Один день Авдотьи Титовны: премьера в театре «У Никитских ворот»
В театре «У Никитских ворот» состоялась премьера ретро-комедии «С кошелочкой» в постановке Марка Розовского. В основу спектакля лег рассказ замечательного писателя Фридриха Горенштейна, известного кинозрителям по сценариям к картинам Андрея Тарковского, Андрона Кончаловского, Никиты Михалкова, Али Хамраева. Героиней нового спектакля Розовского является одинокая «продовольственная» старушенция Авдотья (актриса Татьяна Кузнецова), бойкая и задорная, «светская» жизнь которой […]
Сообщение Один день Авдотьи Титовны: премьера в театре «У Никитских ворот» появились сначала на Московская правда.
В театре «У Никитских ворот» состоялась премьера ретро-комедии «С кошелочкой» в постановке Марка Розовского. В основу спектакля лег рассказ замечательного писателя Фридриха Горенштейна, известного кинозрителям по сценариям к картинам Андрея Тарковского, Андрона Кончаловского, Никиты Михалкова, Али Хамраева.
Героиней нового спектакля Розовского является одинокая «продовольственная» старушенция Авдотья (актриса Татьяна Кузнецова), бойкая и задорная, «светская» жизнь которой проходит в магазинных очередях. Атрибутом этой насыщенной жизни и стала старая добрая кошелочка, а также замызганный платочек, которым утираются то слезы, то следы голубиного помета на рукаве старенького плаща.
Торговые очереди, словно автомат Калашникова, должны были бы прикончить хрупкую старушку, но Авдотьюшка – личность незаурядная. Она ярко иллюстрирует саму суть простого советского человека, сумевшего выжить в «счастливую» эпоху брежневского застоя.
Пока хоккейная сборная СССР побеждает канадцев далеко за океаном на чужом поле, старушка Авдотья с не меньшим упорством сражается за выживание в своем отдельно взятом родном Отечестве. И – вот чудо! — она даже научилась получать от этого процесса удовольствие. Тем более, что победы ее вполне зримы – сегодня болгарских яичек добудет, завтра финского маслица, послезавтра голландскую курочку. Бойкая старушка всё держит под контролем, везде успевает — и засветиться, и отметиться.
Для тех, кому довелось жить в эпоху развитого социализма, очевидно: накал ежедневной борьбы героини резко контрастирует с победными сводками трудовых будней советского народа — маленькой ежедневной ложью, льющейся с экранов ТВ и складывающейся в мощный бесконечный поток. Телевидение гордо рапортует о далеких лунных экспедициях. Газета «Правда» атакует сознание масс заголовками типа «Герои пятилетки» или «Партии – наш ударный труд». Советская эстрада с энтузиазмом предлагает «проснуться на рассвете и встретить день рождения зари», непременно оценив то, «как прекрасен этот мир».
А для Авдотьюшки этот мир и впрямь прекрасен. Без поддавков. Она хотя о другом мире и догадывается, но никогда его не видела и не знала. Как и миллионы советских пенсионерок, она вписалась в предлагаемые эпохой обстоятельства. В вихре «яростных атак» проходит ее насыщенный событиями день, в котором есть строгий план передвижения по городу. Советские люди так любят всё планировать! Булочная, «апосля килинария» , «апосля мясной», потом другая кулинария, молочный, и наконец, самый противный магазин – около почты. Там могут и пихнуть, причем так, что упадешь и расшибешься. Но Авдотьюшка держится наготове: она и сама готова пихнуть, а если придется падать, «то это надо делать умеючи»
Кошелочка, кошелечек, валидольчик, перекрестилась – и пошла! Пошла, родимая, облачившись в беретик старенький. Выцветший платок поверх беретика, лет двадцать назад кем-то подаренный.
Казалось бы: такие люди вызывают в окружающих устойчивый взгляд сверху вниз, и, что греха таить — небрежение. Но из-под огромных роговых очков, дужка которых сломана и перемотана веревочкой, глядят на нас такие бесконечно добрые и умные, великолепные глаза – не оторваться! Глядят и вызывают необъяснимую ответную симпатию.
Нет, не так уж она проста, эта Авдотьюшка. Она ведь все «сечет» . Есть в ней особая глубинная народная чуйка, хваткая мудрость. Она и в политике разбирается, причем мысли ее свежи и волне перпендикулярны линии партии, объявившей себя честью и совестью эпохи. Чего стоит одно рассуждение о том, что в СССР, в отличие от третьих стран, «вместо апельсинов выращивают автоматы Калашникова, мы им — автоматы, а они нам — апельсины». Или о то, что «у них там ведь тоже есть гонка вооружений, но почему-то лондонские старушки не мучаются». Она ведь и газеты читает, и личная жизнь у нее была насыщенной — есть тому свидетельства. До сих пор висит на стене черно-белое фото ее незабвенного Степки. И закурит задумчиво, и рюмочку водки под помидорчик пропустит. А заодно и про товарища Лучо (Луиса Корвалана) при необходимости все объяснит, да про мирное с ним «сосуществование». Догадывается, что хоть мы и «умеренно с Лучо говорить будем, но он вполне может взять и вытащить из кармана милицейский свисток. Потому что каждый из партийных функционеров, какую бы должность ни занимал, остается постовым партии».
