01, 02 и 03 под одной крышей. История первых экстренных служб Москвы

04.11.2020 16:47

101

В старину несчастных с улиц для оказания им первой медицинской помощи принимали богадельни. Известно, что в XVII веке в Москве боярин Фёдор Михайлович Ртищев на свои средства построил несколько таких домов, и команда рассыльных из дворовых людей свозила пострадавших и обмороженных в лечебницу, которую так и называли —...

Позже, когда город был разделён на части — прообразы современных районов (в XVIII веке их было 14, в начале XIX века — 17), — в каждом из них была своя полицейская часть, включающая в себя не только полицейскую, но и противопожарную, и судебно-медицинскую службу. Это означало, что при каждой части существовал так называемый Частный полицейский дом с моргом, часовней, квартирой околоточного надзирателя, казармой для полицейских и пожарных чинов, конюшней, сараем… а также приёмными покоями и квартирой полицейского врача.

Полицейские части следили за порядком, боролись с пожарами, в их обязанности входили осмотр мертвых, призрение подкидышей, надзор за трактирами, гостиницами и ресторанами; при частях находились и повивальные бабки.

Над домом Мясницкой части была выстроена деревянная пожарная каланча, которая являлась доминантой, формирующей облик Хитровской площади.

Каждая пожарная часть обслуживала 10 квадратных верст территории Москвы. Наблюдение велось с 16 каланчей. В. А. Гиляровский в «Москве и москвичах» рассказал, что Москва была видна с каланчи как на ладони. На каланче под шарами ходил день и ночь часовой. Вдруг облачко дыма, и часовой уже поднимает два шара на коромысле каланчи — знак Тверской части. Городская — один шар, Пятницкая — четыре, Мясницкая — три шара, а остальные — где шар и крест, где два шара и крест — знаки, по которым обыватель узнавал, в какой части города пожар. А то вдруг к одиночному шару, означающему Городскую часть, привешивает с другой стороны коромысла красный флаг: сбор всех частей, пожар угрожающий. Ночью вывешивались вместо шаров фонари: шар — белый фонарь, крест — красный.

Пожарные лошади — воронежские и тамбовские битюги — были гордостью москвичей. Каждая часть получала лошадей одной масти, по ней узнавали, какая часть мчится на пожар. Тверская — все желто-пегие, Рогожская — вороно-пегие, Хамовническая — соловые с черными хвостами и огромными косматыми черными гривами, Сретенская — соловые с белыми хвостами и гривами, Пятницкая — вороные в белых чулках и с лысиной во весь лоб, Городская — белые без отметин, Якиманская — серые в яблоках…, Мясницкая — рыжие, — писал В. А. Гиляровский.

Первый пожарный автомобиль (Даймлер-Лист) появился в Мясницкой пожарной части в 1908 году.

Пострадавших в приёмные покои при полицейских домах доставляли полицейские и пожарные, привозили извозчики. А частным полицейским врачам предписано было оказывать помощь всем доставляемым в приёмные покои, «имея постоянно в готовности необходимые для подобных случаев медицинские средства». И даже вменялось в ночное время оказывать помощь на дому.

В 1826 году знаменитый доктор Ф. Гааз ходатайствовал об учреждении особого врача для «внезапно заболевших». Но его просьбу власти сочли «излишней» и «бесполезной», ибо «при каждой части есть уже положенный по штату лекарь».

Самый известный такой лекарь работал в Мясницкой полицейской части. Звали его Дмитрий Кувшинников. Вот что пишет В. Гиляровский:

«Врачом полицейским был… благодетель хитровской рвани, описанный портретно в рассказе А.П. Чехова «Попрыгунья», — Д. П. Кувшинников, нарочно избравший себе этот участок, чтобы служить бедноте. Большая квартира доктора, где я не раз бывал по субботам, — продолжает Гиляровский, — где у супруги доктора, страстной поклонницы литераторов и художников, устраивались вечеринки, где читали, рисовали и потом ужинали. Бывали там и А.П. Чехов, и его брат Николай, и И. Левитан…».

(Увы, об обстоятельствах личной жизни Кувшинникова — романе его супруги Софьи Петровны, художницы, картины которой находятся в Третьяковской галерее и Музее Плёса, с Исааком Левитаном — вся Москва узнала именно из рассказа Чехова.)

«Большая квартира доктора», где бывали звёзды театра, оперные певцы, писатели, описана в рассказе «Попрыгунья». Помещалась квартира полицейского врача Кувшинникова в Мясницком частном полицейском доме прямо под пожарной каланчой, так что можно сказать: 01, 02 и 03 находились тогда буквально под одной крышей.

