«Мужчины с женщинами знакомятся абсолютно голыми». Как живут члены русскоязычной диаспоры в Финляндии
Русскоязычная диаспора в Финляндии насчитывает 84 тысячи человек. Чаще всего переезжают сюда из Петрозаводска и окрестностей, доказав, что в родне были финны. Однако хватает тут и москвичей, приехавших работать по контракту. Про знакомства в саунах, отношение к алкоголю, изматывающую долгую зиму, сложности с изучением языка, поиски работы и другие особенности жизни в Финляндии «Мосленте» рассказала Елена Плотникова, шесть лет назад перебравшаяся в Хельсинки вместе с мужем и двумя маленькими дочками. «Хельсинки — это не Берлин или Лондон» В Хельсинки и в Южной Финляндии русская диаспора — самая большая из представленных в стране, наших здесь 84 тысячи человек. Но это не Берлин или Лондон — культурные события, лекции у нас интересны только очень небольшой части русских. Первые два года, пока я была в декрете, я обошла весь Хельсинки. Задалась целью и сходила во все соборы и музеи, в какие смогла, включая музей пожарного дела. Во всех интересных местах я уже побывала раза по два, по три. Остается только ходить в них снова и снова. «Компаниями ходят в общественные сауны» Финны обожают сауну. По статистике, у них больше всего саун на душу населения. Они есть практически в каждом многоквартирном доме: можно записаться и раз в неделю туда ходить. И в квартирах часто бывает оборудована сауна. Не у всех, но у нас есть, чуть поменьше ванной комнаты. Бывают и совсем маленькие, куда умещается только один человек. Эта культура развита, люди компаниями ходят в общественные сауны. И что меня поражает, они там знакомятся! Сауна — место для знакомств. Парятся там все вместе, раздетые: и мужчины, и женщины. Кстати, официально Финляндия не входит в число скандинавских стран. Она относится к Nordiks — северным странам. И тем не менее финны похожи на скандинавов привычками и культурными особенностями. Никто по этому поводу переживать не будет. И девушки с юношами, и мужчины с женщинами знакомятся в саунах абсолютно голыми. Я бывала в общественных саунах раза три, и люди в них болтали, не смолкая. Но бывает, что те, кто парится, хотят тишины. Заходят и все молчат — видимо, это момент медитации. Но чаще там общаются. И мне кажется, это прикольно: знакомишься с кем-то, видишь человека в первый раз, а он — абсолютно голый. И тебя в этом ничто не смущает. «Алкоголь употребляют меньше, чем в России» В сауне, конечно, согреваешься, она дает такой внутренний прогрев, когда вокруг холодно и давно не было солнца. Но спорт мне больше помог в борьбе с зимней депрессией. Велосипед я как вариант даже не рассматривала, потому что ездить по центру некомфортно, там нет велодорожек, это не Копенгаген. Вы оказываетесь на проезжей части, на брусчатке, и нужно уступать машинам. Велодорожки есть в лесу, но это далеко. И беговую дорожку — не асфальтовую, а грунтовую, чтобы это было безопасно для коленей, — тут тоже еще нужно поискать. И до лыжни надо сначала доехать, в этом плане все похоже на Москву. И до леса мы час добираемся, чтобы там погулять. В Финляндии алкоголь употребляют меньше, чем в России, из расчета на душу населения. Конечно, многое зависит от того, в каком районе живешь. У нас, в центре, все благополучно, а так есть районы, где и наркотики на улицах продают. «Очень долгая зима, которая не кончается» Мы переехали шесть лет назад, и это было случайно. Мужу неожиданно предложили работу в представительстве компании, в которой он трудился в Москве. На тот момент я была во втором декрете, и понимала, что еще пару лет буду с детьми. Мы подумали — а почему бы не попробовать: для мужа это хорошая работа, а я пока все равно посижу дома. И мы поехали. В тот момент старшей дочке было 4,5 года, а младшей — восемь месяцев. В феврале мы приехали в Хельсинки и довольно быстро поняли, что это самое унылое время в Финляндии. Середина очень долгой зимы, которая не кончается... Климат здесь такой, петербургский. Ждешь-ждешь весну, а она наступает только в мае... Это было тяжеловато. И дети начали болеть без конца. «Финский — один из самых сложных языков в мире» Было тяжело, особенно первые два года. Потому что детям, видимо, пришлось освоить все новые вирусы, и они без остановки болели. И пока они не освоились, это был какой-то бесконечный марафон тяжелых ангин, конъюнктивитов, ротавирусов. Здесь учебный год начинается в августе. Когда мы отдали старшую в садик, я тут же столкнулась с тем, насколько, бывает, ожидания расходятся с реальностью. Все, что я читала в интернете о том, как легко дети адаптируются, что они уже через год забывают родной язык и как быстро начинают говорить на местном... Оказалось, все это тут не работает, потому что финский — один из самых сложных языков в мире. Сложнее только китайский и японский с их иероглифами. Здесь латиница, но язык грамматически сложный, ни на что не похожий. На финском старшая дочка заговорила только через три года. Она очень сложно адаптировалась, не любила садик. В итоге мы отдавали ее на полдня, а она там просто стояла у забора и ждала, пока ее заберут. Для меня это тоже был шок, потому что, когда