Москва возвращает позиции в Африке через закрепление влияния с помощью военных баз
Вместо этого Москва сосредотачивается на партнерских отношениях в сфере безопасности и добыче полезных ископаемых
Военный эксперт, главный редактор информационно-аналитического центра «Кассад» Борис Рожин объяснил, как через создание военных баз в Сирии и Судане Россия становится ключевым игроком на африканском континенте.
В четверг, 28 апреля, информационное агентство Bloomberg опубликовало вброс о якобы замороженном соглашении между Хартумом и Москвой, подразумевающим создание в Порт-Судане пункта материально-технического обеспечения флота РФ.
Посольство России в африканской стране опровергло недостоверную информацию. Но появившийся фейк привел к дискуссии о роли подобных объектов в текущей внешней политике Москвы.
Борис Рожин напомнил, что появление у РФ военных баз в Сирийской Арабской Республике позволило не только разгромить террористов, но и начать проецировать влияние на другие страны региона.
«Военно-морская база Тартус и авиабаза Хмеймимвыступали здесь как опоры своеобразного геополитического моста, который позволил России в считанные годы восстановить часть утраченного влияния и стать одним из ключевых игроков на африканском континенте. В середине десятых России регулярно начали поступать предложения открыть военные базы в других странах — в Эритрее, Судане, Египте, Ливии, Мозамбике, ЦАР. Появился выбор», — отметил Рожин.
Москва получила право доступа в воздушное пространство и гавани африканских стран. Важным этапом стал договор о создании ПМТО в Порт-Судане, лежащем на одном из важнейших торговых путей планеты.
При этом ставка больше не делается на продвижение собственной идеологии или масштабные финансовые вливания. Россия не располагает таким же количеством свободных ресурсов, как Китай, который может попросту скупать все необходимое.
Вместо этого Москва сосредотачивается на партнерских отношениях в сфере безопасности и добыче полезных ископаемых, успешно конкурируя на этом направлении с Вашингтоном.
«Нарастание количества локальных войн и рост террористической угрозы резко повысил востребованность «силового партнерства», особенно для стран, которые по различным причинам не заинтересованы в том, чтобы отдавать эти вопросы на аутсорс США», — резюмировал эксперт.
