СКАЗ ПРО КУЗНЕЦА ВАСИЛЯ
В годы войны советский тыл превратился в могучую военную индустрию. То, что грозное оружие победы создавали руки мальчишек и девчонок из ремесленных училищ, знали все, но воспринималось это, как должное, шла война и подростки участвовали в ней наравне со взрослыми.
Какая бы сложная работа не предстояла – размышлять времени не было. Иногда возникали сомнения – сможем ли? И всегда могли.
Однажды ремесленников собрали в физкультурном зале училища. Перед ребятами стоял кавалерийский офицер. Черный каракуль кубанки пересекала красная лента. Под буркой эфес шашки. Ни дать, ни взять – Чапай! Кавалерист обвел взглядом застывших перед ним мальчишек.
-Уполномочен от имени кубанских казаков поклон вам передать.
И кавалерист низко поклонился в пояс.
– От вас, товарищи, теперь зависит судьба эскадрона. Нас на фронте ждут, а нам не хватает стремян. Знаю, задание у вас срочное.
Кавалерист замялся, потом махнул рукой:
– Одним словом, дорогие товарищи, просим вас сверх ваших планов доукомплектовать эскадрон. Какой же казак без стремян? Только мишень для немцев!
Тут все было ясно. Отказать командиру эскадрона – все равно, что предать Чапаева!
Ну и досталось же ребятам! Сроки не терпят, надо ремонтировать радиаторы, а тут еще стремена…
На заводах такие изделия штампуют, а в мастерской училища подходящего штампа не нашлось. И вот от вырубки до насечки вся работа вручную…
Несколько раз приходил командир эскадрона в мастерские. Придет, посмотрит молча, и уйдет, звеня шпорами. И его тревога передавалась ребятам. «От нашей работы зависит, как скоро острые клинки настигнут фашистских мерзавцев», – думал каждый. Натруженные руки гнули, выгибали, кромсали твердый металл. А в углу мастерской все выше поднималась гора готовых стремян. Это была дружная работа и в память о ней в училище осталось кавалерийской седло, украшенное кавказским узором.
«Московская правда» продолжает серию очерков Эрика Котляра «Маленькие кузнецы большой победы».
Сказ про кузнеца Василия
Вот уже три часа он висел под мостом в самодельной проволочной люльке-корзине. Передовые позиции немцев были совсем рядом. Несмотря на сумерки, оттуда вели прицельный огонь по мосту и по человеку, забивавшему костыли и заклепки в поврежденные узлы перекрытий.
Мост содрогался под тяжелыми и глухими ударами ледохода. Работать становилось все труднее. Но в намеченный срок по мосту должны пройти наступающие советские танковые части. И человек в проволочной люльке, и люди в штабе были уверены, что скоро мост наполнится грохотом лязгающих гусениц и броневая стена сомнет сопротивление вражеских траншей.
…Когда кузнеца Василя приглашали в штаб, верили, что ответственная операция в надежных, умелых руках.
Эти руки вернули к жизни бессчетное количество разрушенных, не пригодных для переправ мостов, паромов и понтонов. Сколько их было на пути наступающей армии изуродованных взрывами, опустивших в воду треугольники конструкций! И каждый раз Василь и его команда покидали передвижную кузню, оборудованную в товарной теплушке, и под жестоким огнем висели в сооруженных ими проволочных люльках, подготавливая начало атаки. Наступление начиналось с трудовых операций. Здесь, на проволочных качелях, над паутиной балок, о6 опасности не думалось. Ее запоздалое ощущение наступало потом, вечером, когда после страшного напряжения, на жестких досках теплушки тело расслаблялось и перед закрытыми глазами всплывали картины пережитого дня. Иногда к ним примешивались другие, из недавней довоенной жизни, и засыпая Василь расплывался в улыбке, предаваясь воспоминаниям.
Детство его было суровым. Мать умерла рано и отец привел в дом новую жену. Косые взгляды мачехи, сдержанное молчание отца – вот все, что сохранила детская память. Когда Василь собрал котомку, отец вышел с ним за ворота, крепко обнял, в его глазах неожиданно блеснула слеза; это было настолько непривычно, что обоим стало неловко. Отец смахнул слезу и скупо произнес: «Счастья, сынок!”
Василь шагал по знакомой с детства дороге мимо полей, лесов, где в поисках грибов и земляники он обошел все кочки и пни. В последний раз он оглянулся на тихую деревеньку, бисером рассыпавшую домишки по обоим берегам малой речушки, поправил поудобнее за плечами котомку и решительно направился в сторону станции. Он ни о чем не жалел. Начиналась новая жизнь, и ее тревожное предчувствие вытесняло в душе все остальное.
Сталинградский вокзал встретил парня суматошной суетой. Сверяя адрес по газетному листку, Василь разыскал училище на тенистой, обсаженной тополями улице. Переминаясь с ноги на ногу, сжимая в комок кепку, он стоял перед столом приемной комиссии.
– На кого ты хочешь учиться?
