Навечно в строю - Шурпенко Дмитрий Васильевич.

Приказом Министра внутренних дел России от 29 декабря 2014 г. навечно в списки личного состава ГУ МВД России по г. Москве зачислены: -старшина милиции Кирик Иван Васильевич, участковый уполномоченный 66-го отделения милиции города Москвы; -старшина милиции Шурпенко Дмитрий Васильевич, постовой милиционер 108-го отделения милиции города Москвы.

Этот очерк написан уже покойным ветераном газеты "Петровка,38", бывшим её редактором в 1960-х годах полковником милиции Владимиром Сергеевичем КИСЕЛЁВЫМ, известным военным корреспондентом и автором книг о чекистах, военных контрразведчиках. Им создан совместно с одним из старейших наших журналистов, тоже ушедшим из жизни в середине 1980-х годов, майором милиции в отставке Сергеем Сергеевичем ГОРИСТОВЫМ сборник очерков о столичной милиции «Тревога всегда внезапна».

Когда я приступил к очерку о Дмитрии Шурпенко, кроме справки из наградного отдела Министерства обороны, ничем не располагал. Было известно лишь, что родился он 11 февраля 1915 года в смоленском селе Пнево в бедной крестьянской семье. Родители, Василий Максимович и Ефросинья Анисимовна, растили десять детей: восемь сыновей и двух дочерей. Надеясь на лучшую жизнь, одними из первых вступили в колхоз. Новая жизнь, однако, оказалась не ахти какой богатой, но, как рассказывала сестра Дмитрия — Лида, которую удалось мне разыскать, без хлеба уже не сидели. Лида вспоминала, что Дима рос не баловнем, а очень серьёзным мальчиком, любил книги о приключениях. И вечно что-нибудь мастерил: скворечник, игрушечную мельничку.

Призвался в Красную Армию из Таганрога в 1937 году. Служил в составе авиачасти. В письмах домой писал, что комполка неоднократно хвалил его за успехи в службе. И даже был отмечен призом за меткую стрельбу. А незадолго до демобилизации одному из лучших бойцов части была предложена почётная путёвка на службу в московскую милицию. С бойцом, которому было присвоено звание сержанта, разговаривал сотрудник отдела кадров из московской милиции. После основательной беседы собеседник подвёл итог:

— Я изучил ваше личное дело, поговорил с командирами и пришёл к выводу: вы нам подходите. Согласны работать у нас?

Так Дмитрий оказался в 9-м отделении, располагавшемся тогда в здании возле площади Пушкина. «Опекуном» к молодому сотруднику прикрепили капитана Глазунова. Бывший участковый уполномоченный, с которым я повстречался, вспоминал, что смуглолицый, стройный и подтянутый, а главное, общительный парень ему сразу понравился. В самом деле, выправкой новый постовой отличался: форма всегда выглажена, сапоги надраены до блеска. Быстро прижился в коллективе, освоил служебные обязанности. И уже глядь — поставили командиром строевого подразделения. А вскоре он и женился.

Варя под стать мужу: спокойная, рассудительная. Дали молодым комнатушку в доме на Спиридоновке. Живо взялись за благоустройство. Сменили обои, покрасили полы, купили стол, стулья, шкаф.

В 41-м Дмитрия, как и многих милиционеров, в действующую армию пока не призывали. Это потом из гарнизона уйдут на фронт свыше десяти тысяч человек — большая часть личного состава. А пока…

На верху было решено, что милиция вместе с зенитчиками, лётчиками, бойцами местной противовоздушной обороны и пожарной охраны должна «укрыть» москвичей от налётов вражеской авиации и, конечно же, обеспечивать порядок в городе.

В ночь на 22 июня с неба на столицу впервые полетели фашистские бомбы. После объявления воздушной тревоги стражи порядка вместе с пожарными поднялись на крыши учреждений, многоэтажных жилых домов, чтобы обезвредить «зажигалки». Также помогали жителям укрыться в бомбоубежищах, спасали раненых.

Шурпенко с замполитом Николаевым выскочили на улицу и побежали к школе. Над ней клубилось чёрное облако дыма, смешанного с пылью. Пламя клокотало из разбитых окон. Наступал рассвет, но, судя по грохоту зениток и надрывному вою самолётов, немецкие стервятники не убрались, а совершали новый заход на цель.

— Товарищ политрук, — крикнул Шурпенко, — сейчас опять станут бомбить!

Прежде чем они успели укрыться в подворотне, раздался оглушительный грохот. Взрывная волна снесла крышу, вырвала с корнем тополя. Шурпенко швырнуло к подъезду двухэтажного особнячка и ударило о стену. Он потерял сознание. Пришёл в себя не сразу. В голове шумело, изо рта шла кровь.

— Может, в больницу? — спросил Николаев.

— Не надо. Вроде очухался. Давайте поскорее в школу.

Пожарные туда ещё не прибыли. Вокруг суетились жильцы с вёдрами, лопатами и ломиками.

— Шурпенко, организуй тушение, — распорядился политрук. — Я попробую вызвать пожарных. Без них нам, кажется, не справиться.

