15 февраля — День памяти воинов­интернационалистов. 26 лет назад, в 1989 году, завершился вывод советских войск из Афганистана.

25 декабря 1979 года части 103­й гвардейской десантной дивизии воздушным способом пересекли советско­афганскую границу и вошли в состав Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

Историческая справка

25 декабря 1979 года части 103­й гвардейской десантной дивизии воздушным способом пересекли советско­афганскую границу и вошли в состав Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. За успешное выполнение поставленных боевых задач в Республике Афганистан 103­я ВДД была награждена высшей государственной наградой СССР — орденом Ленина. Первой боевой задачей, поставленной перед 103­й ВДД, стала операция «Байкал­79» по захвату важных объектов в Кабуле.

К декабрю 1979 года я, рядовой Вадим Кулагин, в должности старшего механика­водителя роты отслужил полтора года в 350­ом полку 103­й гвардейской воздушно­десантной дивизии, располагавшемся в городке Боровуха­1 Витебской области Белорусской ССР.

10 декабря командующий воздушно­десантными войсками Дмитрий Сухоруков проводил командно­штабные учения на базе нашего полка, который в обиходе назывался «полтинник». Проходил строевой смотр, тут же на плацу была объявлена тревога. Весь полк молниеносно занял свои места по боевым расчётам. Потом дали отбой. В этот день я был дежурным по роте. В полку чувствовалась нервозность, а дежурный предупредил, что сегодня в ночь должна быть объявлена тревога. И действительно, в два часа ночи полк подняли по тревоге. Скорый завтрак в 6 часов утра, а затем марш на боевых машинах в район железнодорожной станции. Погрузка и путь до аэродрома Быхов. Там нас уже ждали тяжёлые транспортные самолёты ИЛ­76. Несколько дней находились на аэродроме, чтобы согреться, жгли ящики от снарядов.

14 декабря — погрузка в самолёты. Сообщили, что летим в одну из южных стран. Мы на аэродроме так промёрзли, что нам было всё равно куда, лишь бы попасть в тепло. Нам было всего по 18­19 лет, кто­то только начинал служить. Летели, как тогда казалось, очень долго. Приземлились, открывается рампа самолёта, и сразу хлынул поток тёплого воздуха. Когда разрешили выйти из самолёта, мы увидели на здании аэровокзала надпись «Ташкент», и очень близко — горы. Теплынь, а мы приехали в десантных бушлатах с меховым воротником. Тут же разделись, стали загорать.

Вскоре прилетел какой­то генерал из Министерства обороны, на построении поблагодарил: «Сынки, спасибо всем большое! Задачу свою выполнили, выдвинулись хорошо. Ваша дивизия возвращается назад, кто — в Витебск, кто — в Боровуху­1». Полетели, приземляемся. Опять, естественно, зима, но аэродром был не наш витебский, который мы хорошо знали. Спросили стоявшего неподалёку на посту часового: «Земляк, куда мы вообще сели?». «Город Энгельс», — отвечает.  В то время город был закрытый, в Советском Союзе мало кто знал о нём. «А где это?» — спрашиваем. «Саратов знаешь? Это недалеко от него…».

В Энгельсе находились ещё десять дней. 25 декабря — команда на вылет. В воздухе офицеры сообщили, что летим в Афганистан и там придётся участвовать в боевых действиях. Офицеры переживали, большинство имели семьи и детей. А мы, молодые пацаны, с нетерпением ожидали предстоящие события, как неведомые и захватывающие приключения.  На нашем борту находились операторы­наводчики, механики­водители, несколько стрелков, как их называли между нами, «курков», и две боевые машины десанта.

Потом уже мы узнали, что первыми на кабульский аэродром вылетели десантники с аэродрома Чимкент (под Ташкентом), с задачей захватить плацдарм. Предполагалось, что они будут десантироваться с парашютами, но уже на подлёте было решено высаживаться посадочным способом. Как рассказывали участники, рампа Ил­76­го открылась, десантники выскочили, захватили здание аэропорта, блокировали прилегающую территорию. И потом уже дали «добро» нашим самолётам, вылетающим из Энгельса.

Летели шесть часов. Самолёты садились на полосу, не глуша моторы, рампа открывалась, техника выезжала, становилась в колонну. Уже было восемь часов вечера, темно, и только с горы по долине шарили прожектора афганской зенитной батареи.

Только наша четвёртая рота заняла места в боевых машинах, те выстроились в колонну в составе батальона, как вдруг в горах раздался страшный взрыв, полыхнуло огромное зарево. Тут мы моментально осознали, что попали не на учения «Неман­79», а действительно на войну. Мы сначала подумали, что зенитчики­афганцы начали обстрел. Однако произошла страшная трагедия: Ил­76­ой с подразделением 350­го полка разбился при посадке, пилот ошибся при захождении на посадочную полосу. На борту находились 36 десантников, которые погибли. Это были первые потери 103­ей воздушно­десантной дивизии. А афганские зенитчики стрелять куда­либо не смоги бы при всём желании. Наши советники предусмотрительно сняли с орудий прицелы и затворы, чтобы, не дай бог, кто­то с перепугу не открыл огонь.

