ЭТО КРИЗИС ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ, А НЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
Коронакризис имеет экономическую составляющую, но в отличие от обычных экономических кризисов у него иная динамика, иной масштаб и потому он не лечится обычными средствами. Например, выделением денег из госбюджета…
По мнению декана экономического факультета МГУ им. Ломоносова Александра Аузана, которым он поделился с участниками экспертного обсуждения российской «современной экономической политики» в ТАСС, сейчас отмечается радикальное изменение политико-экономического ландшафта не только во всём мире, но и в России:
«Обмен ожиданиями» между населением и властью в России за последние 20 лет пережил 3 важных этапа: я бы сказал было 2 «брака» и расторжение этих «браков». В «нулевые» годы отмечался рост потребительского благосостояния, реальных располагаемых доходов в обмен на лояльность власти и политическое доминирование».
Этот «первый брак», по словам Александра Аузана, позволял обеспечивать достаточно прочную социально-политическую конструкцию:
«Но этот «брак» распался. Мы видели, как это происходило на площадях в 2011-2012 годах. После этого доходы продолжали расти, а доверие падало, и в 2014 году власть предложила «брак» на другом основании – уже геополитическом (супер-держава). Дальше началась динамика, когда доходы падали (и продолжают падать с 2014 года): на 10% они упали за 3 года, а поддержка росла. Это был социальный контракт: значительная часть людей готова была жертвовать для того, чтобы происходило укрепление положения страны. Но у этого «брака» тоже наступил кризис в 2018 году, потому что когда экономика начала хоть и слабо, но расти, а доходы продолжали падать, это обострило чувство социальной несправедливости. Мы помним неудачную, хотя и, видимо, необходимую пенсионную реформу, которую реализовали как «технический», а это был, на самом деле, политический проект. И вот уже 2 года мы живем в условиях распавшегося «брака» власти и народа. В январе 2020 года в президентском послании было «предложение руки и сердца» на основе социальной справедливости (помощи многодетным семьям; поддержки регионального развития; «социального контракта» как помощи тем, кто готов переучиваться или открывать свой бизнес), и было непонятно, будет ли принято это предложение. Были очевидные знаки в экономической политике в этом отношении: я бы назвал, прежде всего, введение 15% налога на высокооплачиваемых. И голосование 1 июля, мне кажется, показало, что новый «брак» заключен: за продление и бессрочность власти, люди хотят получить многочисленные социальные обязательства, «зашитые» в Конституцию».
На то, что в общественном сознании россиян произошла кардинальная смена ценностных приоритетов, указывают результаты «полевых исследований», недавно законченных специалистами Института национальных проектов. По их данным, в 2018 году относительное большинство россиян считало, что главное – это свобода и возможность выбора, на втором месте стояла социальная справедливость, а на третьем – эффективность государства. При этом 3/4 респондентов были готовы к незнакомым ситуациям и считали, что изменения – это хорошо. Сейчас совершенно другая ситуация: менее половины считает, что изменения – это хорошо. На первом месте идет спрос на эффективное государство для быстрого восстановления благосостояния, на втором месте – спрос на справедливость и только на третьем – спрос на свободу и выбор.
Однако антикризисные меры, принимавшиеся российским правительством по поддержке населения и бизнеса, по сравнению с другими развитыми странами были весьма скромными по объему, а их результат – спорным по своей эффективности.
«Я, как и большинство экономистов, считаю, что российское правительство дало недостаточно денег бизнесу и населению, – заявил Александр Аузан. – С моей точки зрения, нужно было не меньше 6 триллионов дать, а по данным Министерства экономического развития, чуть больше 3 триллионов было выделено. Но даже если бы дали 10 триллионов, это не решает проблему. Почему? А потому, что здесь произошел не только шок спроса, но и шок предложения. Закрылся целый сектор экономики. В организме печень не работает, поэтому даже если вы даёте больному кислород и подкачиваете кровь, к выздоровлению это не ведет. У вас спрос с предложением не соединяются, потому что сфера услуг в значительной степени не работает. Мне кажется, что очень верной в этом кризисе является политика правительства в отношении цифрового сектора (снижение налогов на ай-ти компании). То, что в национальном плане правительства написано по развитию цифровой занятости – это очень верно. Но проблема остается, как «вылечить печень», как поднять те 25-26 отраслей, которые оказались под прямым ударом кризиса. Я был среди тех, кто предлагал очень простой ход, потому что в таких условиях, когда мы закладываем отдаленное будущее, важно не сколько давать и даже не кому давать, а как давать, потому что вы закладываете правила на будущее. Поэтому я предлагал: отраслям, которые оказались в таком критическом положении, дать ссуду в размере их налогов за прошлый год. Они были преуспевающими, результативными отраслями, и трехлетняя налоговая ссуда, с одной стороны, решила бы их экономические проблемы, а, с другой стороны, – закрепила бы принцип, что налог – это право на помощь. К сожалению, это было сделано только в отношении самозанятых, которым вернули налог».
Сергей ИШКОВ.