– Да по кузнецкому делу хорошо бы…
Василь, сколько помнил себя, любил деревенскую кузню. Он не отрывал зачарованных глаз от колдовских рук кузнеца. Они ловко гнули раскаленный металл.
Покорный им как глина, металл по их велению принимал самые причудливые формы. Огромная тень человека в брезентовом фартуке плясала на стенах в багровых отблесках горна, и Василь вспоминал страшные истории о домовых, слышанные от матери в раннем детстве. Он любовался могучими руками, в которых тяжелый молот и огромные клещи казались игрушкой. И когда кузнец поворачивался к застывшему мальчонке и на покрытом копотью лице ослепительно сверкали белые зубы, Василь думал, что наверное нет на земле дела интереснее и нужнее. Однажды кузнец протянул Василю районную газету. Сталинградское ремесленное училище объявило набор в группы будущих кузнецов.
– Они научат лучше. Езжай, Василь!
Жизнь училища захлестнула выросшего в деревенской тиши паренька. Здесь он познакомился с металлом, узнал его законы и полюбил крепко, на всю жизнь. Училище он окончил успешно, но на завод не пошел, попросился обратно в деревню.
В большом волжском селе Василя быстро оценили за его мастерство. Способный кузнец, он легко и добросовестно выполнял самые сложные работы. Рука его была надежна и точна. В кузнице горн не остывал ни днем, ни ночью. Василь раньше всех в селе вставал и позднее всех ложился. Полюбили в деревне немногословного кузнеца за трудолюбие и аккуратность.
22 июня 1941 года с утра затянуло небо ураганным мраком. Весь день, пока лютовала непогода, Василь не переставая ковал и только вечером узнал от людей о вероломном нападении гитлеровцев. Ночь пролежал он, не смыкая глаз. А по первой росе отправился в районный центр, где разместился военкомат.
– Вот, – положил он на стол перед военным заявление, – добровольцем хочу на фронт. Возьмете?
– Специальность? – усталый от бессонной ночи лейтенант поднял на Василя красные глаза.
– Кузнец. Училище окончил.
– Кузнец, говоришь? Найдем дело…
Так Василь попал в действующую армию. Но не на передовую линию фронта. Судьба определила его путь иначе. Василь оказался в железнодорожном соединении, которое двигалось за армией и занималось ремонтом поврежденной в боях военной техники и железнодорожного хозяйства.
Опять перед Василем пылал горн, только теперь под полом кузни стучали на стыках колеса походных мастерских. Василь горевал. Подавая заявление в военкомат, он думал, что встретится с врагом в упор.
– Успеешь, Василь, – говорил комбат, – еще навоюешься. Наша работа тоже война…
Глядя на печальные картины разоренной земли, Василь чувствовал, как руки крепче сжимали рукоять инструмента, и каждый удар по наковальне был яростен и тверд. Ему казалось, что звон кузни – это гневный зов набата, оповещающий врага о неминуемой мести за все разрушенное, израненное, что лежало вокруг, призывая мстить и мстить, не зная пощады!
Шесть парней принял под свое начало Василь. Не жалея времени, он обучал их своему мастерству – всему, что знал сам, чем ‘мог гордиться. То ли учитель был необычен – молчаливый, но внимательный, не жалеющий лишней минуты, чтобы показать еще раз, – то ли ребята попались способные, только в короткое время они уже ни в чем не уступали наставнику – ни в меткости коротких, как выстрелы, ударов, ни в их силе, ни во времени изготовления поковок. И катилась по горьким военным дорогам передвижная кузница, оставляя за собой на пути отступления разобранное железнодорожное полотно, отключенные водокачки, снятые переправы.
Трудно было разрушать то, что рабочие руки создавали годами, что совсем недавно было законной и привычной гордостью людей. Руки, которые привыкли создавать, теперь стали приносить пользу иную – они не должны были допустить, чтобы наступающий враг воспользовался народным добром! Тяжело было оставлять родную землю. И Василь, стоя у отброшенной двери теплушки, говорил товарищам:
– Смотрите и запоминайте! Мы сюда скоро вернемся и расквитаемся за все это!
И они вернулись. По истерзанной войной земле шествовал сорок третий год. Теперь отступали фашистские вояки. За ними тянулся страшный след зверств, пожарищ, развалины городов и деревень. Наступило новое время – надо было готовить плацдарм для победоносного движения армии освободителей. Железнодорожный батальон специального назначения теперь был впереди. В теплушке сутками кипела работа. Но ребята сейчас трудились с радостью: впереди освещали небо зарницы Победы.
Однажды вечером капитан-инженер позвал Василя в теплушку – штаб батальона. На дощатом столе светила сделанная из гильзы снаряда коптилка. Капитан склонился над расстеленной картой.
– Смотри, Василь. Вот здесь переправа. Когда-то был мост. Теперь остались одни «быки» да протяжные балки. Что сделать, чтобы восстановить переправу?
Василь задумался. Задача была не из легких. Почти вплотную к разрушенному сооружению примыкал передовой край вражеской обороны.
– Дайте время, товарищ капитан.
