«Болтали, что универмаг подпалили конкуренты…» Как сложилась история одного из самых знаменитых московских магазинов
100 лет назад, в 1922 году, в Москве открылся большой универсальный магазин. Он работал и раньше, с утра до вечера был заполнен покупателями и назывался «Мюр и Мерилиз». Однако после Октябрьской революции его закрыли. Вновь универмаг ожил под иным, прозаическим названием — «Мосторг». Да и вообще в нем все стало другое — интерьер, обслуживание, товары. От былого изобилия не осталось и следа, но «Мюр», как продолжали его называть москвичи, притягивал тысячи покупателей. А вскоре магазин вновь сменил название, став ЦУМом. Сегодня «Мослента» рассказывает его непростую историю. Если дама подъезжает на паре… Название этого универмага пошло от его создателей — Арчибальда Мерилиза и Эндрю Мюра. Эти шотландские коммерсанты сначала вели торговлю в Санкт-Петербурге, затем перебрались в Москву, словно чувствуя, что в Белокаменной их ждет триумф. Компания открыла магазин дамских шляп и галантереи на Кузнецком Мосту — в доходном доме Хомякова. В то время фирму возглавлял уже Уолтер Филип. В 1885 году вывеска «Мюр и Мерилиз» украсила трехэтажный дом на углу Театральной площади и Петровки — там, где кипела жизнь и текли многолюдные людские реки. Новый магазин по внутреннему убранству и ассортименту вполне мог соперничать с европейскими торговыми грандами — лондонским «Уайтли» и парижским «Бон Марше». Ничего подобного в России еще не было. У поэта Сергея Соловьева есть такие строки: Небо смотрит ненастно и хмуро. Замелькали на улице шубки. Элегантная дама от Мюра Провезла дорогие покупки… Впрочем, в универмаге отоваривались не только лощеные, с тугими кошельками господа, но и непритязательные простолюдины, желавшие потешить себя на сэкономленную «трешку». Тем не менее особое внимание уделялось людям с достатком. Дочь Льва Толстого Александра вспоминала: «Один раз отец удивил нас. "А я сегодня был у Мюра и Мерилиза! — сказал он. — Больше двух часов провел у Большого театра, наблюдая. Если дама подъезжает на паре, швейцар выскакивает, отстегивает полость, помогает даме вылезти. Если на одиночке, он только почтительно открывает дверь; если на извозчике, не обращает никакого внимания"». Бадейка для Антона Чехова Площадь в полторы тысячи квадратных метров была заполнена товарами — женской одеждой, парфюмерией, обувью, коврами, игрушками, предметами для обустройства дома, мебелью и прочим добром. Все это было отменного качества, с этикетками русских и зарубежных фирм. Цены были вполне демократичные. В Мюре были фиксированные цены, и это было диковиной — прежде торговцы и покупатели устраивали нешуточный торг. В универмаге разрешалось обменивать и возвращать товар, чего в других магазинах не было. Нужные вещицы можно было заказать из любого города Российской империи. Антон Чехов писал своей сестре из Ялты: «Милая Маша, поскорее скажи Мерилизу, чтобы он выслал мне наложенным платежом барашковую шапку, которая у него в осеннем каталоге называется бадейкой (№ 216), каракулевой черной; выбери мягкую, размер 59 сантиметров. Если фуражки-американки (№ 213) теплы, то пусть Мерилиз пришлет еще и фуражку». Каталог, упомянутый Чеховым, выпускался четырежды в год. С особенным вниманием красочных выпусков ждали дамы, неустанно пополняющие свои коллекции нарядов. Посетителей Мюра обслуживала целая армия угодливых и проворных приказчиков, которые буквально преследовали покупателей, и мало кто выходил на улицу без покупки. Словом, торговля в универмаге шла замечательно, и ничто не предвещало несчастий, которые были уже совсем близко… Горящие полотнища, как алые знамена В феврале 1892 года универмаг вспыхнул как спичка. Полиция так и не выяснила причину пожара, о котором заговорила вся Москва. Стены здания, торговое оборудование и товары пострадали, но не столько от огня, сколько от «усердия» пожарных, которые щедро разливали воду и пену по всему зданию. И надо же