Кстати, именно Кувшинников изображён на знаменитом полотне Василия Перова «Охотники на привале». Эту картину вообще можно было бы назвать и «Врачи на привале»: два других персонажа — тоже доктора. Все — заядлые охотники и приятели Перова, а также художника Саврасова (он изобразил осенний пейзаж на этом полотне, а жил и умер на Хитровке, где работал Кувшинников).

«Охотники на привале», 1871, Василий Перов

Впервые служба скорой помощи появилась в 1881 году в Европе после страшного пожара в Венском театре комической оперы. Пожар унёс около пятисот человеческих жизней. Обожжённые тела лежали на земле, а жертвы пожара более суток не могли получить помощь, хотя в Вене было немало хорошо оснащённых клиник.

В Москве же появлению карет «скорой помощи» в 1898 году содействовало Дамское благотворительное общество великой княгини Ольги. Купчиха Анна Ивановна Кузнецова, член правления этого общества, выделила необходимые деньги.

И первые станции скорой помощи были открыты соответственно при Сущёвском и Сретенском полицейских участках. Тогда в городе появились две крытые повозки, запряженные лошадьми. Места внутри было мало: туда помещались одни носилки с пациентом. Медицинская бригада состояла из врача, фельдшера и санитара. И в 1898 году на весь город приходилось лишь шесть врачей скорой помощи.

Результаты двух месяцев работы превзошли все ожидания: 82 вызова и 12 перевозок. Лиц в алкогольном опьянении — 27. Позже обер-полицмейстер прикажет принимать вызовы в первую очередь «к пьяным, находящимся в бесчувствии», остальных доставлять в приёмные покои на извозчиках. Кстати, перевозка была платной.

Телефонов в городе было мало, и полицейская часть входила в соглашение с владельцами, чтобы можно было вызывать кареты круглосуточно. Но вызывать имели право только официальные лица — полицейский, дворник и ночной сторож. В том же году случилась первая катастрофа, обслуженная «скорой помощью»: упала строящаяся стена, было девять пострадавших, выезжали обе кареты.

В 1902 году вся Москва в пределах Камер-Коллежского вала, включая Бутырские улицы, обслуживалась семью каретами.

При этом медицинская общественность постоянно стремилась вывести службу «скорой» из-под опеки полицейского ведомства и расширить её. (Кстати, обо всех вызовах карет следовало докладывать дежурному старшему полицейскому.) В 1905 году возникает проект открыть 70 пунктов вызова «скорой» при аптеках города.

Появляется идея выплачивать врачам, оказавшимся в толпе и подавшим первую помощь, плату в пять рублей из бюджета города. Врачи и студенты-медики собирают пожертвования на создание добровольной станции скорой помощи на Долгоруковской улице. Но все эти проекты так и не осуществились. «Скорая помощь» так и осталась при полиции. А потом началась Первая мировая, и все кареты и врачи отправляются на фронт.

В феврале 1917 года была неудачная попытка возродить «скорую»: для оказания помощи пострадавшим в политических столкновениях.

После Октябрьской революции начался новый этап развития скорой помощи. Вопросом медицинского обслуживания новые власти занялись в 1919 году. Тогда Московский совет рабочих депутатов учредил городскую станцию скорой помощи. Сейчас она носит имя Александра Пучкова, который возглавил ее в 1923 году и занимал этот пост до самой смерти в 1952-м.

С его именем связан особый этап в истории отечественной медицины. В 1921 году он стал руководителем Центрального городского пункта перевозки больных сыпным тифом, а в январе 1923-го возглавил станцию скорой помощи при Шереметевской больнице.

Пучков разработал принципы работы скорой помощи, которые внедрялись по всей стране. С 1926 года в Москве к больным начали выезжать на дом. Сначала это делали на мотоциклах, а потом и на специальных автомобилях. Через год в столице появилась неотложная психиатрическая помощь: к проблемным пациентам отправляли психиатра.

На память о старой помощи нам остался Мясницкий частный полицейский дом (правда, в изменённом виде и без пожарной каланчи), где жил доктор Кувшинников — человек, у которого, по словам его современников, было большое сердце.

А на улице Селезнёвской возвышается пожарная каланча Сущёвской полицейской части, той самой, откуда и выехали на улицы Москвы первые кареты «скорой помощи» — кареты Кузнецовой.