Интуиция у старушенции – убойная, хватка – железная. Психолог она — отменный. Точно знает, где и что на прилавок выбрасывают, умеет с этого прилавка лакомый кусочек заполучить, обойдя километровую очередь. Семенит вдоль километровой очереди мелкими шажками. А как не семенить-то? Выживать надо. Надо обскакать подслеповатую конкурентку, которая в немыслимых, «не по закону» количествах, тащит своими загребущими ручищами продукты питания в свой необъятный рюкзак. Надо быть пронырливее «многолетней вражины Кудряшовой», бабы очень сильной. «Но если схватить, где надо, то я-то буду порасторопнее», — с гордостью сообщает Авдотьюшка, хвалясь своими маленькими победами. Или суметь в пустой – шаром покати — кулинарии, правильно обратиться к зевающей продавщице доверительным тоном: «Милая, лангетик бы мне посвежее». Ну, а вдруг что выгорит?! Это ведь сильные мира в высоких сферах витают, а ей, обычной советской пенсионерке по земле приходится ходить – «то зайчиком, то мышкой, то котиком ласковым прикинуться» (Впрочем, это цитата уже из другой «оперы»).
Самое удивительное, что симпатия у нас, зрителей, по ходу спектакля к героине растет в геометрической прогрессии. Возможно, включается генетическая память, уносящая в далекое счастливое детство. За которое партия, провозгласившая себя честью и совестью эпохи, требовала благодарить ее. Но за которое мы на самом деле были благодарны — заботе вот таких вот, дорогих нам бабушек, умевших и в своих домах уют создать, и большую семью накормить при пустых-то полках магазинов.
Удержать внимание зрительного зала на протяжении двух часов, даже если на сцене работает талантливая актриса (а Татьяна Кузнецова очень, просто-таки неприлично талантлива) — задача не из легких. Режиссер Розовский это прекрасно понимает и изящно монтирует на сцене каскад аттракционов, которые переключают наше внимание на параллельную героине жизнь, и при этом четко работают на общий замысел спектакля. Авдотьюшке снится по ночам эстрадная сцена, она видит себя то Мерилин Монро, то Людмилы Гурченко, то Аллы Пугачевой. Советские песни, очень точно подобранные, задают атмосферу моноспектакля и несут в себе дополнительную информацию.
Вообще в этой постановке очень много чисто режиссерских находок. Героиня, например, периодически затевает диалог с залом, задавая вопросы и получая ответы. Выясняется, что зрители старшего поколения прекрасно знают, например, как и на сколько часов надо правильно замачивать почки перед обжаркой. А молодежь, выросшая в эпоху, когда на полках есть буквально всё, никогда не пробовала семги на вертеле, о которой вещает заветная «Книга о вкусной и здоровой пище», бывшая практически у каждой советской хозяйки вместо продуктов в холодильнике: советский народ вообще был самым читающим в мире.
Благодаря постоянному обращению Авдотьи к залу, зрители чувствуют себя участниками спектакля, людьми, которые встретились сегодня на пути Авдотьи и заняли в ее мире свое особое место. Как занял в нем чуть раньше место интеллигентный мясник — бывший профессор, читающий за прилавком стихи «Евгения Онегина», повергающий очередь в молчаливый шок. Или грузчик Терентий с наколкой «Порт Артур» на груди, который в финале приносит в больницу Авдотьюшке ее любимую кошелочку с пряниками, кефирчиком и запиской «Ешь, пей, бабка и выздоравливай». Ведь даже в самых темных и черствых душах не совсем погас Божий огонек. Только на это и можно рассчитывать. И не о нас ли это сказано?
По сути дела, Марк Розовский в своем новом спектакле вывел на сцену современного Акакия Акакиевича. Но только в юбке. Заслуга режиссера — в том, что он сумел за полтора часа вскрыть в зрителе огромный интерес к маленькому человеку. И этот обычный человек неожиданно становится интереснее, чем любая сложнейшая интеллектуальная натура. Потому что он живой, в нем теплится тот дух, та житейская непобедимость, которая движет всеми нами. Старушка Авдотья с улицы, мимо которой мы постоянно пробегаем и которую считаем ненужной, не достойной внимания, вдруг распахивается нам навстречу, как огромный мир! Мир, который трогает, который нам становится дорог необычайно. Откуда такой эффект? В то время, когда все вокруг размышляют о высоких материях, на сцене Театра «У Никитских ворот», во след за Пастернаком, впадают в простоту, как в неслыханную ересь, благодаря абсолютной честности деталей. Простота работает со страшной, мощнейшей силой, порождая то самое искомое движение — от сердца к сердцу.
Елена Булова.
Фото Сергея Виноградова
Сообщение Один день Авдотьи Титовны: премьера в театре «У Никитских ворот» появились сначала на Московская правда.