я сюда ехала, прочитала очень много статей о том, какие здесь классные садики и школы. И только начав общаться с другими родителями билингв, я поняла, что не всегда детям удается встроиться. Система хорошая, но не для каждого ребенка срабатывает. Так что в садике старшая дочка молчала, и ей было тяжело, пока она не пошла в школу. Но, к счастью, школу она полюбила и стала говорить. Теперь ходит к одноклассникам на дни рождения и спокойно себя среди них чувствует. «Найти квалифицированную работу — это проблема» Когда в садик пошла уже младшая дочка, я записалась на интеграционные курсы. Если вы переезжаете в Финляндию на законных основаниях — либо как беженец из Ирака, например, либо, как я, с мужем, который получил здесь работу и платит налоги, — то вы можете подать заявку на адаптационные курсы. Длятся они два года, пять раз в неделю ты учишь язык. Заниматься приходится серьезно — 20 часов в неделю. Получается, это как половина рабочего дня. Задача курсов — подготовить тебя к трудовой жизни, чтобы ты потом нашел работу. Отучившись, я нашла себе рабочую практику — это еще один здешний институт. Ты приходишь в компанию и продолжаешь получать пособие по безработице, но при этом трудишься с расчетом на то, что компания возьмет тебя в штат и будет платить зарплату. В моем случае этого не произошло, и я искала работу заново. Эти активные поиски уже ощутимо затянулись. Найти квалифицированную работу для иностранцев в Финляндии — это проблема. Потому что рынок труда маленький, специалистов очень много, и большая конкуренция. Основное требование — свободное знание финского. «Исключение составляют айтишники» Отучившись два года, я сдала языковой тест, который обязательно нужен для гражданства, но этого все равно недостаточно, чтобы претендовать на квалифицированную работу. Более чем в 90 процентах случаев язык надо знать хорошо. Исключение составляют люди из IT-сферы, которых сейчас все любят и везде ждут. Они могут найти работу по всему миру и ничего не потерять при переезде. Проджект-менеджер из этой области скорее найдет здесь работу и с английским, потому что в IT этого будет достаточно, там все на нем будут говорить. Особенно если это молодая компания. В остальных сферах финны достаточно консервативны. Они поздно стали принимать мигрантов (сейчас приезжают первые волны беженцев), и не очень охотно берут иностранцев на квалифицированную работу. Для меня это стало проблемой, потому что я работала маркетологом в иностранных компаниях в Москве. Здесь я не могу трудоустроиться по специальности. Все хотят, чтобы ты либо свободно знал финский, либо, если компания работает на другие рынки — английский или немецкий, — чтобы этот язык был у тебя родным. Немцев, британцев и американцев тут хватает, чтобы закрыть эти вакансии. У меня есть друзья, которые годами ищут здесь работу. И находят — важно не сдаваться. «Активно мотивируют идти работать сиделкой» Есть люди, которые идут по другому пути — переучиваются на менее квалифицированные работы. Например, сейчас большой спрос на сиделок, складских работников, уборщиков, дворников, помощников воспитателей в садиках. То есть на все те позиции, которые традиционно отдаются эмигрантам. Это тяжелая работа, она плохо оплачивается, поэтому, как и в России, местные предпочитают работать в других профессиях. Но на эти вакансии есть спрос, и на курсах я столкнулась с тем, что тебя активно мотивируют идти работать сиделкой или складским работником. Мне это было тяжело слушать, потому что в качестве альтернативы тебе даже не предлагают обучиться на квалифицированную профессию. Так дела обстоят, наверное, потому что большая часть людей на адаптационных курсах — без образования или рабочего бэкграунда. Позиция биржи труда такая, что если ты со своим опытом и дипломами в течение шести месяцев не можешь найти работу как квалифицированный сотрудник, то иди и переучивайся на сиделку или социального работника. Ведь дефицит есть именно в этих вакансиях. Думаю, это популярная сейчас история: пара переезжает, муж — айтишник, а жена, которая работала по другой профессии, сидит дома, потому что ей сложнее найти работу. Таких знакомых здесь, в Финляндии, у меня много. «Цены здесь в три, в четыре раза выше, чем в Москве» В скандинавских странах средняя зарплата — 3500 евро. По сравнению с Москвой это другие деньги, но и цены здесь в три, в четыре раза выше. Например, двухкомнатную квартиру дешевле двух тысяч евро вы в Хельсинки не найдете. Один детский кружок стоит около 40 евро в месяц, проездной — 60, интернет — 20, мобильный — 30 евро. За детский сад мы платим 250 евро в месяц. Думаю, в Москве я жила в определенном пузыре, среди среднего класса, офисных сотрудников. И если сравнивать этот уровень жизни с тем, который можно позволить себе здесь на среднюю зарплату, то тут он не выше. Все сравнимо, сопоставимо: в Хельсинки лучше одно, в Москве — другое. Нельзя однозначно сказать, что здесь — лучшая жизнь. Но если у человека есть рабочая специальность, например, строительная, то при переезде в Финляндию жизненный уровень у него повышается. Рабочие специальности здесь оплачиваются лучше.
