Исторический парад фронтовиков-победителей
Семьдесят лет назад, 24 июня 1945 года, в Москве состоялось действительно эпохальное событие — Парад Победы.
Накануне, 22 июня, в центральных периодических изданиях был обнародован приказ Верховного Главнокомандующего (№ 370): «В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона — Парад Победы…».
Парад принимал заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Командовал Парадом Победы Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский.
В газете московской милиции «На боевом посту» в номере за 27 июня 1945 года на первой странице были напечатаны редакционная передовица «Торжество победителей», полный текст произнесённой Маршалом Советского Союза Георгием Жуковым официальной поздравительной речи и знаменитый снимок Евгения Халдея (ТАСС) с лаконичной подписью к этому фото: «Парад Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года. Советские воины с захваченными у немецких войск знамёнами».
Среди тех, кому посчастливилось тогда в ликующем строю фронтовиков-победителей пройти по брусчатке Красной площади, были и столичные стражи правопорядка.
В опубликованной в книге «Действительно народная…» (Москва, «Юридическая литература», 1977) статье «Память сердца» сотрудник отдела ГАИ Тимирязевского районного управления внутренних дел Москвы старшина милиции Емельян Будников, участник легендарного парада 7 ноября 1941 года на Красной площади столицы, поделился своими воспоминаниями и о другой знаковой вехе в истории нашей державы — величественном праздновании победоносного завершения Великой Отечественной войны:
«…Мне, в то время бойцу 1-й мотострелковой ордена Ленина Краснознамённой дивизии НКВД имени Ф.Э. Дзержинского, выпала честь быть участником парада Победы — триумфального шествия наших войск…
Шёл второй мирный месяц. Мы, вчерашние фронтовики, ещё не отрешились от войны — её походов, сражений. Не воспринимались ещё и вчерашние потери: будто наяву мы видели живыми боевых друзей, оставшихся лежать навеки на бескрайних просторах от Волги до Эльбы. Но жизнь продолжалась. Надо было поднимать из руин города, строить, сеять хлеб, учить детей и доучиваться самим. Парад Победы должен был стать последним штрихом в одной из самых героических страниц истории…
Стоя в боевых порядках перед началом парада, наверное, не я один мысленно вспоминал пережитое. Помнится осень сорок первого года. Закончив курсы младших командиров в Новосибирске, я стал проситься на фронт. Мы все тогда с напряжением и болью следили за битвой у стен родной столицы, беспокоились за Москву и рвались в бой. Просьбу мою удовлетворили, и вот отстукивают километры колёса воинского эшелона. Мы напряжённо всматривались в окна теплушки, стараясь по каким-нибудь приметам понять, как там, в Москве. Подъезжая к столице, увидели, что, несмотря на следы бомбёжек и некоторые разрушения, на железной дороге царит порядок. Значит, крепко стоит наша Москва!
Курский вокзал встретил нас холодной и пустынной тишиной. Это было в ночь на 7 ноября. Ранним сумрачным утром вместе с другими я был на Красной площади. Такое надо самому испытать, чтобы понять, что для нас тогда означал традиционный […] парад. От Москвы до передовой меньше получаса езды на машине, ночью с вокзала были видны на западе отсветы пожаров: гитлеровцы жгли подмосковные деревни. А по главной площади страны шагали, оставляя следы на мокром снегу, колонны бойцов. Стволы орудий пахли порохом, замаскированные извёсткой и белой краской танки хранили на своей броне вмятины, полученные, возможно, всего сутки назад в бою под Можайском или Звенигородом. Прямо с Красной площади мы уходили в сражение…».
Как отметил Емельян Герасимович, он в составе отдельного истребительного батальона свой первый бой принял под Наро-Фоминском. Затем отважный защитник Родины вместе с боевыми товарищами воевал «в знойных степях Украины» и «в снежной хляби Прибалтики», и они, воины-освободители, добили врага в его логове — столице поверженной нацистской Германии.
«…И вот Красная площадь снова приняла нас в свои объятья, — продолжает своё повествование участник Парада Победы 24 июня 1945 года Емельян Будников. — Шеренга за шеренгой проходили, резко чеканя шаг, артиллеристы и лётчики, моряки и пехотинцы, связисты и сапёры. Шли герои обороны Москвы, Сталинграда, Ленинграда, Севастополя, Одессы, герои Курской битвы. "Шли воины, бесстрашно перешагнувшие Дон и Днепр, Вислу и Одер, Эльбу и Шпрее. Шли освободители Варшавы, Праги, Белграда, Софии; воины, очистившие от гитлеровцев Бухарест, Будапешт и Вену; покорители Берлина, Кёнигсберга, Дрездена, Штеттина… Кремлёвские стены, видевшие боевую юность Красной Армии, стали свидетелями её могучей, героической зрелости, её поистине беспримерной славы, какой ещё никогда не венчалась ни одна армия мира". Так на следующий день писал о параде в газете «Правда» писатель Борис Полевой.
Многое запомнилось в этом историческом параде. И то, что сводные полки фронтов вели через Красную площадь прославленные полководцы, и то, что среди участников парада можно было увидеть героев, чьи имена все знали по газетам, фронтовым листкам и сообщениям радио. И то, что вёл радиопередачу о параде диктор Юрий Левитан, чей голос был каждому дорог и близок…
Всё в этом триумфе выглядело величаво, могуче, гордо. Но был в церемониале один весьма примечательный эпизод, к которому я имел прямое отношение. Когда воинские колонны прошли мимо Мавзолея Ленина, смолкла музыка, ударили барабаны и к трибунам подошла наша колонна. Мы несли знамёна немецко-фашистских армий, захваченные в боях.
О чём думалось в эти мгновения? О горе, которого не забыть. О близких и всех соотечественниках, которым не суждено было увидеть наше ликованье. Вспомнились смоленские сёла, которые я освобождал вместе со своей частью. Вместо домов мы видели догоравшие развалины. Видели на пепелищах сгорбленных, рано постаревших женщин. Из погребов вылезали дети, босые, в оборванной одежде… Вспомнилось материнское письмо. Мать писала о том, что погиб мой брат Александр, что сестра осталась вдовой с двумя малыми ребятишками на руках. Вспомнилось, что война отняла четыре года жизни у миллионов таких же, как я, как мои товарищи, родные, близкие…
И потому, когда наша колонна поравнялась с трибунами и сделала крутой поворот, чтобы бросить знамёна к подножию Мавзолея, я вложил в этот жест всю мою ненависть к фашистам, к войне. […] Я развернулся кругом, уступая место другому воину, и вдруг испытал какое-то необъяснимое чувство торжества: мы победили!..».
Участник Великой Отечественной войны Евгений Паталов тоже был в одной из парадных коробок. В то время 19-летний сержант — курсант Московского Краснознамённого военно-инженерного училища, он по Красной площади промаршировал в составе сводного парадного полка 3-го Украинского фронта.
После завершения в 1956 году армейской службы поколесивший по стране капитан запаса Паталов, уроженец Москвы, вернулся в родной столичный город. Вскоре недавний военный инженер занялся нелёгким сыскным трудом, став оперуполномоченным уголовного розыска 126-го отделения милиции Ленинского района. Довелось Евгению Гургеновичу служить и в угрозыске Фрунзенского района, и возглавлять ОВД Тимирязевского района, и в течение пяти лет занимать должность заместителя начальника МУРа. В 1971 году старшего офицера милиции Паталова назначили начальником УВД Кировского облисполкома, а через несколько лет, в 1974-ом, — министром внутренних дел Армянской ССР. После увольнения из рядов стражей правопорядка генерал-лейтенант внутренней службы в отставке Евгений Паталов, заслуженный работник МВД СССР, занялся активной общественной деятельностью, войдя в состав Совета ветеранов Московского уголовного розыска.
Дмитрий Михайлович Торохов родился 25 октября 1922 года в селе Исса Пензенской области, с декабря 1938-го в Подмосковье трудился в Управлении военно-строительных работ. Призванный в Красную Армию в сентябре сорок второго года, Дмитрий Торохов окончил Кимрскую окружную школу военного собаководства и был направлен на передовую. Вожатый санитарно-ездовых собак нартовых упряжек, он воевал на Северо-Западном, Калининском, Центральном, 2-ом Прибалтийском и Ленинградском фронтах и за время войны вывез с поля боя 1580 тяжело раненных солдат и офицеров. Всего на фронте Дмитрий Михайлович провёл 1210 дней, и не раз оказывался в смертельно опасных переделках. «То угодишь в гущу миномётного обстрела, — сдержанно пояснял впоследствии на встречах с молодыми сотрудниками органов внутренних дел ветеран Великой Отечественной войны Дмитрий Торохов, — когда едешь среди взрывов снарядов, то попадаешь под пулемётный огонь». Гвардии рядовой Дмитрий Торохов, который четыре раза был ранен и дважды даже считался погибшим, буквально выжил всем смертям назло и удостоился чести участвовать в Параде Победы 1945 года.
В мирную пору Дмитрий Михайлович служил в Центральной школе военного собаководства, а демобилизовался в ноябре сорок шестого. В следующем году самоотверженный фронтовик был принят на службу в органы внутренних дел, а в 1948-ом начал работать в МУРе. Являясь выпускником Высшей школы милиции, он занимал должность начальника службы разыскного собаководства города Москвы. Правоохранительной деятельностью бывший руководитель базового Центра служебного собаководства при Мосгорисполкоме (Зональный центр кинологической службы ГУВД по г. Москве) занимался до 1979 года. Полковник милиции в отставке Дмитрий Михайлович Торохов скончался 15 июня 2010 года в 87-летнем возрасте.
Александр ТАРАСОВ
