Бесконечная история о генплане Севастополя: образ будущего, ставший замкнутым кругом
Патовая ситуация вокруг генплана, который и в этом году, похоже, не будет внесен на рассмотрение Законодательного собрания Севастополя, поскольку требует принципиальных доработок, лишний раз напоминает об уникальном месте города в сегодняшней России.
В отличие от многих других городов и регионов, где генпланы и прочие документы территориального развития являются почти исключительно плодом административного творчества, в Севастополе дискуссия вокруг генплана оказалась первостепенной темой городской жизни, что само по себе говорит о готовности общества вести диалог с государством на равных.
С другой стороны, слишком уж разноплановые задачи стратегического пространственного развития Севастополя и специфика территории города требуют решений с почти нереальным для современной России уровнем управленческих и градостроительных компетенций.
С этой точки зрения, бесконечная история о генплане Севастополя – это еще один сюжет о том, насколько в России вообще сложно строить и продвигать в жизнь долгосрочные планы.
Севастополь. Фото: Людмила Шаблевская / ForPost
Ситуацию вокруг генплана Севастополя можно рассматривать как минимум с трех пространственных ракурсов – глазами жителей самого города, с точки зрения внешнего российского наблюдателя и в контексте мировых практик городского развития.
В последнем случае ключевая задача, которую должен решить генплан, заключается в том, чтобы найти путь для сбалансированного развития различных функций, которые на сегодняшний день выполняет Севастополь.
Вот их лишь основной список: Севастополь – это город, важнейший для исторической памяти России, одна из крупнейших баз российского флота, развивающийся туристический центр, город-порт с большими возможностями для развития промышленности, центр виноделия с потенциалом для производства великих вин.
Наконец, Севастополь – это просто город для жизни, который всегда будет привлекать новых людей, желающих перебраться на Юг.
Барселона и Марсель или Сочи?
Очевидно, что приведенный список функций существенно больше, чем у среднестатистического российского города, что, опять же, напоминает об уникальности Севастополя.
Однако по мировым меркам Севастополь едва ли исключителен – задачи совместного развития разных функций решали, и вполне успешно, и многие другие города мира.
«В том, что у Севастополя есть много разных функционалов, конечно, можно усмотреть огромную проблему, которая будет постоянно порождать разногласия, - комментирует эксперт по развитию систем городского транспорта, основатель проекта Urban Factory Михаил Векленко. - Для ответа на вопрос о том, как согласовать эти конфликтующие интересы, требуется понимание того, к чему стремится город, а это понимание появится только после проведения соответствующего глубокого исследования. Очевидно между тем, что нивелировать многие конфликты поможет развитие наземных транспортных связей в городе, создание узлов, в которых пересекаются разные виды транспорта. По такому пути шли многие города, где требовалось гармонизировать разные функционалы, например, портовый и курортный. Самые очевидные примеры – Барселона и Марсель. Просто нужно использовать мировые практики городского планирования – это позволит преодолеть конфликт интересов и сделать большое количество функций города его преимуществом».
Однако не стоит забывать о том, что в российских реалиях мировые практики нередко либо перестают работать, либо оказываются бесполезными, сталкиваясь со специфически российскими практиками градостроительства.
Хорошим примером в данном случае может служить Сочи, где незадолго до Олимпиады 2014 года утвердили новый генплан, разработанный по заказу госкорпорации «Олимпстрой» - тогда тоже много говорилось о необходимости внедрения на главном курорте страны мирового опыта градостроительного проектирования.
Застройка Сочи. Фото: Сочи южная столица / Яндекс. Дзен
Прошло несколько лет, и оказалось, что Сочи благодаря пред- и послеолимпийскому строительному буму превратился в столицу обманутых дольщиков: давно существующим в городе практикам строительства многоквартирного жилья под видом частных домов и выдачи разрешений на строительства в неположенных для этого местах новый «передовой» генплан никак не воспрепятствовал.
Бренд для начальства
Путь наименьшего сопротивления в российских реалиях – принять генплан «под копирку»: соответствующих примеров столько, что приводить отдельные из них просто нет смысла.
В таком случае прошедший декоративные ответственные случаи и утвержденный документ ложится под чиновничье сукно, чтобы при необходимости – когда, к примеру, нужно пойти навстречу интересам уважаемого застройщика – таким же кулуарным образом вносить в него изменения.
Похожая картина складывается и с еще одной популярной в последние годы темой – созданием брендов городов и регионов, которые в пресловутой мировой практике являются важнейшим элементом пространственного развития, частью мастер-планов территорий.
В России же это, как правило, мертворожденное чиновничье творчество.