Вход в укрытие был завален обломками. Мешал пробиться туда и огонь. На его тушение Шурпенко выбрал добровольцев, а сам поднялся на лестницу, направил в очаг тугую струю воды. Пламя медленно отступило. Выстроившись цепочкой, жильцы под руководством милиционера принялись разбирать завал. Снизу раздавались мольбы о помощи…

Почти сутки не отходил Дмитрий и другие спасатели от стен школы. Только на другой день оказавшиеся в каменном мешке люди вышли на волю. Обессиленных выносили на руках и передавали врачам в санитарные машины. Но и спасатели едва держались.

На ватных ногах пришёл домой Дмитрий. Увидев его в ссадинах и рваной гимнастерке, Варя всплеснула руками:

— Где так угораздило?

Ответа не услышала — муж спал. И даже утром не сказал жене главного: в ту суровую ночь Дмитрий ликвидировал 34 «зажигалки», участвуя в борьбе с пожарами. И только через несколько дней станет известно о двух важных награждениях: нарком внутренних дел отметил подвиг отважного милиционера именными часами, а Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 июля 1941 года Д.В. Шурпенко одним из первых в московской милиции был отмечен медалью «За отвагу». Как солдат на фронте. А в то время даже там не каждый воин удостаивался этой награды. Вручал её в Кремле М.И. Калинин.

1943 год. Как ни рвался Дмитрий в бой, а послали его сначала в пехотное училище: среди командиров рот и взводов потери были велики. А для наступательных операций требовалось пополнение комсостава. По окончании курсов старшину Шурпенко направили в 8-ю стрелковую дивизию, которая вела бои на Украине. Его определили взводным в
151-й пехотный полк, где он встретился с земляком — младшим лейтенантом Николаем Огородниковым.

Вскоре пошли в наступление. 13-я армия, ломая сопротивление противника, продвигалась к Днепру. На правом, западном берегу фашисты создали сильный оборонительный рубеж. Широкая водная гладь Днепра позволяла врагу чувствовать себя уверенно. Она стала серьёзной преградой на пути Красной Армии.

Наступательная операция требовала от бойцов колоссального физического напряжения и невероятной жертвенности. Начальник политотдела дивизии полковник Погодин собрал красноармейцев штурмовых частей и разъяснил суть наступления с ходу, не дожидаясь штатных плав-
средств. Главное — внезапность.

К реке вышли на рассвете. Передовые отряды ступили в реку. Противник заметил передовые группы, когда они уже достигли середины реки, открыл шквальный огонь. Многие погибли в тёмных водах, но даже раненые стремились достичь берега и рвались в жестокую схватку с немцами на захваченной песчаной кромке. А 22 сентября началось форсирование Днепра по всей полосе наступления без обычной в таких случаях артподготовки. Плыли на рыбачьих лодках, плотах, баржах под шквальным огнём врага. Гитлеровцы подняли самолёты. Сверху посыпались бомбы. Под прикрытием дымовой завесы плоты продолжали двигаться к вражескому берегу. Бомбардировка, артобстрел и пулемётный огонь встречали наступающих…

Несмотря на очевидную смерть, эту страшную переправу требовалось одолеть, и комбат в очередной раз собрал ротных и взводных. Приказ был краток: «Любой ценой!». А ценой была жизнь остатков взводов и рот.

И впереди в очередной раз должны были идти последние бойцы взвода старшины Шурпенко.
Они опять шли в авангарде. В который раз!

Из немногих оставшихся деревьев сделали плоты, потащили их к воде. Подошли миномётчики младшего лейтенанта Огородникова.

— Вот и свиделись, землячок.

Ночь дала им фору. Высадив «карманную артиллерию» на вражеском берегу, Шурпенко с бойцами намеревался вернуться назад, чтобы, взяв очередной взвод бойцов, вернуться и закрепиться на западном берегу окончательно. Но фашисты их заметили и накрыли плотным огнём. Несмотря на огненную опасность, совершили ещё одну ходку по реке, но часть бойцов с командиром остались на захваченном у врага кусочке земли. Дмитрий ещё был жив.

В одной из фронтовых газет проскочит потом краткая информация:за героизм и мужество, проявленные при форсировании Днепра, старшине Шурпенко присвоено звание Героя Советского Союза. Газета, присланная жене Варе, бережно хранится в семье. Пришла она долгим кружным путём.

…Это произошло в междуречье Днепра и Припяти, где стрелковый полк принял на себя контрудар вражеского танкового соединения. Он тогда прикрывал другие подразделения дивизии. На протяжении всего дня 5 октября 1943 года их безуспешно штурмовали бронетехника и пехота противника на плацдарме севернее Чернобыля.

Через три дня дивизия вырвется наконец из кольца и выйдет к своим, понеся великие потери. И среди многих павших в те страшные дни не досчитаются и старшины Шурпенко.

16 октября 1943 года Родина отметит его подвиг на Днепре высшей наградой воинской доблести — Золотой Звездой Героя Советского Союза.

А спустя годы в городке Припять благодарные жители, отдавая дань памяти подвигу старшины Шурпенко, назвали одну из улиц его именем. Но некому теперь по ней ходить — после чернобыльской катастрофы городок долгое время оставался безжизненным. И только недавно было объявлено, что ветераны войны один раз в году имеют возможность посетить места своего славного прошлого, где столкнулись в смертельной схватке немецкие стальные дивизии
и русские пехотные полки.