Артем Силкин: «Если не будет катаклизмов, мы восстановим турпоток за два-три года»

22.05.2020 07:30

«Коронакризис» и музеи: как в Свияжске встречают первых посетителей и хотят создать эндаумент-фонд по примеру Третьяковки

Одной из самых пострадавших отраслей в эпоху коронавируса стали музеи — карантин полностью обнулил их трафик и внебюджетные доходы. В Татарстане они открылись только на этой неделе и, конечно, пока не могут похвастать обилием публики. Директор музея-заповедника «Остров-град Свияжск» Артем Силкин рассказал «БИЗНЕС Online» об антикризисных мерах заповедника, новых возможностях для внутреннего туризма и опасностях, которые принесет радикальное падение количества посетителей музеев.

Артем Силкин — с 2010 года директор музея-заповедника «Остров-град Свияжск». При нем на территории Свияжска был сформирован музейный комплекс, а количество туристов выросло с 7–8 тыс. до 663 тыс. человек (в 2019-м)

ГЕРОЙ

48-летний Артем Силкин — с 2010 года директор музея-заповедника «Остров-град Свияжск». При нем на территории Свияжска был сформирован музейный комплекс, открылся уникальный и единственный в России музей археологического дерева, а количество туристов выросло с 7–8 тыс. до 663 тыс. человек (в 2019-м). В 2017 году Успенский собор Свияжска стал объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Кроме того, остров-град становится все более заметен на театральной карте страны благодаря проектам фонда «Живой город», одним из соучредителей которого является Силкин.

«Трафик музея-заповедника упал до нуля, внебюджетные доходы, соответственно, тоже сократились. Более того, туристические агентства, которым мы уже оказали услуги, находятся в очень сложной ситуации»

НАСКОЛЬКО ТЯЖЕЛО КРИЗИС УДАРИЛ ПО ОРГАНИЗАЦИИ?

Этот кризис — первое серьезнейшее испытание для музея, ведь он существует 10 лет. Кризисы в момент их наступления всегда кажутся самыми тяжелыми — дефолт 1998 года, развал СССР, начало военных действий в Чечне на тот момент воспринимались очень болезненно: было впечатление, что уже наступил конец. Но мы надеемся на витальную силу нашего государства и народа, который переборет и эти сложности тоже.
Трафик музея-заповедника упал до нуля, внебюджетные доходы, соответственно, тоже сократились. Более того, туристические агентства, которым мы уже оказали услуги, находятся в очень сложной ситуации, и не все имеют возможность за них заплатить. Ситуация очень трудная. Перед открытием музеев мы доедали остатки заработанного в туристический сезон прошлого года, плюс государство выполняло свои обязательства по заработной плате — слава богу, работники получили доход.
С учетом экскурсоводов и других договорных специалистов у нас работают около 150 человек. Практически все научные сотрудники, реставрационный, туристический, пиар-отдел находились на «удаленке». Инженерные службы и службы охраны работали непосредственно на объектах, потому что их задачи никуда не делись. Мы же не можем сказать экспонатам: извините, все ушли на больничный. Мы должны поддерживать условия хранения экспонатов во всех наших музеях. Единственные, кто был не у дел, — смотрители залов.
В некоторых регионах музеи открывались для посещения единичными посетителями, но это больше социальный жест, потому что с экономической точки зрения подобные акции не имеют никакого смысла и оснований. Все-таки наш комплекс рассчитан на определенную минимальную посещаемость, начиная с которой, он приносит доход, и, если это будут единичные посещения, они не дадут эффекта.
В майские праздники в Свияжск приехали желающие погулять. Наша посещаемость сильно зависит от погоды — как только устанавливаются ясные погожие дни, люди начинают к нам стремиться. Так же произошло и в этот период. Сказать, что была тысяча человек, я не могу, но сотни — да. В основном после общения с охраной люди разворачивались и гуляли в окрестностях, потому что их предупреждали: объект закрыт. Но были и граждане, которые достаточно агрессивно себя вели, пререкались с охраной. Иногда приходилось звать участкового, который делал им внушение. Некоторые люди все равно смогли просочиться и демонстративно нарушали режим.

Наша посещаемость сильно зависит от погоды — как только устанавливаются ясные погожие дни, люди начинают к нам стремиться

ЧТО СОБИРАЕТЕСЬ ДЕЛАТЬ?