«Современным обществом – Россия не исключение - чрезвычайно востребована новая идентичность, в связи с чем брендинг территорий и получил такое распространение, - говорит эксперт в этой области, доцент ВШЭ Павел Родькин. - В связи с этим во многих регионах, включая Севастополь, возникает ситуация, что заказчик в лице чиновников, понимая эту задачу, пытается решать ее на канцелярском языке и вместо создания современной идентичности с общественной ценностью возникает очередной официозный образ. Такой бренд неспособен выполнять роль коммуникации с обществом. Это не значит, что современный бренд должен вытеснить всю историю того же Севастополя, но недопустима и ситуация, когда бренды создаются начальством для начальства. В итоге бренды, генпланы и стратегии развития у регионов как бы есть, а как реальные инструменты не работают и нет понимания того, как они будут работать в рамках единой системы. Как бы ни банально это звучало, все это должно быть прежде всего человечным – об этом много говорится, но почти без реальных последствий. Бренд и генплан должны быть интегрированы в реальные коммуникации, в повседневные практики, чтобы с ними мог соприкасаться каждый на бытовом уровне. Российские же бренды и генпланы территорий не помогают людям решать их жизненные задачи, хотя формально ни к чему не придерешься: все написано правильно, но на практике не работает».
Изменений не избежать
Сам факт, что Севастополю удалось избежать кулуарного принятия генплана, напоминает о главной задаче этого документа – определять долгосрочные перспективы развития территории.
Общественные слушания по генплану в мае 2017 года стали одним из главных событий в жизни города после присоединения к России и продемонстрировали, что севастопольцы прекрасно понимают, в каком направлении будут развиваться события, если генплан будет принят без них.
Варварская застройка Стрелецкой бухты. Фото: Светлана Косинова / ForPost
Собственно, вакханалия строительства многоэтажного жилья, захлестнувшая большинство крупных городов России, и есть во многом следствие того, что их генпланы принимались без реального участия жителей, в интересах крупных застройщиков.
«Севастополь – город, безусловно, сложившийся, со своей логикой, историей и лицом, - отмечает московский политолог Александр Асафов. - Жители Севастополя это, конечно же, чувствуют: для них дорог их город в том виде, как они к нему привыкли, и любые радикальные изменения вызывают как минимум неприятие. Особенно – когда эти изменения форсируются людьми, которые глубоко не вдаются в том, что собой представляет город, какие там традиции, в том числе архитектурные. Хотя архитектурная уникальность Севастополя становится понятной, если сравнить его с другими городами юга России, даже одного Крыма.Особый характер Севастополя задает и необходимость больше обсуждать конкретные решения с жителями. Возможно, такой глубины проработки решений не требуется ни в одном другом городе России».
В то же время, добавляет Асафов, обратной стороной позиции горожан оказывается замыкание в границах своего двора или своей улицы без отсутствия понимания того, куда и зачем идет весь город в целом.
«Градус недовольства высок, и людям кажется, что какие-то злые гении в московских министерствах где-то в высоких кабинетах без учета облика и истории города планируют какие-то радикальные изменения и т.д.Да, Севастополь значительно опережает другие города Крыма по уровню развития, но это не означает, что его нужно законсервировать в существующем виде. Нужно учитывать и общий вектор развития и изменений страны, который задается без уникальных региональных особенностей, поэтому изменений не избежать», - считает эксперт.
Нужны нестандартные, небанальные решения
Вопрос о том, способно ли местное сообщество породить изнутри себя долгосрочную стратегию развития города, действительно выглядит принципиальным для севастопольского генплана.
Многие эксперты, наблюдающие за развитием ситуации извне, полагают, что одними местными силами не обойтись – но при этом нельзя и отдавать этот документ исключительно на «аутсорсинг».
Удастся ли найти соответствующий баланс в новом раунде принятия генплана – большой вопрос.
Многие проблемы Севастополя порождает то, что по площади это один из самых больших городов России, и он не просто вытянут вдоль одной большой и десятка маленьких бухт – вокруг каждой из них еще и сформирован район со своей спецификой, отмечает основатель аналитического агентства InfraNews, уроженец Севастополя Алексей Безбородов.
До определенного времени, напоминает он, город развивался порайонно, локально – все дороги строились исходя из районных нужд, и только в советское время, когда началось строительство массового жилья в бухте Стрелецкой и пошло дальше к Камышовой бухте и бухте Омега, стала появляться современная планировка – проспекты Октябрьской революции и генерала Острякова.
Проспект Генерала Острякова в Севастополе. Фото: Людмила Шаблевская / ForPost
Однако вся остальная часть города за пределами центра оставалась скопищем узких и довольно извилистых улиц, раскиданных по холмам, да и центральные улицы Нахимова и Ленина достаточно узкие и не предполагают какой-то перестройки.
