КАК НАЧАЛАСЬ ВОЙНА. ЦЕНА ПОБЕДЫ
В 2017 году Государственная Дума обнародовала ранее засекреченные данные Госплана СССР об общей убыли населения Советского Союза в 1941 – 1945 годах и «безвозвратных потерях в результате действия факторов войны».
Каким был учет потерь личного состава во время войны, красноречиво говорит сопоставление Справки Генштаба с приказом заместителя наркома обороны. Они датированы апрелем-маем 1942 года.
Cогласно Справке, безвозвратные потери с 22 июня 1941 года по 1 марта 1942 года составили 3 217 000 человек.
О подлинном положении – в приказе заместителя наркома обороны:
«Учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно… На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых» (выделено мною. – С. Б.).
То есть убитых на тот период было в ТРИ раза больше, чем докладывалось в высшие штабы. Продолжим цитирование приказа: «Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины».
Так формировалась общая статистика.
Давно уже утвердился в Советской стране и утверждается в демократической России глобальный обман, по которому решающая роль в Победе приписывается Сталину. Дошло до того, что накануне 75-летия Победы в строящемся храме Воскресения Христова появилось огромное мозаичное панно с изображениями маршалов времен Великой Отечественной войны (их называли «сталинские маршалы»), а над ними, под куполом – Сталин.
Как демиург. Как символ. Символ чего? Победы? (Фотографии попали в прессу, вызвали в обществе недоумение и возмущение, мозаику удалили.)
На самом деле стратегические политические и военные ошибки Сталина и привели к трагедии Великой Отечественной войны, к страшным потерям.
Если же говорить непосредственно о ходе сражений, о практике ведения боев сталинскими генералами и маршалами, то предоставим слово фронтовикам.
Анатолий Черняев в 1941 году ушел на фронт со студенческой скамьи. Командовал взводом, ротой, батальоном. В последние годы СССР Черняев был помощником Генерального секретаря ЦК КПСС, президента СССР М. С. Горбачева.
Из интервью журналистке Зое Ерошок:
«Конец сорок первого… В первые атаки солдаты ходили вообще без оружия. Расчет был прост: или у нашего убитого возьмешь, или у немца отнимешь. Вот перед наступлением спрашиваю комбата: «Как же будем наступать, если в моем взводе винтовка появилась только у меня одного, а у остальных нет ничего?» А комбат — зло: «Пойдешь во «втором эшелоне», потом соберешь у своих, а у немца достанешь трофейное»…
Если человек в атаке чего и орал, так это был сплошной мат. Никто не кричал в атаке: «За Родину! За Сталина!» Это пропагандистская ложь. Любой честный фронтовик подтвердит…
Главными своими потерями мы в первые месяцы войны обязаны Сталину, а не Гитлеру. Четыре миллиона одних только пленных, не говоря уже об убитых! Это все результат сталинской «великой» полководческой стратегии! Той, о которой с таким упоением говорят сегодня ветераны-сталинисты… Я знаю: в ветеранских организациях сидят в основном генералы. Раньше было это деление, совершенно четкое: фронтовик или ветеран… А это, как в одном, теперь уже иностранном, городе говорят: две большие разницы. Ходили ли лично те ветераны в атаку или не ходили? Или, если они тогда были большими начальниками, видели ли сквозь щели своих блиндажей, как солдаты идут в атаку?!»
(З. Ерошок. Просто люди из просто жизни. М., 2020)
Писатель Виктор Астафьев, в годы войны – рядовой пехоты. Из письма Астафьева – И. Соколовой, 1973 год:
«Днепровские плацдармы! Я был южнее Киева, на тех самых Букринских плацдармах… Так могли нас заставить переправляться и воевать только те, кому совершенно наплевать на чужую человеческую жизнь. Те, кто оставался на левом берегу и, «не щадя жизни», восславлял наши «подвиги». А мы на другой стороне Днепра, на клочке земли, голодные, холодные, без табаку, патроны со счета, гранат нету, лопат нету, подыхали, съедаемые вшами, крысами, откуда-то массой хлынувшими в окопы… (Это не начало войны, а уже сентябрь-октябрь 1943 года. – С. Б.)
Я пробовал написать роман о Днепровском плацдарме – не могу: страшно, даже сейчас страшно, и сердце останавливается, и головные боли мучают…» (Виктор Астафьев в 90-е годы написал о тех событиях в романе «Прокляты и убиты. Книга 2. Плацдарм», М. 1995. – С. Б.)