было такому случиться, чтобы через несколько лет, а именно в ноябре 1900 года, трагедия повторилась. Мюр запылал — болтали, что универмаг подпалили конкуренты ночью. «Черное небо как бы вздыхало огнем, стены домов, лица людей то вспыхивали, то угасали, — вспоминала о пожаре живописец Наталья Ходасевич, племянница поэта, жившая неподалеку. — Переулок (Салтыковский, ныне Дмитровский — прим. Мосленты) заполнился "беженцами" и их разнообразным имуществом. Некоторые уже успели вытащить кое-какую мебель в переулок и сидели на стульях. Пожар разгорался, начался ветер, и со стороны "Мюр и Мерилиза" несло теплом, дымом и гарью. Когда ветер усилился, то в небо взлетели какие-то ярко горящие полотнища, как алые знамена, — это горели целые кипы материи, разворачиваясь от порывов ветра…» От роскошного универмага остались лишь тлеющие головешки. Никто уже не чаял, что Мюр когда-нибудь возродится. Однако за дело взялся известный зодчий Роман Клейн, составивший блистательный архитектурный проект нового здания — в стиле английской готики и с элементами модерна, причудливыми башенками, изящными окнами. Новый универмаг был неописуемо красив — впрочем, его достоинства может и сегодня оценить современник. Возрожденный Мюр открылся на Рождество 1908 года, и тысячи москвичей ринулись туда, словно голодные звери. Магазин поражал невиданным интерьером, яркие огни освещали залы. То и дело слышались восторженные ахи и охи покупателей. В универмаге было множество ноу-хау, хотя слова такого в России еще не слыхивали. В Мюре работали информационные и справочные службы, посетители могли перевести дух в комнате отдыха. В 1913-м, предвоенном году, «Мюр и Мерилиз» был самым модным и посещаемым магазином Москвы — там работало 80 секций, оборот товара был несметный. Казалось, так будет всегда. Но грянул 1917 год, и универмаг закрыли. Многие думали, что навсегда, но, к счастью, ошиблись. От былого ажиотажа нет и следа В 1922 году, как уже было сказано, магазин открылся снова под названием «Мосторг». Облик покупателей изменился — вечером больше стало людей трудовых, рабочих, часто даже не успевших переодеться после смены. Они приходили в магазин прямо с работы, были в спецовках, пахнувших керосином и мазутом. Покупатели рассматривали сукно, примеряли пиджаки, брюки, ботинки. Товары можно было брать в кредит по специальным лимитным книжкам. В 1926 году «Правда» писала: «Недавно посадили людей считать покупателей у входа. И насчитали 31 тысячу за день. Это значит — целый уездный город за день здесь прошел. Миллион за месяц — на 850 продавцов». Свое нынешнее название — Центральный универсальный магазин (ЦУМ) — бывший Мюр получил в 1933 году. К тому времени его популярность достигла дореволюционной. Товаров было уже достаточно, правда, часто невысокого качества. Впрочем, народ был простой и сметал с прилавка любой дефицит. А дефицитом было почти все… Многие наверняка помнят шумный и беспокойный ЦУМ времен позднего СССР, к которому пристроили еще одно здание. Порой там возникало настоящее столпотворение, ибо в ЦУМе часто «выбрасывали» импортные изделия — финскую и югославскую обувь, французские духи, японские куртки и прочие товары, за которыми выстраивались многометровые очереди. …В сегодняшнем ЦУМе нет былого ажиотажа. В универмаге работают кафе, продуктовый отдел и сервисные службы различной направленности — от химчистки до услуг стилиста и салонных процедур. Товаров много, на любой вкус, покупателей тоже хватает, но, конечно, о былом ажиотаже нет и речи. И это понятно — сейчас время торгового изобилия, и вкус у покупателей изощренный. К тому же магазинов — на любой вкус — в Москве предостаточно. Сейчас в ЦУМе ничего не напоминает о временах коммерсантов-основателей. Но они и ныне дадут о себе знать, если… чаще смотреть под ноги. Дело в том, что пресловутые шотландцы владели еще и чугунолитейным заводом, и люки с подписью «Мюръ и Мерилизъ» кое-где сохранились на тротуарах столицы.
