СВЕТ И ТЕНИ РУССКОЙ ПРАВДЫ ЯРОСЛАВА МУДРОГО
Князя Ярослава московские летописцы XVI века не просто так прозвали Мудрым. Пройдя через горнило междоусобной войны, ему удалось сплотить Киевскую Русь, подчинив ее единому своду законов и уложений, наладить широкие торговые и дипломатические связи, основать новые города, обеспечить благоприятные условия для подъема культуры и искусства, заложить в Киеве и Новгороде величественные храмы Святой Софии, открыть школы и способствовать распространению грамотности.
Первые русские монастыри также возникли с благословения Ярослава: в 1030 году он основал Юрьев монастырь в Новгороде и Киево-Печерский монастырь в Киеве. По всей Руси повелел «творити праздник» святого Георгия 26 ноября (Юрьев день) и, кроме того, издал Церковный устав. Ярослав вел планомерную политику на отделение русской церкви от Византии. В 1051 году он самолично, без участия константинопольского патриарха, назначил Илариона первым русским митрополитом. Развернулась интенсивная работа по переводу византийских и иных книг на церковнославянский и древнерусский языки.
Будучи человеком весьма начитанным, основавшим в Софийском соборе крупную библиотеку, Ярослав стремился к тому, чтобы решать спорные вопросы миром, в ходе переговоров, прислушиваясь к мнению собеседника, избегая конфликтов и неразрешимых противоречий. Правил он без малого 40 лет – с 1016 по 1054 г. – и за этот долгий срок смог заложить основы могущества будущего государства Российского.
После смерти в 1036 году брата Ярослава, Мстислава Владимировича, с которым случались ожесточенные столконовения, великий князь Киевский единолично правил Русью, за исключением Полоцкого княжества. В том же году он разбил печенегов под Киевом, избавив свой народ от постоянных набегов кочевников.
Но едва ли не самым значительным достижением Ярослава стало появление свода законов, именуемого Русской правдой и содержащего нормы уголовного, наследственного, торгового и процессуального права Древнерусского государства в X – XI веках. Русская правда является самым ранним письменным древнерусским правовым источником.
Документ объединил в себе все старые нормативно-правовые акты, княжеские указы, законы и другие административные документы, издававшиеся самыми разными инстанциями. Он известен в двух редакциях – краткой и более поздней, дополненной уставом Ярослава Владимировича и Владимира Мономаха.
Расширенный вариант использовался в гражданском и церковном суде для определения наказания и урегулирования товарно-денежных тяжб и отношений в целом. К несомненно позитивным сторонам следует отнести тот факт, что сей документ определял основные принципы и нормы процессуального законодательства и вводил внятные нормы судопроизводства. «Вместе с судебными пошлинами княжеская власть узурпирует древние судебные права свободных общинников и вводит княжеский суд», – сказано в тексте.
А краткий вариант Русской правды, опираясь на сложившиеся в Киевской Руси традиции, содержал сведения о штрафах, всевозможных нарушениях, регулировал оплату труда строителей, мостовых и т. п., определял взаимоотношения княжеских чиновников и мытарей с населением.
Последний пункт прямо вводил в закон кормление госслужащих за счет простых людей, то есть, в известном смысле, легитимизировал содержание госаппарата населением, имевшим несчастье проживать на подведомственной тому или иному чиновнику территории. Подробное описание подносимых взяток и наказаний за неисполнение сей обязанности содержится в так называемом Поконе вирном, определяющем порядок кормления княжеских слуг и сборщиков виры (то есть мытарей). По сути, Русская правда Ярослава ввела кормление, ничем существенно не отличающееся от мздоимства, в ранг государственной политики на долгие годы, если не навсегда, сделав его своеобразной частью общественного уклада.
Так, статья 42 Покона вирного постановляет: «А вот вирный устав: вирнику взять на неделю 7 ведер солоду, также баpaна или полтуши мяса, или 2 ногаты, а в среду резану за три сыра, в пятницу так. же; а хлеба и пшена, сколько смогут съесть, а кур по две на день. А 4 коня поставить и давать им корма сколько смогут съесть. А вирнику взять 60 гривен и 10 резан и 12 вевериц, а сперва гривну. А если случится пост – давать вирнику рыбу, и взять ему за рыбу 7 резан. Всех тех денег 15 кун за неделю, а муки давать сколько смогут съесть, пока вирники соберут виры. Вот тебе устав Ярослава».
Здесь речь не идет о дани, вире (налоге), а определяется порядок подношений вирнику за то, что он просто есть на белом свете. Такое положение вещей давало неограниченный простор для безнаказанных злоупотреблений со стороны представителей власти. Любой государственный функционер, будь то человек воеводы, наместника, волостеля или просто дьяк из приказа, мог зайти в любую избу и потребовать себе еды или денег – и нельзя было отказать, поскольку закон теперь не позволял отказа.
То же в расширенном варианте Русской правды, если переводить его с древнерусского языка: «Вирник и сопровождавший его отрок (или отроки) творит в общине суд и расправу и взимает в пользу князя виры и продажи (по делам, не связанным с убийством), получая часть денег и в свою пользу. Кроме того, община обязана содержать вирника и отрока, кормить их и их лошадей». Такие наезды «княжей власти» постепенно стали регулярными и все более непосильными для простого люда.
Понятно, что и ответственность, и величина штрафов за нарушения в обществе, поделенном по сословному принципу, распределялись соответственно положению провинившегося. Здесь работал принцип «прогрессивной шкалы» – только в обратную сторону. Бедняк всегда был виновнее и платил больше.
А еще была «почесть» – подношение как бы «по совести», знак глубокого уважения к государственному служащему. Желаешь оформить какое-либо дело в приказе – изволь проставить: кто «барашка в бумажке», кто просто барашка, кто и то и другое, да еще и с чаркой водки. Надо сказать, что и высшая власть не дремала: если место кормления предполагало большие доходы «кормящемуся», жалованье из казны тому урезалось.
Иными словами, вольно или невольно Ярослав распахнул официальные ворота мздоимству на Руси, и в том нет его персональной вины, ибо князь действовал в категориях времени, когда нравы только лишь обретали видимость правовых норм, и узаконивал он то, что сплелось уже в прочный клубок взаимоотношений в русском обществе, распутывать который с переменным успехом предстояло его последователям.
Дмитрий Поляков.
