кто знает… Рихард Майер г. Гусев, Калининградской области г. Ландсхут, Бавария Автор рассказа «Если бы деревья могли говорить!» Рихард Майер — почетный гражданин города Гусева. С 1969 по 1976 год работал директором музыкальной школы г. Гусева, являлся руководителем хоров и ансамблей. В настоящее время переехал жить в Германию (земля Бавария), но часто навещает любимый Гусев.
