ПОСЛЕДНЕЕ «ПУТЕШЕСТВИЕ» АНТОНА ЧЕХОВА
9 июля (22-го н. ст.) 1904 года вся Москва (по крайней мере, так показалось очевидцам, судя по многочисленным воспоминаниям) пришла проститься со знаменитым писателем.
Чехов умер 2 июля в номере гостиницы «Зоммер» маленького курортного городка Баденвайлере, в Германии, куда он приехал поправлять здоровье вместе с Ольгой Книппер в июне 1904 года.
Действительно, поначалу казалось, что горный воздух подействовал на писателя целительно. В письмах матери и сестре он писал:
«Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками».
Он даже посылает Ольгу во Фрайбург за легкими летними костюмами, чтобы было, в чем отправиться в морской круиз… Однако болезнь берет свое. В ночь на 2 июля Чехову становится плохо, Ольга Леонардовна вызывает лечащего врача Эрика Шверера. Именно к нему были обращены последние слова Чехова: «Ich sterbe» – «я умираю».
Поначалу Ольга Леонардовна намеревалась похоронить Чехова в Германии, однако родственники писателя и многочисленные поклонники его таланта заставили ее изменить планы.
Гроб с телом покойного был помещен в красный товарный вагон-рефрижератор с надписью «Для перевозки свежих устриц», который был прицеплен к пассажирскому поезду и доставлен сначала в Петербург, а оттуда – в Москву.
По воспоминаниям брата писателя, Михаила, в день похорон тело несли с Николаевского вокзала в Новодевичий монастырь:
«Несметные толпы народа сопровождали гроб, причем на тех улицах, по которым его несли, было прекращено движение трамваев и экипажей, и вливавшиеся в них другие улицы и переулки были перетянуты канатами. Нам удалось присоединиться к процессии только по пути, да и то с трудом, так как в нас не хотели признавать родственников покойного и не пропускали к телу. Московская молодежь, взявшись за руки, охраняла кортеж от многих тысяч сопровождавших, желавших поближе протиснуться к гробу. Так мы дошли до самого монастыря под охраной молодежи, которая заботливо оберегала нас от толпы. Когда же процессия стала входить в узкие монастырские ворота, началась такая давка, что я пришел в настоящий ужас. Каждому поскорее хотелось пробраться внутрь, и получился такой затор, что если бы не та же распорядительная молодежь, то дело не обошлось бы без катастрофы. Еле пронесли сквозь ворота гроб, еле вдавились в них мы с депутатами и близкими к покойному людьми, а народ все напирал и напирал. Слышались возгласы и стоны. Наконец ввалилась на кладбище вся толпа – и стали трещать кресты, валиться памятники, рушиться решетки и затаптываться цветы. Брата Антона опустили в могилу рядом с отцом. Мы взглянули в нее последний раз, бросили по прощальной горсти земли, она ударилась о крышку гроба – и могила закрылась навсегда».
Видимо, популярность Чехова сыграла с ним последнюю злую шутку, превратив его похороны в настоящее «массовое мероприятие» со всеми вытекающими отсюда издержками…
«Что это за публика была? Я не знаю. Влезали на деревья и — смеялись, ломали кресты и ругались из-за мест, громко спрашивали: «Которая жена? А сестра? Посмотрите — плачут! — А вы знаете — ведь после него ни гроша не осталось, все идет Марксу (С.И. – издатель Адольф Маркс. Он умудрился, как сообщает в «Литературных воспоминаниях» Викентий Вересаев, купить у Чехова в полную собственность навсегда все его сочинения за 75 тыс. рублей) . — Бедная Книппер! — Ну, что же ее жалеть, ведь она получает в театре десять тысяч» и т. д.
Шаляпин — заплакал и стал ругаться: «И для этой сволочи он жил, и для нее работал, учил, упрекал», – так в письмах к Екатерине Пешковой передавал свои впечатления присутствовавший на похоронах, Максим Горький. – Этот чудный человек, этот прекрасный художник, всю свою жизнь боровшийся с пошлостью, всюду находя ее, всюду освещая ее гнилые пятна мягким, укоризненным светом, подобным свету луны, Антон Павлович, которого коробило все пошлое и вульгарное, был привезен в вагоне «для перевозки свежих устриц» и похоронен рядом с могилой вдовы казака Ольги Кукареткиной. Это – мелочи, дружище, да, но когда я вспоминаю вагон и Кукареткину – у меня сжимается сердце, и я готов выть, реветь, драться от негодования, от злобы. Ему – все равно, хоть в корзине для грязного белья вези его тело, но нам, русскому обществу, я не могу простить вагон «для устриц». В этом вагоне – именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного».
Похоронили Чехова на кладбище Новодевичьего монастыря, за Успенской церковью, рядом с могилой его отца. На могиле был поставлен деревянный крест с иконкой и фонариком для лампадки. В годовщину смерти, 2 июля 1908 года на могиле был открыт новый мраморный памятник, выполненный в стиле модерн по проекту художника Леонида Браиловского. 16 ноября 1933 года в связи с упразднением кладбища на территории Новодевичьего монастыря, по просьбе Ольги Книппер, состоялось перезахоронение Чехова на кладбище за южной стеной монастыря. Вскоре сюда были перенесены и оба надгробия — А. П. Чехова и его отца (при этом прах отца остался на старом месте).
Сергей ИШКОВ
