ПРАВА ДЕТЕЙ, РОДИТЕЛЕЙ, А ТАКЖЕ УЧИТЕЛЕЙ НУЖДАЮТСЯ В ЗАЩИТЕ
В период пандемии для москвичей особенно актуальными стали вопросы, связанные с защитой их прав в сфере дистанционного образования и соцобеспечения.
Как сообщила Уполномоченный по правам ребенка в г. Москве Ольга Ярославская в ходе пресс-конференции в АГН «Москва», чаще всего и родители, и дети жалуются на то, что в период перехода на дистанционку всем членам семьи не хватает компьютеров.
В особенно сложном положении, по словам Ольги Ярославской, оказались многодетные:
«Как мы вышли из этой ситуации? В экстренном порядке стали выдавать по заявлению родителей гаджеты на дом. Причем выдавались гаджеты с уже установленными образовательными программами, паролями, явками и т.д. Это значительно облегчило и сняло остроту проблемы, которая была в самом начале пандемии. Однако, как мы выяснили в процессе мониторинга, помимо гаджета еще была нужна и гарнитура: наушники, видеокамера и, самое важное, это должен был быть высокоскоростной интернет, который оплачивается из семейного бюджета, а никак не из бюджета Москвы. И здесь тоже некоторые семьи обращались к нам за помощью, потому что не у каждой семьи есть возможность оплачивать высокоскоростной интернет в том объеме, который требуется для обучения нескольких детей».
В наше непростое время нуждаются в защите своих прав, по мнению Ольги Ярославской, и учителя:
«Педагоги, конечно, так же, как и врачи, «стояли на передовой», и их занятость, их загруженность – огромна. Это объясняется тем, что формат традиционного урока уже невозможно применить в Московской электронной школе (МЭШ). Всем приходилось перестраиваться на ходу: такой контент как видео-уроки не был предусмотрен в МЭШ. Там были лишь фрагментарные уроки для использования элементов дистанционного обучения на традиционном уроке. И вот эта стремительная перестройка наложила свой отпечаток на загруженность педагогов. Каждый урок учителя стал «открытым», что тоже психологически очень сложно. Мы отметили, что не все педагоги оказались готовы к этой ситуации: в течение лета Департамент образования по нашим просьбам организовал 450 вебинаров для более чем 50 тыс. человек по проблеме преподавания в виртуальном пространстве. 7 тыс. педагогов прошли за летний период курсы повышения квалификации: им не хватало вот этих знаний. Но на самом деле, интенсивность их труда очень велика и не ограничивается теми часами, по которым педагоги протарифицированы, за которые они получают зарплату».
В связи с этим Уполномоченный по правам ребенка в Москве предлагает следующие возможные варианты решения:
«Во-первых, задать четкие рамки формата дистанционного урока (это и временные рамки, когда ребенок работает непосредственно с монитором; и те временные рамки, когда ребенок выключает монитор и может работать письменно; и временные рамки перемен). Вот мы попросили Департамент образования задать четко эти рамки. Во-вторых, мы попросили создать российскую программу, которая была бы защищена от посторонних вмешательств, потому что, когда дети в первую волну пандемии пользовались различными иностранными контентами, периодически «всплывали» нежелательные контенты разного деструктивного содержания. Сейчас мы с этой проблемой справились, фильтры поставлены, но это было. Но самое главное, на чем мы настаиваем, – это разработать четкий регламент Московской электронной школы и создать образовательный стандарт МЭШ. Мы активно по этим вопросам взаимодействуем и с Министерством просвещения, и с Департаментом образования г. Москвы, и с Министерством здравоохранения, как и с Департаментом здравоохранения г. Москвы. В Министерство просвещения было направлено, причем неоднократно, письмо о том, что необходимо внести изменения в 273-й ФЗ «Об образовании» по вопросу включения понятий «дистанционное образование», «дистанционное обучение». Что это такое? Там это есть, но одной строкой, а сейчас время диктует свои правила, и мне кажется, необходимо внести такие пояснения в закон «Об образовании».
Еще одна тема, которая очень волнует москвичей и по которой поступает много обращений в адрес Уполномоченного по правам ребенка в г. Москве, это, по словам Ольги Ярославской, проблема обеспечения москвичей детскими садами:
«Могу сказать так: остро эти вопросы стоят в двух районах Москвы – «Новой Москве» и районе Молжаниновский. Там явно не хватает дошкольных мест, и мы в ежедневном режиме получаем письма с просьбами о помощи в устройстве детей в дошкольные учреждения. Как сейчас это решается? В этих районах москвичам предоставляются группы кратковременного пребывания, при этом люди не снимаются с очереди и ждут, когда или освободятся места, или будут введены новые дошкольные отделения. Мы работаем со строительным комплексом, мы держим руку на пульсе по поводу Адресной инвестиционной программы, чтобы именно эти учреждения в этих районах, где особая нужда, строились в срок, заявленный правительством».
Также часто, по словам Ольги Ярославской, поднимают вопрос об обеспечении местами в детских дошкольных учреждениях и «немосквичи», люди, которые имеют временную регистрацию:
«К сожалению, эти вопросы у нас до сих пор не решаются, а если крайне редко и решаются, то только в тех районах, где действительно есть места. Но там, где острая нехватка мест и для москвичей, не решаются вовсе».
«Печальной приметой» нашего времени стали детские обсерваторы, в которые попадают дети, родители которых заболели коронавирусом в тяжелой форме. Их, по словам Ольги Ярославской, в Москве уже три:
«Сейчас тема таких обсерваторов очень актуальна, их создание – очень важный шаг в поддержке семьи. Когда два взрослых человека, мама и папа, заболели, а ребенок (даже если он инфицирован) в госпитализации не нуждается, возникает вопрос: куда девать ребенка? Ведь их уже не отвезешь к бабушке с дедушкой, как раньше. Бабушки с дедушками сами находятся в «группе риска». Вот именно для этого и созданы в Москве обсерваторы: в начале пандемии их было два, а сейчас «вступил в строй» еще один, который готов принимать и детей с ограниченными возможностями здоровья. (…) Эти учреждения созданы для того, чтобы родители выздоравливали в спокойной, нормальной обстановке, а их ребенок был под надзором».
Как пояснила Ольга Ярославская, механизм помещения детей в эти обсерваторы работает следующим образом: когда прибывает бригада «скорой помощи» и обнаруживает, что оба родителя нуждаются в госпитализации, а ребенок остается один, без присмотра, они вызывают социальное такси, информируют органы опеки, и вместе с представителем органов опеки ребенок перемещается в обсерватор.
Сергей ИШКОВ
