ВСТРЕЧИ В СПОРТИВНОЙ МОСКВЕ

О ДОМАХ И ЛЮДЯХ

У домов и у людей – у всех свои судьбы. Но иногда судьбы домов и людей пересекаются. И тогда интереснейшая получается картинка.

Знакомьтесь – Земляной Вал, 53. Великокняжеская усадьба времен Ивана Третьего на этом месте, богатейшая усадьба промышленников девятнадцатого века и одна из ведущих клиник спортивной медицины в веках двадцатом и двадцать первом. Федеральный памятник культуры.

Знакомьтесь – Алексей Якименко, восьмикратный чемпион мира по фехтованию (сабля), бронзовый призер Олимпийских игр 2004 года, старший тренер молодежной сборной по сабле.

Однажды их судьбы пересеклись.

УСАДЬБА НОВОГО ВРЕМЕНИ

Собственно, строить ту усадьбу, которая является памятником культуры федерального значения и которую мы почти в сохранности можем увидеть сегодня, начали только в 1828 году. Об этой истории рассказано уже многое, но стоит повторить.

Известные в Москве чаеторговцы Петр Николаевич и Василий Николаевич Усачевы обратились к знаменитому швейцарскому архитектору, работавшему у нас в Москве, Доменико Жилярди. Усадьба на Земляном Валу – одна из последних работ Жилярди в России, и доводил проект до ума знаменитый русский мастер Афанасий Григорьевич Григорьев. К слову, общих работ у Жилярди и Григорьева достаточно много – именно они взвалили на себя обязанность восстановить Москву после пожара 1812 года. И, наверное, совсем не случайно, что тихий, мирный и роскошный период жизни дома по адресу: Земляной Вал, 53, начинался с имен послевоенных восстановителей города.

Усадьба получилась великолепной. Главный дом усадьбы был выстроен на вершине спускающегося к Яузе холма. Вдоль улицы по сей день тянется широкий пандус, который поднимается до уровня парадного этажа дома. Он выполняет две функции: отделяет от улицы усадебный парк и соединяет внутренний объем дома с природным окружением. Кстати, аналогичный прием использован в Камероновой галерее в Царском Селе. В Москве же так больше нигде не строили.

Сам главный дом имеет высокий цокольный полуэтаж. Украшением парадного фасада является классический восьмиколонный ионический портик. Выходящий на пандус и террасу с лестницей боковой фасад декорирован ордерной аркадой и лепниной.

Приусадебный парк, в планировке которого использованы регулярные и живописные приемы, имеет площадь более восьми гектаров. Многие аллеи парка замыкались садовыми павильонами, часть которых сохранилась. «Чайный домик» отличается свободной ордерной композицией, изящностью пропорций и украшен лепниной. Беседка-ротонда выделяется ребрами покрытия, формирующими импровизированный купол. Домик и ротонда датируются 1836 годом и, скорее всего, принадлежат руке Григорьева.  Дошли до настоящего времени чугунные вазы и львы на пандусе, парковые статуи, кованый козырек над парадным крыльцом главного дома. Частично сохранился живописный декор интерьеров дома, в том числе плафон с гирляндами и грифонами в одном из залов и композиция в коридоре с романтическими руинами.

После смерти Петра Николаевича Усачевав1848-мусадьбапостепенносталаприходитьвупадок. В1854-мимение Усачевых было продано Герасиму Ивановичу Хлудову, жившему неподалеку в доме, по сегодняшней нумерации носящему 56-й номер.Около трех лет понадобилось Хлудову, чтобы обустроить владение по собственному вкусу.

При Хлудовых усачевский усадебный парк был расширен и обогащен тропическими и субтропическими растениями, в дом и сад была проведена вода из мытищинского водопровода, в главном корпусе было устроено калориферное отопление. Хлудовский дом задавал тон всей московской буржуазии. Гостей поражал парк с редкими породами деревьев, в теплой оранжерее, построенной в 1880-м, выращивались пальмы, мандарины, апельсины, лимоны, изумительные розы и белые гортензии.

После смерти Хлудова  усадьба перешла к его наследницам — четырем дочерям. Усадьбу вскоре выкупила у своих сестер Александра  Найденова. Там она не жила,  но поддерживала идеальный порядок.

Какой бы идеальный порядок ни поддерживался в заброшенном доме, тот все равно остается заброшенным. Тоска, поселившаяся в усадьбе Усачевых – Найденовых, как будто предопределила ее судьбу на долгие годы. До 1963 года друг друга сменяли туберкулезный санаторий, Центральный научно-исследовательский институт туберкулеза и тубдиспансер. Но в 1960-м закончил Второй мединститут молодой доктор Лев Николаевич Марков. А в 1963-м на Земляном Валу зазвучали молодые голоса. Голоса тех, кто умел побеждать и преодолевать. Голоса спортсменов. Марков основал здесь Первый спортивно-физкультурный диспансер, куда приходили люди из вида деятельности, сублимирующего войну, залечивать свои раны.

СУДЬБА ФЕХТОВАЛЬЩИКА

 Юниор Леша Якименко ворвался в мир элитной сабли весело, уверенно и немножко обормотисто. Во времена царствования на дорожке несравненного четырехкратного олимпийского чемпиона Станислава Позднякова. Соперничать с Поздняковым было невозможно – об этом знали все, проигрывавшие новосибирскому саблисту. Анахал из школы в Чертанове говорил:

– Я восхищаюсь Стасом, я учусь у Позднякова, но будет время Якименко! Это вы запомните!

