КОНСТАНТИН РАЙКИН: СЫГРАЛ В ТЕАТРЕ ВСЕ, О ЧЕМ МОЖЕТ МЕЧТАТЬ МУЖЧИНА-АКТЕР
Сегодня народный артист РФ Константин Райкин отмечает 70-летний юбилей. Лучшим подарком себе артист считает хорошо сыгранный спектакль, а день юбилея посвятит репетиции. Художественный руководитель театра «Сатирикон» делится своими творческими планами на предстоящий сезон и размышляет о природе современного театра. – Константин Аркадьевич, как вы собираетесь отмечать надвигающуюся круглую дату? – В семейном кругу. Никогда не любил «юбилейных» восторгов...
Сегодня народный артист РФ Константин Райкин отмечает 70-летний юбилей. Лучшим подарком себе артист считает хорошо сыгранный спектакль, а день юбилея посвятит репетиции. Художественный руководитель театра «Сатирикон» делится своими творческими планами на предстоящий сезон и размышляет о природе современного театра.
– Константин Аркадьевич, как вы собираетесь отмечать надвигающуюся круглую дату?
– В семейном кругу. Никогда не любил «юбилейных» восторгов и комплиментов. В день рождения буду репетировать. У нас на 19 июля запланирован предпремьерный показ нового спектакля. В моей профессии бывают вот такие счастливейшие минуты, которые совершенно не связаны с круглыми датами, а связаны с премьерами, с конкретными спектаклями. Эти минуты приносят такую радость, такое наслаждение высочайшее, даже, я бы сказал, счастье.
– Новый сезон в «Сатириконе» должен начаться с премьеры «Плутней Скапена». Ходят слухи, что это будет криминальная комедия, и что Скапен в вашей постановке – человек, отсидевший в тюрьме?
– Там будет много подарков: в пьесе Жана-Батиста Мольера присутствует острейший сатирический заряд, и с трудом верится, что она написана триста пятьдесят лет назад. В данный момент мы как раз переходим из репетиционного зала на сцену, где будем спектакль выпускать. Девятнадцатого июля сыграем при пустом зале, после чего уйдем в отпуск. И откроем новый сезон премьерой уже в середине сентября. Кроме того, на сцене «Сатирикона» планируем в ближайшее время посотрудничать с режиссерами Евгением Марчелли, Егором Перегудовым и Юрием Бутусовым. Идет обсуждение названий, есть ряд великих авторов, которые интересуют всех нас троих: Михаил Афанасьевич Булгаков, Федор Михайлович Достоевский, советская классика. Очень возможно, что у кого-то из этих режиссеров я сыграю.
– У вас есть железное правило – не играть в спектаклях, которые ставите сами. Что касается Евгения Марчелли, то вам ведь в завершающемся сезоне уже довелось поработать с ним. В его постановке «Шутников» по пьесе Островского вы сыграли чиновника Оброшенова. Чем вам интересна эта работа?
– Александр Николаевич Островский – великий драматург, я постоянно к нему возвращаюсь, как постановщик, как актер, как педагог. Я ведь преподаю в институте более сорока пяти лет, и последние несколько десятков лет Островский – автор, через которого методом «полного погружения» проходят все мои студенты. Что касается пьесы «Шутники», то мне всегда хотелось сыграть в ней. У нас она мало известна, что добавляет интереса. Я вообще замечаю, что современные люди мало знают Островского, и мало читают. Уровень культуры сегодня довольно низкий. Моя собственная влюбленность в Островского-драматурга случилась довольно поздно, и во многом благодаря Петру Наумовичу Фоменко. Меня потрясли несколько его спектаклей, после которых, я понял, что вообще не знал Островского, и не догадывался, сколько его драматургия несет в себе откровений про нашу сегодняшнюю жизнь. Его произведения – абсолютное попадание в суть российского характера и вообще в российскую суть, в ее социальные проблемы.
– А с какими трудностями сегодня сталкивается художественный руководитель театра Константин Райкин?
– Парадокс современного театрального процесса заключен в том, что постановка может иметь громкий успех, зрители в финале могут кричать «Браво!», но если спектакль прицельно не раскручивается с помощью целого ряда современных методов, то касса может оказаться неубедительной. Сарафанное радио сегодня работает очень вяло. Покупаемость зрителями билетов напрямую зависит от целого ряда факторов. Мы над этим серьезно работаем. И это при том – смею сказать – что я знаю, как делается успешный спектакль, в котором нет ни заискивания перед зрителями, ни заискивания перед низким вкусом.
– Зритель за эти десятилетия сильно изменился?
– Зрительская аудитория – вообще странные люди. По мне, так это – лучшая часть населения. Потому что сам факт прихода человека в театр свидетельствует о его тонкой душевной организации. Статистика гласит, что в городах, где физически есть театры, в них ходит только 9% населения. Сложно представить, но девять десятых населения городов в театрах не были ни разу. Вот и выходит, что театральное искусство – элитарно. Если вдумываться еще глубже, то становится явным, что и Пушкин – элитарный поэт, и Достоевский – элитарный писатель. Потому что мало кто сегодня глубоко знает и изучает Пушкина, мало кто постоянно анализирует идеи Достоевского. Вот и выходит, что тех, кто черпает вдохновение и идеи, регулярно обращаясь к золотому веку русской литературы – абсолютное меньшинство.
– Следует ли из этого, что искусство театра постепенно уходит в прошлое?
– Нет. Театр – это всегда искусство настоящего. Я давно понял, что каков спектакль сегодня – таков и твой театр сегодня, таков и ты – его художественный руководитель. Театр велик только, если сегодня вечером его артисты сыграли спектакль уникально. Смысл существования артиста, (а значит и смысл мой ) в том, чтобы спектакль сегодня прошел хорошо. Говорю без ложного пафоса. Поверьте, нигде актер не получает такого заряда, как в театре. Я на сцене за свою жизнь сыграл все, о чем может мечтать мужчина-актер: Гамлета, Ричарда III, Короля Лира, Мэкки-Ножа, Сирано де Бержерака. Ну, разве кино может что-то сравнимое с этим предложить? Поэтому сниматься в ближайшее время я не планирую, у меня времени на это просто нет.
Елена Булова.
