ИВАН III: ПЕРВАЯ ВОЙНА С КОРРУПЦИЕЙ НА РУСИ
Иван III – это не только присоединение Новгорода, освобождение от власти Золотой Орды, собирание земли Русской вокруг Москвы и строительство Кремля. Иван III – это, может быть, в первую очередь, Судебник, свод законов Русского государства, принятый го-сударем в 1497 году, в котором борьбе с мзоимством уделялось особое место.
Надо сказать, что взятка, или, как ее называли в те далекие времена, посул, с древних времен укрепилась в народном обиходе как непременный, совершенно неизбежный элемент взимодействия человека и власти в любых ее проявлениях – от думного дьяка до волостеля со всей княжеской челядью.
Да и что в том странного, когда наместники государя, назначавшиеся от года до трех лет, кормились исключительно за счет подведомственного им населения аж со времен Ярослава Мудрого (то бишь с начала IX века), который самолично установил сей порядок и даже ввел систему наказаний за уклонение от его исполнения. В кодексе под названием Покон вирный было четко указано, что чернь обязана (!) содержать вирника, приехавшего соби-рать виру (особого рода налог), для работы местной администрации. Это могли быть мясо, рыба, сыр, молоко, мука, пшеница. Могли быть и денежные суммы. В кодексе так и сказано: «А се покон вирныи: вирнику взяти 7 ведор солоду на неделю, тъже овен любо полот, или две ногате; а в среду резану въже сыры, в пятницу тако же; а хлеба по кольку могут ясти; а кур по двое на день; коне 4 поставити и сути им на рот, колько могут зобати». Государевы люди в уездах и волостях занимались финансовыми, судебными и полицейскими делами. Так и повелось, что все средства, собранные сверх установленных податей в казну, поступали в их личное распоряжение. Мечта, которую, рискуя свободой и жизнью, пытаются осуществить многие чиновники на протяжении столетий.
К моменту воцарения Ивана III государственное жалованье зависело от важности той или иной должности. Учитывались и те доходы чиновников, которые перепадали им от кормления, в том числе и так называемая почесть – форма уважения к «церевому люду» в виде какого-либо подарка либо приглашения откушать и выпить, – и подношения служащим приказов за ведение и оформление дел.
Пожалуй, единственной силой, которая не мирилась с повсеместным лихоимством, была Православная церковь. Еще в 1243 году митрополит Кирилл выступил перед народом со осуждением мздоимства, приравняв его к пьянству и колдовству. Он предлагал карать за это смертной казнью.
Постепенно в различных законодательных актах стали полявляться нормы, препятствующие взяточничеству. Впервые посул осудила Псковская судная грамота 1397 – 1467 гг., в которой впервые вводилась присяга в виде крестного целования для посадников, отправлявших правосудие, с требованием «городскими кунами не корыстоватися», «тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику». Запрет на получение взятки устанавливала и Новгородская судная грамота 1471 года: «докладшиком (судьям) от доклада посула не взять». Все представители новгородской знати обязаны были приносить присягу, по которой они клялись воздерживаться от незаконных вознаграждений.
На склоне лет, словно подытоживая свой жизненный путь, Иван III распорядился подготовить свод законодательных уложений, обязательных для исполнения на всей территории Русского государства. Тем самым он юридически закрепил объединение земель вокруг Москвы. Впервые со времен Русской Правды Ярослава Мудрого Русь получила общегосударственное законодательство, учитывающее вызовы времени – как текущего, так и будущего. Кто был его составителем? Определенно неизвестно, но есть несколько предположений: дьяк Владимир Гусев, князь Патрикеев, дьяки Жук Василий, Куницын Фёдор, Долматов Василий. Надо заметить, что подобного единого кодекса не существовало даже в некоторых государствах Европы (в частности, в Англии и во Франции).
Интересующий нас вопрос в Судебнике Ивана III был сформулирован весьма категорично: боярам, окольничим, дьякам «и всякому судие» запрещалось брать посул – «а посулов бояром, и околничим, и диаком от суда и от печалованиа не имати; також и всякому судие посула от суда не имати никому».
Особое внимание было уделено вознаграждениям судьям за их работу. Сказано: «Да велети прокликать по торгом на Москве и во всех городах Московские земли Новогородцкие земли и по всем волостем заповедати, чтобы ищея (истец) и ответчик судиам и приставом посулу не сулили в суду, а послухом (свидетелям) не видев не послушествовати, а видевши сказати правду. А послушествует послух лживо не видев, а обыщется то опосле, ино на том послухе гибель (стоимость проигранного в суде имущества) исцева вся и с убыткы (судебные пошлины)».
Со времен предшественника Василия III мало что изменилось. Дипломат Сигизмунд фон Герберштейн в своих «Записках о Московии» писал: «Хотя государь очень строг, тем не менее всякое правосудие продажно, причем почти открыто. Я слышал, как некий советник, начальствовавший над судами, был уличен в том, что он в одном деле взял дары и с той, и с другой стороны и решил в пользу того, кто дал больше. Этого поступка он не отрицал и перед государем, объяснив, что тот, в чью пользу он решил, человек богатый, с высоким положением, а потому более достоин доверия, чем другой, бедный и презренный. В конце концов государь хотя и отменил приговор, но только посмеялся и отпустил советника, не наказав его».
Сам Иван был абсолютно непримирим в отношении взяточников. Но если за иные преступления он обязал ввести смертную казнь, то страсть к посулу каралась более мягко, в основном ссылкой и каторгой. В это был резон: не мог же Московский государь перебить всех своих служивых людей – кто бы занимался тогда судебной, охранительной, финансовой работой? Великий князь понимал, что ломать шею лизоимству следует осторожно, но упорно.
И хотя за время правления Ивана, по данным источников, «за посул» было осуждено и наказано 235 чиновников различного ранга, одолеть мздоимство в полной мере государь не сумел. Да и вряд ли это было объективно возможно. Судебник существовал как будто отдельно от реальности, наказы, содержащиеся в нем, практически не исполнялись. Общество, инертное по отношению к любым ущемляющим его традиции нормам, не было готово к системной перестройке сознания, привыкшего к посулам и подношениям.
Но начало было положено. И шедший за Иваном III царь Иван Грозный в своем неистовом стремлении покарать лихоимство получил мощное оружие – свод юридических правил, с которыми можно было работать. Несомненно, он продолжил дело своего предшественника. Продолжил – а не начал с нуля.
Дмитрий Поляков.
