«Экстравагантный» и неуязвимый: что вдвойне шокирует в грязном и кровавом деле доцента Соколова
В субботу, 9 ноября, в криминальной хронике России взорвалась бомба.
Новость, жуткая сама по себе, стала еще более шокирующей и дикой от того, что главным «героем» ее – точнее, антигероем – оказался известный, многими уважаемый человек. В первые часы медиа-пространство полнилось потрясенными возгласами: «Не может быть!» - «А может, это все-таки не он?» - «Наверняка фейк, утка! Или его подставили?»
Но страшная новость подтвердилась.
Ее фигурант – действительно Олег Валерьевич Соколов, доцент Института Истории в составе Санкт-Петербургского Государственного Университета. И, по заявлению его адвоката, он уже признался в убийстве.
Анастасия Ещенко, двадцатичетырехлетняя аспирантка СПбГУ, по отзывам коллег, серьезный и многообещающий молодой историк, обаятельная девушка, впереди у которой была вся жизнь и, возможно, большое научное будущее – погибла страшной смертью от руки своего научного руководителя.
Согласно показаниям самого Соколова, во время ссоры он застрелил ее из обреза. Больше суток прятал тело у себя в квартире, затем расчленил с помощью пилы и начал по частям выносить и топить в Мойке. За этим занятием его и задержали.
История из тех, которые тщетно пытаешься забыть, ложась в постель: тошнотворные подробности встают перед глазами и не дают уснуть.
Пожилой интеллигентный человек ранним утром пытается утопить в реке рюкзак, не удержавшись, падает следом; выловив его из воды, полицейские обнаруживают в рюкзаке отрезанные женские руки, а придя к нему домой, находят там и прочие части тела, распиленные и рассортированные…
Даже не «достоевщина», как пишут сейчас многие – мамлеевщина.
Естественная реакция на эту запредельную жуть – отстраниться, отвернуться, отгородиться прочной стеной. Такого не могло случиться среди нас! Когда дикие бессмысленные убийства с расчлененкой совершают маргиналы, в каких-нибудь грязных притонах, упившись до белой горячки или под действием наркотиков – с этим мы еще можем примириться.
Но в нашем кругу… известный ученый… человек, у которого кто-то из нас учился, кто-то смотрел его лекции на Ютубе, кто-то знаком с ним через одно или два рукопожатия… это немыслимо!
Но это случилось.
Родные Анастасии потеряли дочь и сестру; отечественная наука потеряла молодого историка (точнее, двух историков: вряд ли Соколов в ближайшее время продолжит заниматься научной работой). И страшно представить, что пережила несчастная девушка в последние минуты и секунды жизни, наедине со своим обезумевшим убийцей...
За эту спасительную мысль мы цепляемся, как за соломинку, пытаясь восстановить душевное равновесие. Разумеется, он просто сошел с ума! Трагическое событие – но, увы, из тех, что нельзя ни предвидеть, ни предотвратить. Безумие, как нам представляется, поражает внезапно и неотвратимо, как молния – и воспринимать его следует как «Божью кару», в которой никто не виноват.
Такое случается; но здесь было не так.
Даже если Соколов убил Анастасию в помрачении рассудка – придя в себя и осознав, что совершил, он не покончил с собой, не бросился с повинной в полицию, а начал хладнокровно избавляться от трупа.
Хуже того: судя по предыстории, Соколов вовсе не сошел с ума внезапно – уже несколько лет, если не десятилетий, он вел себя неадекватно и порой опасно для окружающих. Как говорится, «звоночки были».
И происшедшую трагедию вполне можно было предотвратить.
Строго говоря, для этого руководству СПбГУ достаточно было выполнять свои обязанности. Требовать от преподавателей соблюдения элементарных этических норм – и не допускать к работе со студентами неуравновешенных и агрессивных сотрудников.
После подобной трагедии хор реплик: «Мы всегда знали…» и: «Этого следовало ожидать…» - неизбежен, и обычно такое всезнание задним числом вызывает понятный скепсис. Однако здесь свидетельства слишком многочисленны и хорошо задокументированы, чтобы от них отмахнуться.