После официального открытия музеев поток мизерный — пока посетителей единицы. Сегодня пришел теплоход из Казани- совершенно пустой, пассажиров ноль. Приезжать смысл есть — посмотреть без толчеи музеи, воспользоваться, по сути, индивидуальными экскурсиями. Такого, надеюсь, не повторится, так что ловите шанс.
Общепит работает на вынос, в магазине всегда можно купить перекус — треугольники, пирожки. Кстати, булки во время самоизоляции стали печь прямо как из детства, ум отъешь. Туалеты работают в обычном режиме.
Онлайн-мероприятия — это безусловно, первая антикризисная мера, потому что важно не потерять контакт с аудиторией. Мы видим, что у нас появилась аудитория, которая не была охвачена, в том числе из других регионов. Генерация контента имеет отсроченный эффект и работает на будущее. Мы видим, что отдельные сюжеты, которые нам самим кажутся проходными и с очень узким сегментом, получают отклик из разных концов страны: люди пишут, реагируют, делают перепосты. Посещаемость наших интернет-ресурсов выросла по каким-то позициям в сотни, по каким-то — в десятки раз. То, что мы делаем в интернете — безусловно, востребованный продукт, тем более, что эта ситуация подстегнула нас заняться этим плотнее.
Не секрет, что отечественные учреждения культуры, и мы в том числе, были не сильно активны в интернет-среде — и технически, и образовательно не были готовы к этому. Так что, исходя из ситуации, пришлось осваивать новые умения и навыки, приобретать самое элементарное оборудование — на серьезное оборудование у нас сейчас просто нет ресурсов. Тем не менее, я считаю, что мы с этой ситуацией справляемся — у нас регулярно выходят трансляции, выкладываются материалы, в частности, вышло очень много материалов к 75-летию Победы, — видеоролики, презентации и тексты.
В дальнейшем из серьезных антикризисных мер мы планируем создание музейного эндаумент-фонда, который позволит аккумулировать средства для поддержки в подобных кризисных ситуациях. С другой стороны надо понимать, что принцип работы эндаумент-фондов построен на том, что средства обращаются в основном на фондовом рынке, а ситуация там оставляет желать лучшего, и доходность пока сложно спрогнозировать. Такая конструкция в отечественном законодательстве появилась буквально несколько лет назад, она скопирована с западной практики. В эндаумент-фонд собираются спонсорские деньги, которые не тратятся, а передаются одной из управляющих компаний, круг которых определен правительственными распоряжениями — то есть не каким-то случайным людям, а лицензированным организациям, которые управляют финансами с целью получения дохода. И этот доход уже тратится на нужды музея. Эта конструкция поможет обезопасить музей от разбазаривания собранных средств. Некоторые коллеги уже имеют такие фонды — например, Третьяковская галерея, Красноярский художественный музей. Там есть свои юридические и организационные сложности, но, поскольку я юрист по первому образованию, думаю, мы их преодолеем.
Увеличивать цены в ближайшее время не планируем, а падать они не будут, потому что есть себестоимость услуг, по которой они оказываются. Наши цены и были минимально необходимыми, мы не получали сверхдоходы. А вообще будем следить за ситуацией, ведь пока неясно, какую ценовую политику будет правильно выбрать.

Увеличивать цены в ближайшее время не планируем, а падать они не будут, потому что есть себестоимость услуг, по которой они оказываются. Наши цены и были минимально необходимыми, мы не получали сверхдоходы

ПОМОГУТ ЛИ МЕРЫ ПУТИНА И ПРАВИТЕЛЬСТВА?

Надо сказать государству спасибо за то, что сохранили зарплаты — тут грех жаловаться, потому что во внебюджетных отраслях ситуация действительно аховая. Требовать каких-то особых, дополнительных мер поддержки, имея в виду другие пострадавшие отрасли, сложновато. Если мы откроемся в ближайшие месяцы, то потихоньку будем выкарабкиваться самостоятельно. О каких-то прямых мерах поддержки музеев я пока не слышал. Причем эта ситуация, к сожалению, характерна - у нас музеи рассматриваются как развлекательные площадки, аттракционы.
В мире есть практика, к которой надо присмотреться — в некоторых странах государство принимает специальное распоряжение о том, что отрасль культуры является базовой отраслью экономики и создаются специальные фонды поддержки культурных институций: такие есть в Германии, Великобритании, других европейских странах. Проблема гораздо шире, она касается не только сотрудников музеев. Музеи работают с массой сторонних организаций, которые оказывают услуги — дизайнеры, художники, программисты, специалисты, которые участвуют в создании музейного контента, оказывают реставрационные услуги, и так далее. И такие фонды поддержки культуры как раз и нацелены на помощь отрасли в самых разных сегментах. У нас, к сожалению, таких масштабных программ нет, и я не думаю, что они в ближайшее время появятся — в силу недостаточной развитости нашей экономики.
Музеи — это не рестораны или луна-парки, это места, в которых хранится коллективная память, та самая аутентичность. Они содержат в себе очень важные вещи для формирования государства и гражданского общества. Я думаю, что государство должно предпринять меры, которые будут стимулировать граждан посещать как можно больше музеев, потому что это способствует психическому здоровью людей, а в случае с музейными заповедниками еще и приобщает их к рекреационному отдыху. Как будет на практике, сказать сложно, но я думаю, что в отношении государственных музеев у власти должно быть понимание, что это часть сложной социально-экономической системы, на которой само государство держится, и допустить радикального падения посещения музеев нельзя.

Если в следующем году не произойдет эпидемиологических или экономических катаклизмов, мы в течение 2 — 3 лет восстановим тот поток, который у нас был

ВАШ ПРОГНОЗ ПО СИТУАЦИИ

Я думаю, что процесс возобновления работы условно займет несколько месяцев. На первоначальном этапе будет большой отскок назад, но, если в следующем году не произойдет эпидемиологических или экономических катаклизмов, мы в течение 2 — 3 лет восстановим тот поток, который у нас был. Тем более, что внешний туризм будет долго ограничен, в том числе и по финансовым причинам. Все это прекрасно понимают, и, возможно, для внутреннего туризма эта ситуация открывает перспективы развития.
Для нас это действительно вызов, сложная ситуация. Но, с другой стороны, это шанс проработать какие-то вещи, которые мы не дорабатывали — в частности, генерацию онлайн-контента, который в последнее время приобретает все больше и большее значение. И сейчас мы имеем возможность наверстать упущенное и создать задел на будущее.