– Времени, сам знаешь, у нас в обрез.
– До утра хотя бы…
Вся ночь ушла на раздумье. Утром Василь послал команду собирать железные прутки и проволоку, которая паутиной опутывала поля недавних сражений. В кузне закипела работа. Когда капитан заглянул в теплушку, он был немало удивлен тем, что увидел. Посреди вагона красовалась большая проволочная корзина с приспособлением, заменяющим сиденье. Верх корзины увенчивал рычаг с колесиком. Конструкция напоминала гондолы аттракционов в городских парках.
– Что это?
– Попробуем немцев на выдержку, товарищ капитан, – ответил Василь.
Утром под искореженными балками моста висела корзина с Василем, и изумленные немцы разглядывали в бинокль человека, быстро орудующего инструментом. Когда пораженный противник пришел в себя, по Василю открыли ураганный огонь. Передвигая корзину по протянутой под мостом проволоке, Василь быстро укрылся за каменный свод «быка». Переждав, пока прекратится обстрел, он снова выдвинулся в зону повреждения. Под ним неспешно двигался ледоход. Река несла на грязно-сером хребте льда остатки боевой техники: повозки без колес, орудия с поникшими стволами, перевернутые грузовики. Василю приходилось смотреть в оба, чтобы какая-нибудь вздыбившаяся металлическая рогатина снизу не зацепила его корзину. Отчаянный риск и мастерство искусного умельца сделали свое дело – переправа была восстановлена точно в требуемый командованием срок.
С тех пор Василь и его ребята не один раз висели в проволочных люльках на переднем крае сражений, удивляя смелостью не только противника, но и бывалых бойцов.
– Ну и циркачи, – судачили в окопах, наблюдая, как лихо под носом у врага ребята Василя, передвигаясь в своих самодельных корзинах, восстанавливают верхние этажи переправ.
– Да им после войны только и быть акробатами.
Под мощными ударами советских войск вражеские части поспешно покидали район за районом. Местами их отступление переходило в паническое бегство.
В кузню пришло пополнение. Слава отважных кузнецов достигла самых далеких частей. О Василе и его товарищах писали во фронтовых и центральных газетах. И многие бойцы, до войны работавшие с металлом, просились под начало Василя. Василь охотно принимал новичков, но, как это бывает и в разведке, он устраивал им прежде, чем допустить к делу, испытание. Смельчаков просили в помощь соседние соединения, всюду, где они появлялись, войска успешно форсировали большие и малые водные преграды на пути наступления.
Однако все было не так просто, как может показаться на первый взгляд. При таком расширении фронта работ у кузнецов скоро кончились заклепки, костыли, болты и другая очень важная мелочь, без которой невозможно скрепить поврежденные детали.
Василь искал выход из создавшегося положения: «Может быть просить командование обеспечить всем, чего так не хватает?.. Хотя ничего не получится. Батальон передвигается постоянно, а груз подолгу будет блуждать по тылам и глубоким эшелонам. Неужели нет выхода?»
И тут Василя осенило: «Можно упростить работу, если создать штампы, заменяющие кропотливое колдовство над мелкими деталями».
Василь отправился в штаб. Капитан внимательно выслушал и с сомнением покачал головой.
– Сколько же времени уйдет на все эти опыты?
– Думаю, дней десять. Зато больше трудностей не узнаем.
Капитан размышлял. Он знал: Василь не из тех, кто понапрасну станет затевать дело, если нет уверенности в его пользе.
– Неделю, и ни на один день больше.
…И закипела работа. Несколько отрезков рельсов – и вот посреди вагона вырос каркас будущей станины. Изогнутые лапы – держатель заготовки. Сверху приспособление для клина – штампа, по которому бьет молот кузнеца.
На испытание пришел весь комсостав батальона. Василь укрепил вкладыш и, двигая рычагом, зажал его в штамп. По его знаку подручный подхватил клещами заготовку… Удар – и готовый болт упал в ящик под прессом. Все внимательно рассматривали болт. Самые придирчивые не могли обнаружить ни одного изъяна. Станок Василя прошел испытание на «отлично». В первый же день работы кузница вместо обычных 80-100 заклепок и болтов выдала их более 1800 штук. 2250% нормы обычной смены! Даже в заводских условиях такое случалось редко. Трудовой рекорд, поставленный в военно-полевых мастерских, оказал фронту большую помощь. Теперь при починке переправ у воспитанников Василя всегда было под рукой все необходимое для ремонта.
Неоценимая заслуга бывшего деревенского кузнеца не осталась незамеченной командованием. О ней узнали в Ставке и оценили дела Василя по достоинству. Счастливая была судьба у кузнеца. На гимнастерке засветилась золотая звезда Героя Социалистического Труда, заслуженная скромным тамбовским пареньком, воспитанником группы будущих кузнецов ремесленного училища не под трудовой гул заводского цеха, а под грохот канонады и вой шрапнели в прокопченной теплушке, блуждающей по бесконечным дорогам Великой Отечественной войны.
Эрик КОТЛЯР.