Да, Олег Соколов – крупный ученый, один из ведущих в России специалистов по Наполеоновской эпохе. Его перу принадлежит множество монографий; он пользуется славой блестящего лектора; его называют одним из основоположников военно-исторической реконструкции в России. Уважение к его научным и популяризаторским достижениям вполне заслуженно.
Однако известен в СПбГУ и в мире реконструкторов Соколов не только этим. С его именем связаны экстравагантные выходки и даже скандалы полу-уголовного характера.
Положим, то, что его увлеченность Наполеоновскими войнами порой выходила за пределы разумного, что он требовал от товарищей-реконструкторов называть себя «сиром», а близким друзьям признавался, что считает себя реинкарнацией Наполеона – можно счесть безобидными чудачествами.
Но вот чудачество небезобидное: в 2007 году во время воспроизведения Бородинской битвы, повздорив с организаторами, Соколов с членами своего реконструкторского клуба затеял опасную массовую драку, а когда на месте происшествия появились правоохранители, начал оказывать сопротивление и им. После этого ему пришлось давать объяснения в полиции, но никаких последствий это не имело.
В 2018 году на лекции в СПбГУ студент Антон Кужим задал Соколову неприятный вопрос. Вместо ответа преподаватель закричал: «Убирайтесь отсюда!»; затем несколько его «фанатов», присутствовавших на лекции, поколотили Кужима и его друга, снимавшего происходящее на телефон, и силой вышвырнули их за дверь.
Эта ситуация разбиралась на университетской комиссии по этике – но дело также кончилось ничем.
Олег Соколов в образе Наполеона
А вот детали, имеющие уже непосредственное отношение к трагедии.
«Будучи выпускником исторического факультета СПбГУ, - пишет историк Максим Жих, - я помню, например, то, как Соколов приставал к моим однокурсницам. Все девушки факультета были в курсе его девиантного поведения и обычно жёстко посылали его в соответствующем направлении, но в любом правиле есть исключения, и кто-то становился его любовницей. Причём человеком он был ревнивым и агрессивным, и если уж какая-то девушка с ним связывалась, то попадала в крайне неприятную ситуацию, из которой не так-то просто было выбраться, ибо этот человек пытался удержать свою избранницу любыми способами».
Последней его «избранницей» и стала Анастасия Ещенко: еще в ее студенческие годы пожилой и женатый преподаватель открыто завел с ней роман. Чем кончилась эта «последняя любовь», мы уже знаем.
И этого мало. Были серьезные основания полагать, что дело может кончиться именно этим, ибо десять лет назад Соколов уже пытался убить одну из своих любовниц-студенток! После того, как девушка заявила, что расстается с ним, он обманом заманил ее к себе в квартиру, там связал, избивал, душил, угрожал пытать горячим утюгом и убить – и лишь чудом ей, избитой и перепуганной до полусмерти, удалось вырваться.
Тогда же она подала заявление в полицию… и снова дело окончилось ничем.
Чем объяснить такую неуязвимость доцента Соколова? Его известностью в России и за рубежом, популярностью, множеством поклонников? Некими «высокими покровителями», о которых сейчас ходят слухи? Или тем, что, как говорят, Санкт-Петербургский Государственный Университет в последние годы превратился в закрытую корпорацию, руководство которой как огня боится любых конфликтов или неоднозначных ситуаций?
Увы, это у нас обычное дело. Куда ни глянь – в учебных заведениях, в корпорациях, в армии, даже в интеллигентских и оппозиционных «тусовках» - российское общество состоит из более или менее закрытых «кружков», живущих по принципу «не выноси сор из избы».
«Своим» позволяют все, любые жалобы на их поведение спускают на тормозах, любой конфликт стараются решать потихоньку и своими силами – и обычно в результате не решают вовсе.
Что дальше? В лучшем случае, однажды правда все-таки прорывается наружу. Раздаются шокирующие откровения в духе: «Оказывается, в лучшей школе Москвы уже двадцать лет массово растлевают детей!» А причастные и свидетели, на глазах изумленной публики, откликаются: «А, ну да, мы в курсе… а разве в этом есть что-то плохое?»
В худшем случае дело кончается грязной или кровавой уголовщиной.
Сор, который много лет старательно заметали под ковер, теперь взорвался – и, возможно, с самыми неприятными последствиями и для СПбГУ, и даже для российской исторической науки в целом.
Наталия Холмогорова
