«Советские москвичи пахли розами, жасмином и магнолией». Как и почему изменился запах столицы и ее жителей
Элина Арсеньева — парфюмерный искусствовед, критик, популярный лектор и автор обучающих программ в области парфюмерии. С конца 1980-х годов она начала коллекционировать духи, что впоследствии стало делом всей ее жизни. На сегодняшний день она является создателем газеты «Парфюмания», основателем музея Парфюмерии и Школы Парфюмеров. С какими запахами ассоциируется Москва? Как пахли советские москвичи? Правда ли, что настоящие духи бывают только французскими? Об этом и многом другом Элина рассказала в интервью «Мосленте». Ниже — ее монолог. «Москва у меня ассоциируется с запахом метро» С каким запахом у меня ассоциируется Москва? Один выбрать крайне сложно, Москва очень многогранный город. Я, наверное, скажу про запахи метро, так как в Москве я все-таки большую часть времени провожу там. Кстати, мы с моими студентами однажды размышляли над этой темой и некоторые из них загорелись идеей сделать Москву в ароматах — некую сувенирную коллекцию запахов. Кто-то из ребят сосредоточился на выпечке, говоря о том, что Москва — очень гостеприимный город, и здесь огромный выбор самых разных кафе. Другой парфюмер говорил, что Москва — огромный город, очень техногенный, современный. Он собрал в своей коллекции какие-то пластмассовые и металлические тона. Но это действительно звучало очень динамично — и это можно было носить. Кто-то воспринимал Москву не современную, а 50-х годов. Человек пробовал моделировать советские духи. Получился вишнево-сиреневый, классический, красивый, цветочный аромат. Москва никак не может быть притянута к одному аромату. Если бы меня попросили сделать сувенирную серию духов, посвященную Москве, то туда бы входило ароматов 12, не меньше. Я бы раскрыла и техногенную сторону, и природную. В столице ведь огромное количество парков, и каждый из них имеет свой характерный запах. Например, Измайловский парк пахнет прудом и деревом... Да, это большой труд. Но большому городу — большой сувенир. «В советской Москве в ходу были обнимающие ароматы» Мне тяжело судить о парфюмерных предпочтениях современных москвичей, так как последние 20 лет я живу в Петербурге. В Москву выбираюсь по делу и только по делу. А вот о советских москвичах мне говорить легко. В то время в Москве была своя школа парфюмерии, которая сейчас, к сожалению, уже совершенно утрачена. В ходу были пряные, теплые, ванильные запахи. Я их еще называю «обнимающие»: амбровые, цветочные, причем цветы оранжерейные. Можно было услышать ноты розы, жасмина, магнолии. «Российская парфюмерия рождается прямо сейчас» Увы, советской парфюмерии больше не существует. Почему? Да, хотя бы потому, что физически умерли все достойные парфюмеры, которые этим занимались. А фабрики, которые остались в Москве, больше не работают, по крайней мере по тем канонам. Стены фактически остались: «Новая заря», фабрика «Рассвет» и так далее. Но советских парфюмеров там больше нет. По тем канонам духи больше не делают. И я сомневаюсь, что на фабрике «Новая заря» есть такая штатная единица, как парфюмер. Российская парфюмерия, строго говоря, рождается сейчас, в 21 веке. Советская парфюмерия не была российской ни разу, это все наследие Франции XIX века. Советских парфюмеров обучил конкретный человек, француз Август Ипполитович Мишель, который случайно застрял после революции в России. Парфюмерия для нас была и остается чем-то заморским, некой диковинкой вроде механической птички или того же шампанского. Поэтому, когда российский парфюмер начинает что-то делать, первая претензия со стороны общества звучит так: «Ты подделываешь французские духи, ведь мы знаем, что настоящие духи бывают только французскими. В России этого быть не может». Слава Богу, последние несколько лет этот барьер, кажется, удается преодолевать. «Мне не интересны тренды» Мне трудно говорить о том, что популярно сейчас. Я этим просто не интересуюсь уже лет десять. Начну интересоваться современными ароматами, когда пройдет лет 20 — и будет отделено золото от песка. Барахла во все времена создается очень и очень много, а мне интересно то, что будет потом свое время представлять. Все-таки я больше историк парфюмерии, чем парфюмер коммерческого толка. Последний должен делать вещь, которая продастся здесь и сейчас. Ему интересны тренды. А мне интересно, что было популярно в 1957 году. Но это, как вы понимаете, музейные экспонаты. Пользуюсь я ароматами, которые делаю для себя сама. «Парфюмеры не должны стоять с протянутой рукой на рекламной паперти» Я застала тот момент, когда на билбордах, на остановках, по всей Москве пошла реклама парфюмерных магазинов. До этого такую рекламу можно было встретить исключительно в глянцевых журналах, причем очень солидных. Например, Cosmopoliten и Harper’s Bazaar. Вся парфюмерия позиционировалась как некая драгоценность, и в рекламе это было видно. Потом случился перелом, и с каждого столба пошло: «Купи! Купи! Купи!» Некий кризис перепроизводства. Мне этот момент категорически не нравится. Так теряется все достоинство продукта. Все-таки парфюмерия — это не просто брызгалка на каждый день. Вернее сказать, в парфюмерии есть несколько жанров. Есть побрызгалочки, и они нужны как гигиенические средства, но есть и духи-драгоценности, духи-украшения. И здесь мне немного обидно за товарищей по цеху, потому что они тоже начинают снижать планку и стоять с протянутой рукой на рекламной паперти. На мой взгляд, реклама парфюмерии не должна доноситься из каждого утюга. Эрмитаж ведь не рекламируют раздачей листовок на улице. «Ну, сходите, пожалуйста, в Эрмитаж! Приведи друга и получишь скидку!» Такого нет. Такое позволительно только какому-нибудь развлекательному заведению, типа зеркального лабиринта. Так и здесь. Духи — это Эрмитаж. «Русские всегда были чувствительны к красоте» Однажды парфюмер Фредерик Маль сказал, что в России восемь месяцев в году ничем не пахнет на улице, и поэтому русские люди очень чувствительны к парфюму и запахам, которые исходят от окружающих. Честно сказать, я не видела, чтобы Фредерик Маль целых восемь месяцев шлялся по нашим улицам. Это утверждение несколько сомнительно. Русские люди чувствительно к парфюму, да. Но русские люди всегда были чувствительны к красоте во всех ее проявлениях. Именно поэтому за рубежом в XVIII веке нас прозвали «обезьянами», которые скопировали Версаль. Мы приехали, увидели что-то красивое и захотели так же. Эта наша национальная черта: увидеть красивое, восхититься, захотеть повторить, но немного по-своему.
