Наша история: маршала Ивана Баграмяна солдаты называли «батькó»
Внук военачальника поделился с «ЮВК» воспоминаниями о деде
В конце сентября на территории школы №1222 на Нижегородской улице открыли памятник маршалу Ивану Христофоровичу Баграмяну (1897-1992). О том, каким был выдающийся военачальник в повседневной жизни, рассказал его внук Иван Сергеевич Баграмян.
Фото в чужом пальто
Внук Маршала / Фото: Артур Новосильцев
— В 1938 году, когда начались репрессии в армии, дед был ещё беспартийным. Думаю, это и спасло ему жизнь. Его просто отовсюду уволили, но арестовывать не стали, — вспоминает Иван Баграмян.
Жить стало не на что, и, чтобы прокормить семью, красный командир высшего эшелона пошёл работать простым чертёжником. Один раз, чтобы сфотографироваться на документы, пришлось надеть пальто жены: своё было совсем истрёпанное.
Возможно, именно это переполнило чашу терпения. И Баграмян, вопреки всем запретам, достал из чемодана военную форму со знаками отличия, надел её и вместе с товарищем, таким же комиссованным офицером, пошёл на Красную площадь.
— Они присели на брусчатку у Спасской башни, дождались, когда к ним подойдёт патруль, и дед попросил пропустить их на приём к наркому Ворошилову. Пропустили! Климент Ефремович их выслушал, кивнул и распорядился вернуть к месту службы, — продолжает Иван Сергеевич.
На КПП у шлагбаума
В сентябре 1941 года под Киевом Баграмян попал в окружение и вывел к частям Красной армии более тысячи солдат и офицеров. В марте 1943-го во главе 16-й армии участвовал в Жиздринской наступательной операции. Вскоре эта армия была переименована в 11-ю гвардейскую. Потом были знаменитые операции «Кутузов» и «Багратион». Он часто приезжал на передовую. Солдаты любили его, называли «батькó».
Однажды в 1944 году Баграмян, в то время генерал армии, командующий 1-м Прибалтийским фронтом, ехал с другими генералами на открытом «Виллисе» на оперативное совещание. На КПП у самодельного шлагбаума — вместо него бревно на верёвке — стоял солдат только что из госпиталя, с рукой на перевязи. Когда машина проезжала под шлагбаумом, верёвка ослабла — и бревно ударило по капоту.
— По законам военного времени это трибунал. Но дед сказал: «Отставить! Виноват не солдат, виноват командир, который поставил у шлагбаума бойца с бездействующей рукой», — говорит внук маршала.
Язык, который всех объединяет
В 1946 году Баграмян, командующий войсками Прибалтийского военного округа, стал депутатом Верховного Совета Латвийской ССР.
— Первое заседание. Докладчик поднимается на трибуну и говорит на латышском. За ним второй и третий – и тоже по-латышски. Четвёртым был дед. Он вышел, достал приготовленный текст и начал говорить на армянском. В зале — смятение. Тут Иван Христофорович прерывает себя, улыбается и миролюбиво произносит по-русски: «Товарищи депутаты, давайте говорить на том языке, который нас всех объединяет», — рассказывает Иван Баграмян. В первые послевоенные годы примерно две трети населения республики были русскоговорящими.
Парад в прожжённом кителе
Внук маршала продолжает:
— Где-то в конце семидесятых, уже в очень почтенном возрасте, дед готовился к параду на Красной площади 7 ноября. Встал врано утром, тщательно побрился, достал парадную форму. Бабушки Тамары уже не было в живых, и китель гладила приходящая помощница по хозяйству. И вот в пылу усердия, отпаривая лацканы, она прожгла китель на левом боку. Его адъютант — в ужасе, помощница — белая от страха. Но знаете, что сделал мой 80-летний дед? Надел китель, сел в машину, поехал на Красную площадь и несколько часов простоял на трибуне Мавзолея, прижимая руку к дырке. Никто ничего не заметил.