Хотелось его окоротить – на кого замахиваешься, парень! – но сделать это было невозможно. Открытая, обаятельная улыбка, его желание фехтовать и нежелание уступать на дорожке заставляли верить в него.  К тому времени, когда судьбы усадьбы на Земляном Валу и Алексея пересеклись, Якименко уже стал бронзовым призером Олимпийских игр в Афинах, трехкратным чемпионом мира и шестикратным чемпионом Европы.

Он тогда уже завоевал одно золото на Всемирной универсиаде – 2009 в Сербии. Вышел на дорожку за очередной победой, неловко подвернулась стопа – разрыв ахиллесова сухожилия. Разорванный ахилл – одна из самых страшных спортивных травм. Это не менее полугода восстановления с непонятными перспективами.  Десяткам спортсменов пришлось проститься с карьерой, сотни не смогли после восстановления повторить своих результатов до травмы.

Сербы сделали всё, что могли,  для нашего спортсмена – отвезли его в военный госпиталь, немедленно оперировали. Но – неудачно. Из Белграда Алексей Якименко улетал с опухшей ногой, которая болела адски. Впрочем, дальше он сам все расскажет:

– Меня с самолета повезли на Курскую в физдиспансер. Я был удивлен, почему меня везут именно туда, но мне было уже все равно потому, что боль застилала все. Единственно, что я знал об этом диспансере, – мы там проходили ежегодное углубленное медобследование.  Мы приехали, и первое, что меня удивило, это палата. Она огромная, десять человек, расписные стены. Это – больница, которая не похожа на больницу. Эрмитажем, конечно, назвать трудно, но масштабы меня поразили. На следующий день пришел доктор – Балакирев Алексей Александрович, сказал, что надо подождать, пока отек сойдет и все прочее, и сказал, что, если мы не переделаем операцию, то о большом спорте, о фехтовании можно забыть. И поэтому я три недели ждал, когда сойдет отек, еще неделю мы готовились к операции, и я там провел после операции практически полгода. Алексей Александрович Балакирев до меня оперировал и знаменитого баскетболиста Арвидаса Сабониса, и нашего Виктора Кровопускова, четырехкратного олимпийского чемпиона. Поэтому я изначально не сомневался, что в спорт я вернусь.  Но я очень сильно переживал, что теряю соревновательный сезон. Вышел я из больницы другим человеком – я, грубо говоря, сгорел. И я кинулся в зал, не дождавшись даже полного разрешения Балакирева. У меня кровоточил шов.  Но я поехал на сбор в Новосибирск, заматывал ногу, тренировался. Потом выступил на Кубке России, выиграл его. Но в командных соревнованиях я потерял немножко контроль и был дисквалифицирован на три месяца за пререкания с судьей. Это было все правильно и здорово, что меня дисквалифицировали. Я смог долечить свою ногу. А после трех месяцев дисквалификации у нас поменялся старший тренер, был приглашен французский специалист Кристиан Бауэр и мне подарил карт-бланш: взял на чемпионат Европы в Лейпциг. Где я все доказал – выиграл. Когда мне сняли гипс, я уже начинал встречаться со своей будущей супругой, прекрасной мамой наших двух прекрасных детей. И вот я сбегал к ней на свидания. Встречались мы в старом парке диспансера. Там было все очень романтично, никуда не хотелось идти. И мы гуляли там.  Наверное, романтичность старого парка тоже в какой-то степени повлияла на меня и на мое решение сделать предложение своей будущей жене.

В тот год, когда Якименко выписался из диспансера, он победил не только на чемпионате Европы, но и мира. Еще два года Алексей Якименко блистал на соревнованиях. Потом он стал старшим тренером молодежной сборной России по сабле.

КНЯЖЕСТВО МОСКОВСКОЕ – ЦАРСТВО РУССКОЕ

Великому князю Московскому Иоанну III Васильевичу пора было выводить столицу за пределы Кремля, расширять владения.Время было трудное. Только войной сходили на Новгород и присоединили его к Москве, накалилась ситуация на границе с Казанью, Крымом и с Ливонией. И тогда Иоанн выменял у Андроньева монастыря земли, что на Яузе, и основал там великокняжескую усадьбу.

После смерти Ивана Третьего про усадьбу на некоторое время забудут. Судьба ее, видно, такая: из величия – в забвение и снова возвеличиваться. Пройдет очень много лет, воцарятся Романовы, и усадьба перейдет к воспитателю царя Алексея Михайловича, его близкому другу и негласному правителю страны боярину Борису Ивановичу Морозову. И снова на Земляном Валу будут вершиться судьбы России и решаться вопросы побед и поражений. И лишь через сто лет наступит мирная роскошь творения Жилярди и Григорьева.

…На территории усадьбы Усачевых – Найденовых есть вековой дуб. На самом деле никто не знает, сколько веков он тут живет. На дубе том – огромное дупло. Говорят, что можно войти в него, загадать желание, и оно обязательно исполнится. Медсестрички гадают на любовь, спортсмены – на победу, и переплетаются судьбы старой московской усадьбы и людей, заплетаются и становятся единой судьбой любви, красоты и победы.