Только мы занялись благоустройством, как по суетливости и нервозности стало ясно, что происходят какие­то события. Ближе к вечеру полк построили в походную колонну, запустили двигатели боевых машин, все находились под бронёй, люки задраены. Ждали около часа, время от времени останавливая двигатели. Наконец, командир полка получил команду на выдвижение. Тогда мы не знали, что командиры полков в своё время летали туристами в Кабул (операция готовилась не один год) и изучили район будущих действий, маршруты выдвижения к важнейшим стратегическим объектам. Одним из таких был афганский танковый полк. Нашему батальону поручили боевую задачу выдвинуться и блокировать его. Во время выдвижения колонны увидели впереди на высоком холме какой­то дворец (потом уже узнали, что это дворец президента Афганистана Хафизуллы Амина). Там шёл ожесточённый бой, трещали автоматы, бухали гранатомёты, работали миномёты. Всё вокруг сверкало, зрелище жуткое и захватывающее.

Тем временем мы подошли к расположению танкового полка. Мне поставили задачу быть в резерве командира батальона. Пятая рота приблизилась к воротам афганского городка, ожидали прорыва танков, которые должны были броситься на помощь к дворцу Амина. Солдаты, естественно, давали присягу, и, как все военные, должны были защищать своего президента.

Рота заняла оборону вторым эшелоном. Нам выдали изрядное количество одноразовых гранатомётов «муха», и мы ждали выдвижения техники. Так нам и сказали: «Сейчас на нас пойдут танки». Как рассказывали бойцы, они увидели в распахнутых воротах стоявший танк, ствол которого был направлен в нашу сторону. Наводчикам­операторам дали команду вести огонь на поражение. Был выпущен кумулятивный снаряд, но попал не в танк, а в трансформаторную будку, которая давала электроэнергию на ближайший район. Свет везде отключился. Потом произвели ещё один выстрел, попали в танк по касательной. Демонстрации силы хватило, и вскоре афганцы вывесили белый флаг. Намерения с нашей стороны были показаны, мы пришли, чтобы не выпустить их из части. Афганцы начали переговоры.

Потом поставили другую задачу. Мы выдвинулись в район аэропорта, и почти два месяца несли караульную службу по охране штаба военно­воздушных сил Афганистана, в котором, естественно, были и наши советники. Несли службу вместе с афганцами, мне довелось охранять склад вооружений в афганской части.

Афганцы в декабре ходили в калошах на босую ногу. А мы в сапогах с зимними портянками замерзали. Афганцы, конечно, закалённый народ, по духу настоящие воины, потом не раз это доказывали. Мы, разумеется, тоже не лыком шиты.

Кормили нас по рациону военного времени обильно, но не разнообразно. Сухая картошка, которая разваривалась и походила на клейстер. Тушёнки было немерено. На время боевых действий выдавали сгущёнку, масло, сыр и копчёную колбасу.

В конце февраля мы вернулись в расположение полка. В это время из­за обильных снегопадов в Афганистане перевалы закрывались. Памятной датой стал праздник 23 февраля. В этот день в Кабуле вспыхнул мятеж, мы были готовы к бою, но подавили его без нашего участия. Большим событием стал приезд в полк Иосифа Кобзона. Прекрасный концерт, волнующая обстановка, песни о любви. Мы ведь, кроме афганок в паранджах, практически никого не видели. А в ансамбле были женщины, конечно, старше нас возрастом, но для нас они были самыми красивыми и талантливыми.

Ещё зимой наш полк начали готовить к боевому рейду. Весной, как откроются перевалы, предстояло пройти не менее двухсот километров от Кабула по горным дорогам. Надо было показать присутствие советских войск не только в Кабуле, но и на всей территории страны. Поступила информация, что в провинциях концентрируются мятежники и нынешнюю власть хотят свергнуть.

3 мая наш «полтинник» выдвинулся в провинцию Вардак. Началось тяжёлое испытание для всех солдат и командиров. Были потери. После этой операции я демобилизовался, с записью в военном билете: «В 1980 году участвовал в боях с бандами мятежников при оказании интернациональной помощи в ДРА».

По пути домой я заехал в Москву, хотел приодеться в магазинах, где отоваривали на чеки «Внешпосылторга». И был остановлен на Казанском вокзале у воинской кассы, как потом выяснилось, инспектором пятого отделения. Парень в «гражданке», короткая стрижка, южный загар, десантная тельняшка. Всё ясно, откуда. Капитан предложил работу в милиции, тут же записал мои данные…

2 сентября 1980 года я уже приступил к работе в отделении охраны Московского метрополитена. Я служил в нескольких отделениях. Сейчас продолжаю службу в полку охраны объектов и сопровождения спецгрузов 4­го Управления МВД России по городу Москве. Тридцать пятый год тружусь на благо Родины, награждён многими медалями и грамотами. Но самые дорогие для меня — Грамота Президиума Верховного Совета СССР за участие в выполнении интернационального долга и благодарность 8­го Главного Управления.

Вадим КУЛАГИН,

записал Сергей ВОЛОГОДСКИЙ,

фото Николая ГОРБИКОВА

и из архива Вадима КУЛАГИНА