«Этой специфики развития города упорно не понимают заезжие урбанисты, которые прилагают к Севастополю свои столичные заготовки, хотя городу надо придумывать достаточно нестандартные, небанальные решения», - констатирует Безбородов.
Давно предлагаемое строительство мостов или развитие водного транспорта – это, по его словам, вполне очевидные вещи, но в городе с 270 солнечными днями в году этого мало.
Нужен, настаивает эксперт, принципиальный акцент на развитии городского общественного транспорта: фуникулер, трамвай, троллейбус, гольф-кары, велосипеды – с последовательным снижением роли личного транспорта.
«Расстраивать дороги и делать развязки по московскому принципу в Севастополе смысла нет – в густонаселенных районах на холмах это будет очень дорого. Требуется такое зонирование города, чтобы в каждом районе был максимальный набор возможностей для работы и отдыха – это сократит количество перемещений между районами и снизит нагрузку на дороги.
Решив эту первоочередную задачу, можно дальше приступать к обсуждению того, где должны находиться капитальные объекты типа новых дорог и мостов. Но сомневаюсь, что в Севастополе есть достаточно специалистов, которые осознают всю сложность задач долгосрочного планирования и компетентны в принятии таких решений», - считает Безбородов.
Совершенно другой мир
Выход из ситуации – совместная работа местных и внешних специалистов, считает профессор Академии архитектуры и искусств Южного федерального университета Сергей Алексеев.
По его словам, Севастополь от многих других российских городов отличает как минимум два момента: сложнейшая картина рельефа и историческая застройка сталинского периода высочайшего качества.
Вид на Севастополь с Мfлахова кургана. Фото: Тарас Любимов / ForPost
Поэтому усилия при разработке генплана нужно направить прежде всего на выявление ценностных характеристик застройки города с их последующей консервацией: по мере дальнейшего роста мегаагломераций ценность таких городов-пространственных резерватов, как Севастополь, будет только увеличиваться, поскольку они дают возможность побывать в совершенно другом мире.
Собственно, с этим, отмечает эксперт, и была связана негативная реакция севастопольцев на представленный им проект генплана: у жителей города есть ощущение того, что эта ценность может исчезнуть.
«Севастополь – это прежде всего исторический город: признание за ним этого статуса позволит вводить ряд ограничений на развитие крупной промышленности, усиливать развитие туризма, - говорит Алексеев. - Большое количество зелени и рекреационных пространств, гуманная среднеэтажная среда в центре города – это те ценности, которые в Севастополе нужно обязательно сохранить.
Что же касается новых территорий, то мое убеждение: нужно приглашать сторонних специалистов, градостроителей, независимых от местных финансовых и политических реалий. Вряд ли в Севастополе есть много специалистов, которые смогут сами, без сторонней помощи заложить перспективы для города с исключительно важным стратегическим значением для страны.
Важнейшая составляющая генплана – это именно свободные внешние территории, которые подлежат освоению, и ставить эти территории в зависимость от местных интересов, желающих их осваивать, чревато большими рисками. Проще всего настроить там дешевое жилье, которое будет привлекать новых жителей, но очень быстро обнаружится, что проблемы с инфраструктурой в таких районах окажутся просто нерешаемыми. В Севастополе это будет еще и усугубляться сложностью рельефа».
Новый поворот
В истории вокруг генплана Севастополя есть и еще один примечательный специфически российский момент: циклы дискуссий вокруг генплана совпадают со сменой руководства города и всякий раз приобретают новый поворот.
Недавнее заявление врио губернатора Севастополя Михаила Развожаева о том, что разработанный при его предшественнике Дмитрии Овсянникове проект генплана «морально устарел», на первый взгляд, прозвучало парадоксально (с этого момента прошла всего-то пара лет), но полностью укладывается в административную логику существования подобных документов.
«Одной из проблем маркетинга территорий в России является то, что все связанные с этим мероприятия и коммуникативные инструменты воспринимаются как некие разовые акции: мы запустили бренд, приняли генплан или начали маркетинговую кампанию – и они должны мгновенно принести какие-то дивиденды, - говорит Павел Родькин. - При этом у заказчиков отсутствует понимание того, что любой бренд – это долгосрочная стратегия, его нужно выращивать на протяжении долгого времени.
Подавляющее большинство известных глобальных брендов возникли не одномоментно, они имеют длительную историю, и в их развитие вкладывались большие материальные и интеллектуальные ресурсы.
В России же типична ситуация, когда при смене власти в регионе или городе новая команда первым делом обнуляет все сделанное предыдущей и запускает новый бренд, принимается за новый генплан или делает нечто параллельное уже созданного. Это еще одно свидетельство отсутствия у нас стратегического видения».
Николай Проценко
Севастополь. Фото: Людмила Шаблевская / ForPost