Из письма Астафьева – Вячеславу Кондратьеву, 17 июня 1982 года:
«Бездарные полководцы, разучившиеся ценить самую жизнь, сорили солдатами и досорились! Россия опустела, огромная страна взялась бурьяном… Зато уж наши «маршАлы», как они себя называют, напротив, красуются на божнице, куда сами себя водрузили. Тут один…«маршАл»… Белобородов или кто-то ему подобный договорился по телевизору: «Герои наши солдаты, герои, переходили Истру по пояс в ледяной воде, проваливались в полыньи, тонули, а все-таки взяли город. Первая наша победа!» И ему хлопают, а его бы в рыло хлобыстнуть и сказать: «Ты, тупица набитая, хвалишься своим позором! Немцы под Москвой! Кругом леса… а у тебя солдаты Истру переходят по пояс в ледяной воде. Да ведь не поймет, ибо такому нравилось гнать солдат вброд, что и на Днепре переправлялись на «сподручных средствах», сотни людей утонули. Хоть один […]-командующий попробовал бы под огнем плыть на этих «сподручных средствах».
Из письма Астафьева – неустановленному адресату, 3 декабря 1987 года:
«Вы на фронте, будучи генералом, кушали, конечно, из солдатских кухонь… Не надо лгать себе, Илья Григорьевич! Хотя бы себе!..
Сколько потеряли народа в войну-то? Знаете ведь и помните. Страшно называть истинную цифру, правда?.. Врага завалили трупами, утопили в русской крови. Не случайно ведь в Подольске, в архиве, один из главных пунктов «правил» гласит: «Не выписывать компрометирующих сведений о командирах Совармии».
Из письма Астафьева – Вячеславу Кондратьеву, 28 декабря 1987 года:
«Тот, кто «до Жукова доберется», и будет истинным русским писателем, а не «наследником». Ох, какой это выкормыш «отца и учителя»! Какой браконьер русского народа. Он, он и товарищ Сталин сожгли в огне войны русский народ и Россию. Вот с этого тяжелого обвинения надо начинать разговор о войне, тогда и будет правда, но нам до нее не дожить».
Из письма Астафьева – неустановленному адресату, 1 апреля 1990 года:
Уважаемый Александр Сергеевич!
Я понимаю и Вас, и всех других генералов наших, хвалящихся, ибо никто больше не похвалит. Не за что… И Вы, и полководцы, Вами руководившие, были очень плохие вояки… Народ наш многострадальный. Это в его крови утопили фашизм, забросали врага трупами. Первая и единственная пока война из 15 тысяч войн, происшедших на земле, в которой потери в тылу превышают потери на фронте – они равны 26 миллионам, в основном русских женщин и инвалидов, детей и стариков. Только преступники могли так сорить своим народом! Только недруги могли так руководить армией во время боевых действий. А штрафные роты, а заградотряды? А приказ 227? Да за одно за это надо было всю кремлевскую камарилью разогнать после войны».
(Астафьев В.П. Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952—2001. Иркутск, 2009.)
Из десятилетия в десятилетие, при каждой новой власти, официальные цифры потерь изменялись.
Сталин в марте 1946 года объявил: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек».
Хрущев в 1961-м: «Война унесла два десятка миллионов жизней советских людей».
Брежнев в 1965-м: «Свыше 20 миллионов человек».
Горбачев в 1990 году: «Война унесла почти 27 миллионов жизней советских людей».
Такая была статистика. «Туда-сюда» 20 миллионов жизней человеческих… Но и это далеко не все.
В январе 2009 года президент РФ Медведев возмутился: «Спустя 65 лет после войны все еще не обнародованы данные о наших потерях. Нужно выходить на историческую истину!» И поручил министру обороны взять под личный контроль подготовку данных о погибших.
Приказ Главнокомандующего не выполнили. Накануне 65-летия Победы заместитель министра обороны огласил те же цифры: в 1941 – 1945 годах погибли 26,6 миллиона советских людей. Потери мирного населения составили 18 миллионов. Боевые потери – 8,66 миллиона.
Однако еще в 1995 году Центральный автоматизированный банк данных Всероссийского НИИ документоведения и архивного дела насчитывал 19,5 миллиона персональных карточек военнослужащих Вооруженных Сил СССР – погибших, пропавших без вести, умерших в плену и от ран. (Сборник «Людские потери СССР в Великой Отечественной войне». Институт истории Российской Академии наук, 1995.)
Прибавим к ним официальные данные о потерях мирного населения – 18 миллионов. Получается – 38 миллионов.
Когда я десять лет назад обнародовал эти расчеты, то услышал немало обвинений: выдумка, фальсификация, злопыхательство, очернение… Как будто цифры взяты не из достоверных источников.
В год 75-летия Победы власть сообщила через Росстат: «Советский Союз потерял за годы войны 26,6 млн человек».
Однако в 2017 году в Государственной Думе, в рамках доклада «Документальная основа Народного проекта «Установление судеб пропавших без вести защитников Отечества», были обнародованы цифры совсем иного масштаба:
«Согласно рассекреченным данным Госплана СССР, общая убыль населения СССР в 1941-1945 годах – более 52 миллионов 812 тысяч человек. Из них безвозвратные потери в результате действия факторов войны – более 19 миллионов военнослужащих и около 23 миллионов гражданского населения… Почти 42 миллиона человек».
Это – цена Победы.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ
